Со стороны Государя налицо было не добровольное отречение, но акт, который, если бы это относилось к епископу, по правилу Св. Кирилла Александрийского имеет следующую оценку:
"Правило 3. Рукописание же отречения дал он, как сказует, не по собственному произволению, но по нужде, по страху и по угрозам от некоторых. Но и кроме сего, с церковными постановлениями не сообразно, яко некие священнодействователи представляют рукописания отречения. Ибо аще достойный служити, да пребывает в сем: аще же не достойный, да удаляться от служения не отречением, но паче осуждением по делам, противу коих может кто либо вознести великий вопль, яко происходящих вне всякого порядка".
С этим церковным правилом согласны и Основные Законы Российской Империи, которые вообще не рассматривают возможность отречения царствующего Императора.
Государь Император Николай II отрекся от прародительского престола не упраздняя его, но в пользу Своего брата Великого Князя Михаила, по Своим человеческим силам разумея, что тот примет сей Крест и взойдет на Престол. Уже находясь в заточении, Император Николай II весьма сожалел о поступке Брата, говоря, что никогда не написал бы и не подписал бы отречения, предвидя такое развитие событий: примеру Великого Князя Михаила последовали все члены Императорской Фамилии — под угрозой революционеров выдавшие Временному Правительству расписки в том, что они не претендуют на занятие Российского Престола до созыва совершенно нелегитимного, по Российским гражданским и по церковным законам, а также и по державным обычаям, Учредительного Собрания.
Отречение Императора Николая II, таким образом, не обрело силу Российского законодательного акта, поскольку Манифест обретает силу закона лишь в случае опубликования, которое может совершить только царствующий Император (то есть, появление текста отречения в прессе не есть автоматическое узаконивание его), а Великий Князь Михаил Александрович таковым никогда не был — ни одной минуты. Таким образом, отказ Императора Николая II от Царского служения не является отказом от Своей паствы, Он ее не покинул и до смерти своей пребывал в месте своего служения — в России, а потому нельзя ставить Ему в вину оставление паствы. За период с 23 февраля по 2 марта Государь Император Николай II со своей стороны предпринял вес возможные попытки для восстановления законности и порядка в стране. То, что они не возымели действия, вина не Его, но подданных.
Критики Николая II заявляют, что Он должен был не отрекаться и принять мученический венец тогда же — 2 марта, дескать, это освободило бы Его от личной вины за происходящее. Но в том-то и дело, что тогда Государь думал в первую очередь не о себе и своих близких, по о русском народе, который при таком развитии событий напрямую был бы повинен в страшном грехе цареубийства и подпал бы под клятву Собора 1613 года, то есть, весь народ по этой клятве был бы лишен спасения для вечной жизни.
Церковь ставит в вину отказ от мученического венца только в одном случае — когда христианин под угрозой смерти отрекается от Христа. Усматривать же в вынужденном отречении от царского служения отречение от Христа возможно только с позиции фарисея, талмудиста, но подобное истолкование этого действия никак не вяжется с духом Евангелия, с заповедями любви и неосуждения.
Таким образом, на основании канонического разбора действий Императора Николая II 2 марта 1917 года можно сделать вывод, что в них не содержится ничего противоцерковного, преступного и явно греховного. Более того, осуждение Его за это само по себе было бы сопоставимо с грехом Хамским, поскольку таковое осуждение относится к Отцу Отечества, История Православной Церкви не знает ни одного случая церковного суда над христианским Царем.
В заключение скажем, что события 2 марта 1917 года можно рассматривать в совершенно ином свете — в свете христианского подвига самоотречения и самоумаления, в свете исполнения евангельской заповеди — полагай душу за други своя.
Но это должно рассматривать в специальном исследовании. Здесь же еще хотелось бы привести одно свидетельство о нравственном облике Николая II, сделанное святым праведным Иоанном Кронштадтским, которого никто не может обвинить в лицеприятии и человекоугодничестве. Слово это было сказано в 1905 году, когда уже многие обезумевшие россияне называли своего Царя Николаем Кровавым :
"Царь у нас праведной и благочестивой жизни. Богом послан Ему тяжелый крест страданий, как Своему Избраннику и любимому чаду, как сказано Тайновидцем судеб Божиих: "Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю" (Апок. 3,19). Если не будет покаяния у русского народа, конец миру близок. Бог отнимет у пего благочестивого Царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами".
30 ноября 1992 года.
Оба документа были сопровождены обширными приложениями. К справке № 2 были приложены пространные цитаты из книги В. Кобылина и богословско-исторического исследования М.В. Зызыкина "Царская Власть и Закон о престолонаследовании в России". При встрече, состоявшейся I ноября 1992 года, Владыка Иоанн самым внимательным образом ознакомился с содержанием предоставленных справок и просмотрел приложения к ним. В конце продолжительной беседы он предложил нам издать в России и книгу В. Кобылина, и труд М. Зызыкина, а также откомментированно переиздать корпус работ, посвященных расследованию Убийства Царской Семьи — Н.А. Соколова, М.К. Дитерихса, Роберта Вильтона и других. На этот счет было специально указано К.Ю. Душенову позаботиться об этом издательском направлении. Однако занятость делами, связанными с функционированием пресс-службы Митрополита Иоанна, а также чисто материальные препоны долгое время не позволяли исполнить благословение Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего Иоанна на практике. В частности, много сил было потрачено па проведение двух научно-практических и богословских конференций "Государственная Легитимность" по проблемам дорасследования убийства Царской Семьи в свете криминалистики, государственного права, исторической истины и Евангельского вероучения, которые по благословению Владыки успешно прошли в марте 1993 и октябре 1994 года.
Несколько раз еще при жизни Владыки Иоанна складывались ситуации, когда должны были появиться средства на благословенные им издания. Замиравшая было работа по набору и комментированию этих книг возобновлялась, но "вдруг" появлялись непреодолимые препятствия. После блаженной кончины Всероссийского Старца был наиболее резкий порыв исполнить его завет, но жизнь, точнее, промысел Божий брали свое. Дело откладывалось. Последняя попытка выпустить книгу В. Кобылина к 80-й годовщине отречения Государя — весной 1997 года также оказалась безуспешной. Однако молитвами Петербургского Праведника его дело возымело неожиданное продолжение, когда некий благочестивый раб Божий предложил К.Ю. Душенову осуществить почин данного проекта.
Таким образом в начале 1998 года санкт-петербургское издательство "Царское Дело" осуществило выпуск первого издания книги "Анатомия измены".
В данном издании текст книги В. Кобылина "Император Николай II и генерал-адъютант М.В. Алексеев" был подвергнут незначительной стилистической редактуре, совершенно не искажающей содержания работы. Главная проблема текстологической подготовки к современному изданию заключалась в том, что сам В. Кобылин, видимо, завершал свою работу, пользуясь не первоисточниками (во время Второй Мировой Войны его библиотека погибла под бомбежкой), а собственными конспектами. Поэтому целый ряд цитат не удалось сверить, поскольку в авторских примечаниях не везде были даны постраничные ссылки. Однако мы постарались в меру своих сил с Божией помощью значительную часть цитат уточнить, а кроме того позволили себе откомментировать ряд положений этого замечательного, но не лишенного историографических недостатков труда собственными комментариями в свете современных исторических данных, которые не были доступны замечательному и мужественному писателю-эмигранту.
Помимо примечаний и комментариев, издание снабжено поисковым ключом источников. Надеемся, что такие усовершенствования послужат дельным подспорьем в исследовательской работе наших коллег. В примечаниях мы активно использовали труды наших единомышленников и соратников О.А, Платонова, М.В. Назарова и С.В. Фомина, за что приносим им искреннюю благодарность.