асть комнаты занимала поистине королевская кровать с кованым изголовьем и двумя боковыми тумбами в стиле Людовика XVIII. Напротив кровати стоял ансамбль из винтажного антикварного трюмо с овальным зеркалом в серебряной раме и старинного кресла без спинки на фигурно выгнутых ножках красного дерева. Слева от трюмо находилась дверь в ванную и гардеробную.
Подумать только, отдельная комната для гардероба!
Эта обстановка мне решительно не нравилась. Она давила на меня суммами в чековых книжках, чопорностью и статусностью, отдавала высокомерием и тягой к излишествам.
Одним словом, мой электронный будильник категорически не вписывался в этот классический интерьер.
Я повернулась к пытающемуся вновь заснуть мужу и стащила с его головы почти невесомую подушку из гусиного пуха.
— Рэй, я хочу сделать ремонт.
— Угу, только давай еще поспим.
Он протяжно зевнул и перевернулся на другой бок.
— Сегодня даже не надейся, что я уйду на работу, а ты будешь дрыхнуть до обеда! — я встала с постели, подошла к окну и раздвинула шторы, впустив в нашу спальню немного лунного света.
Ноябрь уже вступил в свои права, укутав Чикаго в снежное одеяло. Я каждое утро любовалась картиной, открывающейся моему взору из огромного витражного окна в пол, за которым находилась шикарная летняя терраса. В свете луны снег сверкал и искрился, напоминая северное сияние в миниатюре. Высокие голубые ели, высаженные по краю ограды, напоминали снежные вершины альпийских гор — такие же высокие и гордые, не подвластные порывам ветра.
— Милая, что же ты делаешь? — я обернулась, услышав голос Рэя. — Ты хочешь моей смерти? Честное слово, я сейчас плюну на все запреты Аманды, а ты не сможешь пойти на работу, потому что у тебя будет болеть промежность!
Я взяла с боковинки кресла шелковый халат и нехотя прикрыла им свое тело. Мне стала нравиться эта игра, эта сладкая пытка ожидания — ложиться обнаженной с ним в одну кровать, чувствовать его тепло, его близость, его дыхание, и не сметь касаться. Засыпать, завернувшись в одеяло, словно в кокон, а наутро освобождаться от его оков и вырываться наружу, будто бабочка. Я провоцировала его своей наготой, своим идеальным телом, и наслаждалась видом его эрекции, его возбужденными расширенными зрачками, которые манили к себе, затягивали в себя, словно две черные космические дыры.
— Я в душ. Не вздумай заснуть, ты едешь со мной. Сегодня контрольное обследование.
— Заснуть? Ты шутишь? Какой уж тут сон, когда хочется пробежать пару километров, чтобы остыть.
Он сбросил с себя одеяло и встал с кровати, сделав пару аккуратных разминочных движений руками, и несколько легких наклонов торсом в стороны. Я знала, что ему больно, вскрытая грудина еще не окончательно зажила, но Рэй проявлял чудеса стойкости. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Ради этой минуты я и затевала каждое утро этот спектакль. На нем были короткие обтягивающие боксеры, которые с огромным трудом удерживали внутри его массивный эрегированный член, а вкупе с его великолепным рельефным телом, которое в нескольких местах было отмечено скальпелем хирурга, это зрелище и вовсе заставляло умирать от желания. Он был похож на воина, вернувшегося с поля боя, и мне до дрожи хотелось зализать его раны.
— Пробежка подождет, я очень надеюсь, что сегодня Аманда сжалится над нами… — я подошла к нему вплотную, привстала на цыпочки и слегка коснулась его губ поцелуем. Рэй прижал меня к себе, и я почувствовала, как трется головка его члена о мой пупок. Между ног сразу стало влажно.
— Теперь остывать нужно мне… — я улыбнулась и отстранилась от него.
— Не торопись, моя интуиция подсказывает мне, что сегодня я сдам тест на выносливость.
Он легонько шлепнул меня по попке, подталкивая в сторону душа. Мне не хотелось прерывать эту игру, но часы на будильнике показывали уже семь утра, а я все еще не приняла душ. Что ж, придется вернуться к суровым ноябрьским будням заведующей кардио.
Когда я вышла из душа в коридор, на этаже и лестнице витал необыкновенный аромат яичницы с беконом, а с кухни доносились звуки любимой группы Рэя — “Muse”. Опять «Supermassive Black Hole» — эта песня задавала нам настроение каждое утро. И, честно говоря, даже стала мне нравиться. Абсолютно серьезно. Еще чуть-чуть, и я пополню ряды фанатов этой группы.
Я зашла в столовую, соединенную с кухонной зоной широкой аркой, и уселась за уже сервированный стол из коричневого дуба. Все в этом доме кричало о богатстве его владельцев, и об их старомодном вкусе. Мысль о ремонте вновь проскользнула у меня в голове. Сквозь арку я видела пританцовывающего за плитой Рэя, на котором поверх одежды был надет смешной фартук с апельсинами. Сегодня он надел мои любимые темно-синие джинсы, обтягивающие его икры и бедра, и простой серый свитер с высоким горлышком.
— А где Марша? — я взяла в руки стакан воды и сделала глоток.
— Не знаю, скорее всего, она уже в Арлингтон Хаитс. Вчера вечером она говорила, что мама одна не справляется с хозяйством.
— То есть завтраки теперь будешь готовить ты?
— Считай это моим свадебным подарком, дорогая! — Он подошел к столу с подносом, на котором стояло две тарелки с аппетитно дымящимся омлетом и две чашки эспрессо.
— М-м-м, как вкусно! — я отправила кусок омлета в рот и испытала почти что оргазм. Еда таяла у меня на языке, оставляя необычайно пикантное послевкусие бекона. — Где ты научился так готовить?
Рэй тем временем плюхнулся на стул напротив меня и с жадностью начал поглощать свою порцию.
— Поживи одна парочку лет, да еще и не работая — ты тоже станешь фанатом кулинарных шоу.
— Издержки прогрессирующих аденом? Все ясно.
Я сделала глоток кофе, и нежный, сладковатый вкус омлета сменился горечью бодрящего напитка.
— А вот кофе варить ты не умеешь! — я поморщилась и отставила чашку подальше.
— Ты просто не умеешь его пить, — ответил Рэй, улыбнувшись.
Я бросила взгляд на большие настенные часы в форме домика с крышей, и отложила в сторону столовые приборы.
— Нам пора. Уже восемь.
— Окей, — сказал Рэй, отправив в рот последний огромный кусок омлета.
Мой старенький Форд засыпало снегом, и он напоминал огромный сугроб в форме спящей черепахи с парой красных глаз в виде фар.
Я стояла и пританцовывала от холода, дожидаясь, пока Рэй выгонит из гаража наш новый автомобиль — огромный «Range Rover» черного цвета с массивными колесами на шипованной резине.
С трудом забравшись на пассажирское сиденье, слишком высокое по сравнению с моим седаном, я протянула руку к магнитоле и включила радио. И снова какая-то околороковая группа. Что ж, очевидно, этот стиль музыки прочно вошел в мою жизнь.
Рэй завел мотор, и машина с урчанием выехала на расчищенную грейдером дорогу. На улице по-прежнему было темно, хотя на горизонте небо уже слегка посветлело. Первые и еще далекие солнечные лучи отбрасывали синеватые блики на белую поверхность земли.
Я выросла на юге, где снег если и шел, то таял еще в воздухе, поэтому каждый раз наблюдая эту картину я замирала, словно маленький ребенок, все еще верящий в сказку про Рождество и доброго Санту.
Аманда уже ждала нас в кабинете диагностики, вооружившись узи-сканером.
— Доброе утро, голубки! — Она приветливо улыбнулась. — Рэй, перейдем сразу к делу?
— Слушаюсь, док!
Рэй снял свитер, оставшись в черной боксерке, и уселся на кушетку. Я встала позади него и с волнением уставилась в монитор.
Аманда начала водить сканером по шее и груди моего мужа, и я увидела на экране его аорту. Комментарии были лишними, я не хуже нее понимала всю картину, поэтому она только записывала данные в карту.
Мое лицо постепенно расслабилось. Стенки аорты не пролабировали, поток крови нормальный, дуга в порядке, регургитации нет, протез работает на сто процентов. Толщина стенок в пределах нормы. Я выдохнула.
— Эй, что ты там вздыхаешь? — Рэй повернул ко мне голову. — Я, конечно, понимаю, что вы обе в теме, но я то ни черта не понимаю, что там на экране. Мне кто-нибудь скажет результат?
— Рэй, ты здоров! — с улыбкой ответила Аманда. — Конечно, в пределах того, насколько ты вообще можешь быть здоров, нужно еще сделать МРТ и отследить поведение других опухолей, но по моей части все в порядке.
Я кивнула в знак согласия. На лице моего мужа появилась странная, немного зловещая улыбка.
— А как насчет занятий….спортом? — Он посмотрел на Аманду испытывающим взглядом, заставив ее покраснеть.
— Я разрешаю тебе умеренные физические нагрузки.
У меня в груди вспыхнуло пламя. Мы все прекрасно понимали, что кроется за этим вопросом.
— Доктор Хофф, могу я попросить вас о маленьком одолжении? — вкрадчивым голосом спросил Рэй, и я ощутила, как накалился воздух в комнате. Волоски на моих руках встали дыбом, словно получив разряд тока, а по спине пробежал холодок.
— Да?
— Вы не могли бы оставить нас с доктором Соул наедине…. Минут на пятнадцать? Я бы хотел обсудить с супругой план дальнейшего обследования.
Я закрыла от стыда глаза, ощущая, как нарастает в моем теле желание. Мне одновременно хотелось задушить Рэя за подобную бестактность, и услышать от Аманды утвердительный ответ.
— Конечно, мистер Скайфилд.
Аманда загадочно улыбнулась, выключила аппарат УЗИ и вышла в коридор.
Я дрожала, как тростинка на ветру. Мое сердце колотилось, как у загнанной лани, а внизу, между ног пульсировал возбужденный клитор.
Рэй встал с кушетки, прошел мимо, нарочито коснувшись меня своим оголенным плечом, и закрыл дверь на замок. Спустя пару секунд он резко схватил меня за плечи и рывком повернул к себе. Его ладони так крепко сжимали меня за предплечья, что мне даже стало больно.
— Прости, детка, я знаю, что не о такой первой брачной ночи ты мечтала, но я больше не могу!
Я не успела ничего ответить, так как его губы яростно впились в мой рот поцелуем. Он раздвинул языком мои зубы, проник внутрь моего рта, и наполнил его своей влагой. Рэй с наслаждением покусывал мои губы, а я с остервенением облизывала расщелинку между его зубов.