Я знала, что на месте раскопок был разбит палаточный лагерь, и что американцам помогали несколько местных жителей из деревни, расположенной поблизости. Кэтрин знала имя только одной девушки, которая брала у обитателей лагеря одежду на стирку — Айур, что в переводе с берберского означало «луна». Именно она, по словам Кэтрин, последней видела Кевина на местном продуктовом рынке в день его исчезновения.
Экспедиция давно свернула свою деятельность, и никто из тех, кто был в Марокко вместе с Кевином, не знал, куда он мог пропасть. Или не хотел говорить.
Что ж. Все ниточки вели к этой девушке с лунным именем. Я надеялась, что она жива и все еще живет в той деревне.
Я ничего не знала о местных законах, обычаях и нормах, и жутко боялась вляпаться в какую-нибудь неприятную историю. Успокаивал только мирный храп Сэма на соседнем сиденье.
Он проснулся только тогда, когда шасси самолета коснулись земли.
— Приехали, — сказала ему я, не в силах сдержать волнение.
Первым, что я увидела в иллюминаторе, были пальмы. Их было так много, что у меня зарябило в глазах. Пальмы, песок, мужчины в длинных бежевых платьях, наподобие сутан наших священников — экзотика этого места просачивалась сквозь обивку лайнера, как вода сквозь пальцы.
«Дамы и Господа! Наш самолет совершил посадку в международном аэропорту Муххамед Пятый, города Касабланка, Королевства Марокко. Температура за бортом 19 градусов тепла. Экипаж корабля желает вам приятного отдыха и благодарит за выбор нашей авиакомпании».
Мы прослушали речь капитана, и Сэм потянулся наверх за ручной кладью. Выходить на улицу в теплых свитерах под горло и зимней обуви было безумием.
— Ты первая — сказал он, бросая мне мой рюкзак со сменной одеждой.
Я встала со своего места, и, проталкиваясь через толпу пассажиров, движущихся к выходу, направилась в туалет.
Мы с Сэмом последними покинули самолет.
На улице стояла ветреная и теплая погода. Ветер был порывистым, прохладным, наглым. Он поднимал ввысь песчинки и кружил их в воздухе. Через несколько минут я поняла, что песок скрепит уже у меня на зубах.
Покончив с процедурами паспортно-визового контроля, мы вышли из здания терминала на улицу.
Какого-то определенного плана действий у меня не было, и сейчас я об этом очень пожалела.
— Что дальше? — спросила я у Сэма.
— Нужно выяснить, как добраться до Мекнеса, — он расправил карту Марокко и стал внимательно ее рассматривать, — это ближайший к раскопкам крупный город. Там переночевать и уже оттуда вести поиски. А также было бы неплохо заручиться поддержкой консульства.
Он достал свой смартфон и начал искать в Googlе адрес американского диппредставительства в Касабланке. В отличие от меня, у Сэма нарисовался хоть какой-то план.
— Ты думаешь, у нас получится?
— У нас нет выбора, Ли! — ответил он мне, не отрывая взгляда от экрана смартфона.
Я поставила рюкзак на горячий асфальт и уселась прямо на него. В своих обтягивающих джинсах, легкой майке с рукавами «три четверти» и распущенной багряной шевелюрой, я притягивала к себе осуждающие, почти что злобные взгляды местных мужчин, которые все до единого носили на голове что-то вроде тюрбана и имели легкую небритость на лице, которая делала их и без того недружелюбный внешний вид еще более зловещим. Я словно оказалась в стране Али-Бабы и его сорока разбойников, которые жаждали моей крови.
Сэм тем временем вертел телефон в руках, пытаясь обнаружить сеть.
— Может у местных спросить? — предложила я.
— Хорошая идея.
Он отошел от меня на пару шагов и остановил какого-то мужчину. А я тем временем подняла глаза на небо.
Надо отдать должное марокканскому небу — прозрачному, нежно-голубому, с легкой дымкой белых облаков, которые тянулись по нему, словно нити паутины. Солнечный диск здесь казался крупнее и ярче. Я залюбовалась и не заметила, как ко мне подошел пожилой мужчина, который вертел в зубах деревянную курительную трубку.
Я заметила его, когда тень от его туловища загородила мне солнце. Приспустив очки на переносицу, я с недоумением посмотрела не него, посылая ему немой вопрос — что тебе надобно, старче?
Старик скривился, обнажив свой наполовину беззубый рот с остатками пожелтевших клыков, а затем неожиданно для меня наклонился и прошипел мне в лицо:
— Sharmutta![1]
После чего сплюнул на землю и удалился, шаркая ногами. Я не знала, что значит его шипение в переводе на английский, но нутром чувствовала, что это совсем не комплимент.
Мне сразу стало не по себе. Я посильнее натянула рукава на руки и обхватила себя за плечи, молясь, чтобы Сэм скорее закончил свой разговор.
Господь услышал мои молитвы, и через пару минут мой друг шагал ко мне с улыбкой на лице.
— Что значит «Sharmutta» на берберском? — первым делом спросила я у него.
Он пожал плечами, почесал затылок и выдал мне свой вариант перевода.
— Звучит, как шарманка. Может быть, это местный музыкальный инструмент?
— М-да, то есть тот старик обозвал меня шарманкой? — усомнилась я.
— С тобой кто-то из местных заговорил? — в его глазах появилась тревога.
— Да. Какой-то пожилой араб одарил меня своим шипением и смачно сплюнул возле меня.
Сэм сжал кулаки. Желваки на его лице начали ходить туда-сюда. Я даже пожалела, что сказала ему об этом инциденте. Чего доброго — броситься за этим мужланом, и переломает ему ребра. Марокканской тюрьмы нам только не хватало до полного счастья.
— Тсс…, не переживай! — поспешила я его успокоить, — Мелочи. Даже если он меня оскорбил — я сама виновата. Знала, что еду в мусульманскую страну, могла бы и одеться поприличнее.
— Ты ничего им не должна, — буркнул он мне в ответ.
— Ладно, ты что-то выяснил? — я решила перевести разговор с опасной темы.
— Да. Тот мужчина, с которым я говорил, — его зовут Изил, — согласился за деньги нам помочь.
— Сколько?
— Десять тысяч долларов.
Я присвистнула. Хорошие аппетиты у арабов, ничего не скажешь.
— А что взамен? — я бросила на мужчину, стоящего в отдалении и ждущего нашего решения, скептический взгляд.
— Он будет переводчиком и проводником. Он также предложил нам кров на сегодняшнюю ночь, поскольку ехать в Мекнес, по его словам, сегодня уже поздно.
Я еще раз посмотрела на мужчину — он казался приветливым, а заметив мой пристальный взгляд, расплылся в широкой улыбке и начал махать рукой.
— Что ж, переводчик и проводник нам не помешает.
Две головы хорошо, а три лучше, — подумала я, и улыбнулась мужчине в ответ.
[1] Шлюха — Транскрипция, араб.
Часть I. Глава 35
Глава 35.
Мы тряслись на заднем сиденье двухдверного, проржавевшего черного Fiat Bravo с тонированными окнами. Машине было не меньше пятнадцати лет на вид. Окна не закрывались до конца, а одна из дверей была привязана к пассажирскому сиденью бечевкой.
Автомобиль, за рулем которого был нанятый нами проводник и переводчик Изил, уже около двадцати минут петлял по грязным и узким улочкам медины — старого города Касабланки.
До этого мы прокатились в сторону порта, где наш новый знакомый, не скрывая гордости и восхищения, показал нам мечеть Хассана, построенную на искусственном продолжении утеса, и словно плывущую по волнам океана. Как пояснил нам Изил, минарет мечети Хассана считается самым высоким в мире, а сама она по своим размерам уступает только двум мечетям в культовом городе мусульман Мекке.
Он с таким восторгом рассказывал нам о ее внутреннем убранстве, просторах и стеклянных проемах, раздвижной крыше в марокканском стиле и хамаме с огромным бассейном, о парящих под ее сводами птицах и итальянских люстрах, что я решила обязательно вернуться сюда еще раз вместе с Рэем. Китай и Грузия подождут.
После остановки у мечети, Изил решил, что из него получается неплохой гид, и потащил нас к протестантскому собору Sacre Coeur, с потрясающими витражами и толпой торговцев у входа.
Эти милые люди, распознав в нас американцев, наперебой начали предлагать нам Rolex по 10 долларов, уверяя вполне деловым тоном, что у швейцарской фирмы есть какой-то тайный договор с марокканскими дельцами, и поэтому такая цена для известной марки обычное для Касабланки дело. Мне было очень смешно, я даже на какое-то время позабыла обо всех своих проблемах. Я смотрела на Сэма, который неумело отбивался от обступивших его мужчин, и хотела рассмеяться в голос. Но случай у аэропорта поубавил мой пыл. В этой стране лучше быть незаметной и тихой. Так надежнее.
После собора Изил предложил нам проехаться еще по ряду достопримечательностей, и в другой ситуации, оплачивая его услуги в сумме десяти тысяч долларов, я скорее согласилась бы, но устав от длительного перелета и переживаний, хотела как можно скорее принять душ и вытянуть ноги.
Так что следующим нашим пунктом стал его дом. Как рассказал нам Изил, он родом из небогатой семьи оливеров, производителей оливкого масла. У его отца на местном рынке была своя палатка, а сам он помогал ему с производством, и в свободное время подрабатывал таксистом в аэропорту.
Несмотря на всю его внешнюю простоту и открытость, прекрасный французский язык, который понимал даже дилетант — Сэм, легкое чувство настороженности не покидало меня. Так что я незаметно для всех отправила сообщение Миранде.
«Мы в Касабланке. Долетели хорошо. Наняли проводника. Имя — Изил. Автомобиль марки FIAT Bravo, черного цвета, государственный номер 29983 I 50. Позже напишу его домашний адрес. Сохрани эту информацию. Если я не выйду с тобой на связь в течение 12 часов — передавай эти данные в полицию и американское консульство в Марокко».
В ответ пришло коротенькое «Ок. Рэй стабилен».
Увидев любимое имя, я слегка улыбнулась. Спасибо, Мэнди.
Обезопасив себя таким образом от возможных неприятностей, я немного расслабилась.
Водитель что-то тараторил, перемешивая теперь в своей речи арабскую и французскую лексику, так что даже Сэм перестал понимать, о чем он говорит.