— Инспектор Асим! — окликнул капитан Уолтерс высокого молодого мужчину, который стоял возле крыльца и раздавал короткие указания подчиненным. — Эти люди хотят с вами поговорить!
Я с удивлением посмотрела на капитана Уолтерса.
— Разве он говорит по-английски? — спросила я.
— Он бывший американец.
Я не верила своим ушам. Бывший американец стал шефом жандармов в марокканском городе?! Каким ветром его сюда занесло?
Мужчина тем временем поднялся по ступеням наверх.
— Слушаю вас.
В какой-то момент столп света от вертолетного прожектора упал ему на лицо, которое разительно контрастировало своей белизной со смуглыми лицами арабов, и я стала всматриваться в него. Он носил темные усы и длинную курчавую бороду. Мой взгляд остановился на его переносице, а затем поднялся выше, и я увидела его глаза — темно-серые, почти графитные, овальной формы, глубоко посаженные. Мне показалось, что я видела эти глаза раньше.
— Инспектор Асим, я Сэм О`Фаррис, шеф хирургического отделения университетской клиники Раш в Чикаго, а это доктор Линда Скайфилд — заведующая отделением кардиохирургии.
Я продолжала смотреть в его глаза, пытаясь вспомнить, где я могла видеть это взгляд, и заметила, как вздрогнули мускулы на его лице, когда Сэм произнес мою фамилию. В его глазах как — будто промелькнул огонек надежды.
— Чем я могу вам помочь? — ответил он Сэму.
Я попыталась представить его лицо без усов и бороды.
— Инспектор, мы нашли еще один автомат! — закричал кто-то из его подчиненных, и у мужчины на лице проскочила довольная улыбка, обнажившая его зубы.
В этот момент меня словно поразила молния — между двух его передних резцов пролегала тонкая, почти незаметная щербинка. Маленькая расщелинка, которая не вписывалась в каноны голливудской улыбки. Точно такая же, как у Рэя. Мой мозг в ту же секунду перенес его лицо на воображаемый мольберт и стер с него усы и бороду. Перед моими глазами был Рэй. Точнее его копия — брат — близнец Кевин.
Я замерла, вслушиваясь в их с Сэмом диалог, и начала незаметно для окружающих щипать себя за запястье. Господи, неужели это он?!
— Мы ищем Кевина Скайфилда, родного брата мужа этой женщины. Он в тяжелом состоянии находится в нашей клинике. У него острая печеночная недостаточность. Нужна срочная пересадка органа. По объективным причинам, Кевин Скайфилд — единственно возможный донор печени. По нашим сведениям, он прибыл в Марокко с командой археологов для раскопок Волюбилиса в 2007 году, и вскоре пропал. Он тоже археолог. Вы можете нам помочь?
По мере того, как Сэм говорил, нервный тик на лице инспектора Асима развивался все сильнее. Его губы дрожали, а челюсть была плотно сжата. Я видела, как надуваются от волнения под бородой его скулы.
Мой рот открылся сам собой, и я произнесла:
— Кевин, ведь это ты!
Мужчина молчал, и я заметила, как из уголков его глаз покатились слезы. Сэм обернулся ко мне и вытаращил от недоумения глаза.
— Линда, что ты говоришь?!
— Сэм, у него глаза Рэя, и такая же точно щербинка между верхних резцов.
Мы оба посмотрели на мужчину, ожидая его ответа.
— Да, это я. — Сказал он с тяжелым придыханием, словно в эту минуту с его плеч свалился увесистый груз совести.
— О Боже! Кевин! Мы нашли тебя! — закричала я от радости, — Но я не понимаю, как…почему?!
Все новые и новые вопросы в моей голове возникали быстрее, чем я могла их произнести. Я лишь развела руками и буравила его полным непонимания взглядом.
— Идемте. Оставаться здесь больше нет необходимости. Поговорим у меня дома.
Через сорок минут мы сидели в его доме на мягких подушках за низким столом и пили мятный чай.
Он рассказал нам, что встретил здесь девушку, дочь местного религиозного деятеля и политика, и влюбился в нее. За то, что они сделали, ему грозила смертная казнь. А семью девушки ждал вечный позор. Над карьерой ее отца нависла серьезная угроза. И тогда он пошел с Кевином на сделку. Брат Рэя принял ислам и женился на девушке. Взамен его тесть взял с него обещание, что он порвет все связи с семьей и своим прошлым. Благодаря тестю Кевин, взявший себе новое мусульманское имя Рашид, поступил на службу в жандармерию, и успешно продвигался по служебной лестнице.
Я слушала его рассказ, и все никак не могла поверить в происходящее.
— Но ведь ты полетишь с нами в Штаты? Ты поможешь Рэю? — задала я вопрос, который мучил меня все то время, что прошло с момента нашей встречи.
— Две недели назад мой тесть умер, и я больше не должен держать данное ему обещание. Я собирался выдержать траур, и позвонить матери и Рэю. — Он замолчал, затем отхлебнул из своей чашки горячий чай. — Конечно, я полечу. Рэй — часть меня. Вы не представляете, как я скучал по брату все это время!
Я закрыла лицо руками и тихо заплакала. Ужасное напряжение последних дней лишило меня последних сил. Мне нужны были эти слезы, чтобы выплеснуть наружу всю ту боль, что я пережила.
— Ну-ну, милая, все же хорошо! — Сэм похлопал меня по плечу и слегка приобнял.
В эту минуту мой телефон завибрировал на столе, оповещая о новом сообщении. Это была Миранда.
Я открыла сообщение и телефон выпал у меня из рук.
«Рэй умер».
[1] Заткнись — транскрипция, арабский.
Часть I. Эпилог
Эпилог.
Длинные гудки в трубке накаляли мои нервы до предела. Периодически между гудками телефон взрывался противным писком разряженной батареи.
Этого не может быть. Это происходит не со мной. Это неправда. Это дурной сон. Это…. Миллион причин, объяснявших сообщение моей подруги, бесконечным потоком сменялись в моей голове.
Я переживала первую стадию горя — отрицание.
Сэм пытался успокоить меня и Кевина, который после этого известия уселся на пол и принялся молиться, захлебываясь слезами. Мой друг предлагал нам все, что по его мнению должно было помочь осознать утрату, будь то ромашковый чай или укол морфина, но я отмахивалась от него, как от назойливой мухи, а Кевин и вовсе никак не реагировал. Наверное, я была с ним груба. Но какая теперь разница? Какая теперь к черту разница?!
Это злая шутка. Это розыгрыш. Это опечатка. Это сбой в сети. Это бред! Это….
Наконец мне ответили.
— Милая…. — голос Миранды дрожал от слез.
Нет, она не пошутила.
— Как это случилось?
У меня зуб на зуб не попадал. Меня трясло, а говорить я могла только через сжатую челюсть. Я боялась, что сорвусь в разговоре на поросячий визг. Хотя, почему я вообще думаю о том, как звучит мой голос? Какая теперь разница, как он звучит? Для кого он теперь звучит?
— Я не знаю. Меня там не было в этот момент. Но я постоянно на связи с Сильвией. Она позвонила мне и сказала, что ей пришло сообщение от постовой медсестры.
— Кто засвидетельствовал время смерти? Сильвия? — я сама удивилась, как из моих уст прозвучала эта фраза. Я произнесла это жуткое слово и даже не подавилась!? Что это? Шок? Ирония?
— Нет. Дежурный врач. Сильвия сейчас едет туда. И Кэтрин. Нужно провести опознание.
Я сглотнула.
— Я нашла его, Мэнди. Я нашла Кевина! Как же так?!
Мой голос сорвался, и я разрыдалась в трубку. Миранда молчала. Я слышала, как она тихо плачет со мной.
— Ли….
— Не нужно слов….
Я нажала отбой и сползла по стене. И завыла. Мои истошные вопли заставляли дрожать стекла на окнах. Я царапала пол, и кричала, не понимая, почему вместе с криком наружу не выходит боль.
Я билась головой о стену и хрипела, сорвав связки. Я хотела умереть и не знать, что такое жизнь и боль потери.
Мой телефон зазвонил. Я насухо вытерла рукавом глаза и взяла его в руки. То, что я увидела на экране, заставило мое сердце упасть до самых пяток, а затем подпрыгнуть до горла. Не понимая, как такое возможно, я нажала «ответить».
— Рэй?!
Часть II. Пролог
Кэтрин затянула пояс на черном, отороченном мехом песца, пуховике, и вытерла варежкой слезы с лица.
Ее серые, как у сыновей, умные глаза щипали на ветру, и слезились еще сильней из-за его резких холодных порывов. Промозглый ночной ветер качал шапки деревьев, сгоняя с них снег, который кружился в воздухе и медленно падал на землю.
Она достала из кармана ключи от своего Мерседеса и нажала на кнопку отключения сигнализации. Автомобиль радостно заморгал фарами, вызвав у женщины очередной приступ слез.
— Чему ты радуешься, глупая железяка? — прошептала она, пытаясь вставить ключ в дверной замок.
После нескольких безуспешных попыток она сильно пнула колесо ногой и вернулась в дом.
На кухонном столе стоял все еще дымящийся чайник. Кэтрин налила кипяток в термос и вернулась на улицу.
Она сняла крышку с термоса и несколько раз плеснула горячей водой на замерзшую дверь. Пар с ее поверхности испарялся мгновенно, оставляя на металле тонкую пленку инея.
Женщина вставила ключ в замок, и дверь, наконец, открылась.
Внутри было тихо, как в бункере. Кэтрин включила магнитолу и поставила диск с любимой музыкой Рэя. Из динамиков полился голос Мэттью Беллами, солиста «Muse».
— Слушай милый, твоя любимая…. — прошептала она, глотая слезы, а затем завела мотор.
Дорогая машина, несмотря на сильный мороз, завелась с первой попытки, мягко заурчав двигателем, словно большая сонная кошка.
Кэтрин нажала на газ и медленно выехала за ворота своего дома в Арлингтон Хаитс.
Она все еще не верила в происходящее, мысленно повторяя одно и то же слово — «бред». Нервы были на пределе. Она то заливалась слезами, то хохотала, как сумасшедшая, подпевая солисту:
«Услышь меня. То, что слова просто неспособны передать.
Почувствуй меня. Не позволяй солнцу в твоём сердце погаснуть».
Заехав на парковку Университетской клиники Раш, Кэтрин выключила музыку и замолчала. Она со страхом всматривалась в светящееся пятно главного входа, словно ждала какого-то знака, какого-то сигнала свыше.
Тишина в машине давила, заставляла прятать шею глубоко в воротник, прижиматься к сиденью, погружать голову в широкий вязаный шарф, словно страус в песок.