— После того, как ты постарался разлучить нас навсегда?
— Разлучают тех, кто был вместе. Вы всего-навсего заключили фиктивный брак, чтобы обойти требование адэна Деона.
— Ты нарочно делаешь мне больно? — злюсь я.
— Я никогда не вру себе и не понимаю, зачем так поступают другие. Глупо жить иллюзиями.
Молчу и стискиваю зубы. Он прав, и это здорово задевает самолюбие. Особенно в тот момент, когда из гостиницы выходит Вирт. Внимательно ищу на его лице следы слёз, бессонной ночи, угрызений совести. Всё-таки я была «миленькой» и благодаря браку со мной он попал в Деон. Увы. Вирт бодр, прекрасно выглядит, улыбается своей кураторше и целует ей руку. Из всей нашей группы лишь госпожа Менс кажется искренне опечаленной. Она точно плакала, глаза красные, веки припухшие, но Менс из тех, кто рыдает и над трагическим финалом визокартины или книги. Остальных сотрудников института смерть Лики Керн нисколько не огорчила. Напоминаю себе, что они мои коллеги, не друзья, однако могли бы проявить побольше сочувствия!
Пытаюсь отвлечься, разглядывая деонцев. Какие же они все высоченные, некоторые даже выше Вирта! В сравнении с ними Дэйн кажется пародией на соотечественников — он ниже любого из них на полриена.
— Что-то ты ростом не вышел, — вымещаю я досаду. — Плохо кушал в детстве?
— Аппетита не было, — усмехается он.
Экскурсия по Гроду начинается с центра столицы, где располагается гостиница. В роли экскурсовода выступает Шэрн, и, следует признать, справляется она блестяще. Дэйну следует у неё поучиться, как нужно преподносить свои достижения. На главной площади со зданиями тысячелетней давности Шэрн упоённо рассказывает о каждом. Дом собраний, нечто вроде мэрии, представительства Великих Домов, особняки знаменитостей. Отдельно храм Анды — единственный сохранившийся в Деоне, но об этом знаю я одна. Колонны из алого камня поддерживают золотой купол, заходить внутрь позволено только проводникам. Через широкий входной проём хорошо виден высокий постамент, на котором из языков живого огня вырастает статуя — тоже огненно-красная. Кажется, что божество сгорает в пламени. Хрупкая фигурка в свободном бесформенном одеянии, напоминающем плащ без капюшона, склоняет голову и прижимает руки к груди. Длинные волосы струятся по плечам, тонкие черты лица с равным успехом могут принадлежать и юноше, и девушке.
— Анда — это же он? — шёпотом спрашиваю Дэйна.
— Так принято считать. Раньше в книгах попадались упоминания, что он не имеет пола. Эта статуя самая древняя в Деоне, ей полторы тысячи лет.
— Судя по её жестокости, Анда скорее женщина, — мстительно замечаю я.
— Тебе виднее, — ехидно отзывается Дэйн. — Ты женщина, тебе и судить.
В книге, которую я читала ночью, утверждалось, что проводники — люди величайшей добродетели, достойнейшие из достойных, самоотверженные и высоконравственные. И как после этого верить книгам?
Вирт тоже задаёт вопросы своей спутнице. Лойн охотно отвечает, кокетливо стреляет глазками. Их пара всё больше отдаляется от основной группы. Ловлю себя на том, что у меня поведение Вирта вызывает не ревность, а стыд. Неудобно перед коллегами, той же госпожой Менс. Хотя бы ради приличия стоило изобразить скорбь по покойной жене, прежде чем флиртовать с другой.
Дальше нас ведут в жилые кварталы. Чистенькие домики с ажурными балконами, очень много зелени и цветов, аккуратные дворики и террасы, увитые плющом. Теперь я знаю, почему пустынны улицы Грода: это город-обманка, город-музей. Но и здесь живут люди — нужно же создавать видимость нормальной жизни. Нам даже показывают школу, только внутрь зайти нельзя. Конечно, дети не умеют так притворяться, как взрослые.
— Сколько всего жителей в Гроде? — интересуюсь у Дэйна.
— Восемь тысяч сто сорок шесть человек, — без запинки выдаёт он.
— Откуда же набралось детей на целую школу?
— Со всего Деона. Это единственная действующая школа.
— А высшие образовательные учреждения?
Дэйн морщится. Похоже, он поступает так всякий раз, когда я задеваю его за живое.
— Университет, здесь же, в Гроде. Открыт заново два года назад. Шэрн его обязательно покажет, хотя бы издали. Уникальное здание.
— Тогда почему ты кривишься, словно лимон откусил?
— Потому что Совет Домов считает это пустым разбазариванием ресурсов. Какой смысл учиться, если большинство профессий не востребовано?
— Совет Домов, но не ты?
— Я верю, что однажды Деону понадобятся образованные люди. Те, кто будут знать, как устроены сложные системы, и смогут изобретать новые, — в его голосе появляются тёплые, почти человеческие нотки.
Здание университета поражает моих бывших коллег намного больше, нежели меня. Я уже видела замок Дэйна, университет поместится в одно замковое крыло. Но Вирт и прочие восхищённо ахают, когда перед ними появляется громада, до того скрытая соседними домами. Вокруг университета разбит великолепный парк, деревья подстрижены в виде животных — покровителей Домов, особенно мне нравятся озорная лиса и орёл с распахнутыми крыльями. Восхищение вызывают и многоярусные клумбы, и живые зелёные беседки, и арки из цветов. Прогуливаются влюблённые парочки, пожилые люди и молодые мамы с колясками и детьми. Так легко поверить, что весь Деон настолько же умиротворённо прекрасен.
Закрываю глаза и вижу чёрную спёкшуюся корку. Языки безжалостного пламени, вырывающиеся из трещин. Ночной пейзаж, прорезанный гигантской раскалённой сетью. Очень хочется крикнуть в лицо Шэрн: «Хватит лгать!» К увлекательному рассказу деонки о выдающихся учёных и великих открытиях я едва прислушиваюсь и понимаю, что всё это отошло для меня на второй план. Сейчас я думаю лишь об одном: огонь должен погаснуть.
Анда, даже если в пророчестве говорилось не обо мне…
Я искренне хочу помочь этому миру.
Экскурсия заканчивается у художественной галереи — этот пункт в туристической программе гостей из Ариза отложен на завтра. Шэрн желает всем доброго дня, кураторы сопровождают своих подопечных обратно в гостиницу. Вирт и Лойн держатся за руки, мне их явная взаимная заинтересованность уже безразлична. Пусть хоть кто-то будет счастлив.
— Без четверти два, — Дэйн сверяется с часами у себя на руке — древним предшественником визуала. — Твоих коллег ждёт роскошный обед. Мы можем вернуться в замок или, — секундная пауза, — перекусить в Гроде.
— А в здешних ресторанах действительно кормят или это тоже обманка для чужаков? — иронизирую я.
— Есть пара настоящих, тебе понравится. Там местный колорит и неплохая кухня. В меню есть даже вино — то, что не ушло на экспорт в Ариз.
— Дорогое, наверное.
— Я могу себе позволить тебя угостить.
— Разумеется, ты же адэн.
— Нет, я вполне успешно веду своё хозяйство, — парирует Дэйн. — Государственным бюджетом распоряжается Совет. Собственные средства я заработал сам.
— Отчасти, — возражаю из принципа. — Замок же достался тебе в наследство.
— Жаль, ты не видела, в каком состоянии он мне достался, — сухой смешок. — Так мы в замок или в ресторан?
— В ресторан, — решаюсь я.
— Идём. Тут недалеко.
Дэйн ведёт меня не широкими улицами, а проходными дворами и извилистыми переулками. В них, как и предупреждал Рейн, на самом деле легко заблудиться, но у меня хороший проводник. Хм, какая игра слов.
— Грод разделён на две части, — объясняет мне Дэйн. — Центральная целиком отдана туристам, там жители обязаны соблюдать строгие правила. Нельзя пользоваться силой открыто или обсуждать запрещённые темы. На окраинах жить проще, чужаки туда не забредают, а если такое и случается, их быстро и вежливо провожают обратно.
— И все соглашаются «провожаться»?
— Обычно да.
— А тем, кто сопротивляется, — подправляете память? — я фыркаю.
— Убедительно просим, — такое же фырканье в ответ.
Подлинный Грод нравится мне куда больше. Он гораздо оживлённее, люди переговариваются между собой, часто слышен смех. Забавно наблюдать, как периодически кто-то исчезает или, наоборот, появляется из воздуха. Мужчины кидают на меня заинтересованные взгляды, женщины оценивают мой костюм. Скамейки на бульварах оккупированы бодрыми пожилыми деонками, их добродушные перебранки ничем не отличаются от ворчания старушек в Аризе. На перекрёстках подростки продают газеты, издали бросается в глаза набранный крупными буквами заголовок: «Новости Деона».
— У вас уцелели типографии?
— Одна, в Икоре. Принадлежит шестому Дому Нейр.
— И пользуется спросом?
За последнюю газету двое покупателей устраивают чуть ли не драку. Побеждает тщедушная для деонки бабулька, добычей она размахивает, словно флагом.
— Как видишь.
Вижу я и многое другое. Деонцы непохожи на пришибленных горем, они весьма эмоциональные, много жестикулируют, громко разговаривают, не скрывают симпатии. Парень прилюдно целует девушку, при этом никто не обращает на них внимания, не тычет пальцем, не делает замечаний. Соседи перекрикиваются через улицу с балконов второго этажа, воодушевлённо щебечет стайка молодых женщин. Все дружелюбны, нет озлобленности и обречённости.
— Дэйн, почему так много людей отдыхает? Сегодня выходной?
— Большинство работает посменно, день через два. Работы у нас гораздо меньше, чем желающих, но нищих и нуждающихся нет. Мы пришли.
Ресторан занимает отдельное здание, вход обрамляют алые колонны, похожие на те, что в храме, правда, камень не такого насыщенного цвета. Внутри шумно и полно народу, Дэйн еле находит свободный столик. Воздух звенит от множества голосов, официантки носятся как угорелые. Рядом с нами бурно обсуждает новости компания пожилых деонцев.
— …слишком туманно. Вот последнее пророчество. «Поддержи, малыш» — о ком это? — сердито бросает старик, у которого седые не только волосы, но и широкие кустистые брови.
— Ясно о ком, — ворчливо отзывается его сосед с пышной гривой, стянутой в хвост. — О любимчике своём. Послал Анда подарочек — ни прибить, ни возразить. Сопляк, недоносок, а всех жить учит.