— А по-человечески ты не мог? Встретить, объяснить, попросить помощи? Или это отличительная черта Деона — сдохнуть, но гордо?
— И ты бы согласилась? Вся жизнь к чёрту! Одно дело — ах, ах, Деон, закрытая страна, как интересно! Другое — ты теперь одна из нас. Глаза уже цвет меняют.
Вскакиваю в ужасе.
— Где зеркало?
Дэйн проводит рукой в воздухе: из ничего возникает зеркальная поверхность, застывает в риене от меня. Мамочка родная! Волосы порыжели, кожа отливает бронзой, в синеве глаз светятся золотые искры.
— Скотина ты деонская! Гад самоуверенный!
Подлетаю и со всей силы влепляю пощёчину. Аж звон раздаётся. Дэйн даже не пытается отстраниться.
— Странные создания женщины. Потерю мира ты перенесла относительно спокойно, а перемены во внешности вызвали истерику. Лика, по мне, ты стала ещё красивее.
Последняя фраза заставляет меня замереть с поднятой рукой.
— Ну ты и наглец! У тебя вообще совесть есть?
— Совесть у адэна? Не смеши. Отпала за ненадобностью невесть в каком поколении.
Опять смотрю в зеркало. Этот нахал прав. Яркие краски преобразили мою заурядную внешность. Теперь Вирт не назвал бы меня просто миленькой. Вирт…
— Дэйн, а что ты скажешь Совету Домов? Послу Ариза? Моим соотечественникам?
— Придумаю что-нибудь. Послу скажу правду. Барт отличный парень, хоть и аризец, он умеет держать язык за зубами. Ты разозлилась из-за своего блондинчика?
— Из-за человека, в которого давно и безнадёжно влюблена. Я надеялась, что эта поездка сблизит нас. И тут… ты!
— Он тебя не любит, — равнодушно замечает Дэйн.
— Много ты понимаешь! Сам-то хоть раз любил?
— Любовь — это бесполезное и бессмысленное чувство, которое адэну только мешает. Ставить интересы одного человека выше интересов мира — непозволительно.
— Лучше бы я послушала Сэртилайра, — вырывается у меня. — Нет, попёрлась за мечтой!
— У тебя в гостях был Сэрт? — Дэйн морщится. — Что, отговаривал ехать?
— Просил остаться в Аризе.
— Сэрт глуп. Слушает главу своего Дома и верит, что мир прекрасен. — Непередаваемая гримаса. — Подумаешь, от Деона осталась одна тысячная доля пригодной для проживания земли, и та под силовыми барьерами. Зато его Дом Лайр — первый по численности.
Зеркало тает в воздухе.
— Многие в Деоне довольны своим положением, Лика.
— Но не ты?
— Но не я.
Хмыкаю. А он тоже мог бы жить припеваючи — адэн как-никак.
— И каким образом ты собираешься уладить вопрос с моим исчезновением?
— Есть одна идея… Что, больше истерик не будет?
— Хочешь — могу устроить. Предпочитаешь оплеухи или безудержные рыдания?
Торжествующая усмешка.
— Всё-таки я в тебе не ошибся.
— Я… остаюсь в Деоне.
Сама не верю, что произнесла это вслух!
— Госпожа Керн, вы поступаете очень мужественно.
Взгляд господина Мерта сочувственный, если не сказать жалостливый. Обстановка его дома напоминает гостиницу — много света, простора, роскоши и живых цветов, только после вида настоящего Деона это режет взгляд. Смотрю на свои руки: они точно такие же, как и у посла Ариза — цвета золотистой бронзы. Экран визуала показывает пять вечера. За шесть часов я превратилась в деонку.
— Барт, Лика Керн должна умереть, — вмешивается Дэйн.
Сначала я замираю в ужасе, потом соображаю, что это он в переносном смысле. Фух…
— Мне известно, что для вас люди — лишь средство достигать желаемого, адэн Дэйнирайн, но я не ожидал, что вы относите к этой категории и моих соотечественников, — укоризненно качает головой господин Мерт. — Вы хоть примерно представляете уровень дипломатического скандала? Правительство Ариза не оставит смерть своей гражданки без внимания.
— Адэн Деона заплатит компенсацию в таком размере, что скандал утихнет. Займись этим немедленно.
Властный тон действует: Мерт пристально смотрит на меня, словно прикидывает, как поудобнее уложить в гроб.
— Мне придётся предъявить тело.
— Создам подобие. Лика, дай обручальное кольцо.
— Скажи «пожалуйста».
— Что?.. — теряется Дэйн.
— Попроси вежливо. Когда кто-то хочет что-то получить, он говорит «дай, пожалуйста».
Впалые щёки идут пятнами. Гнев или стыд?
— Дай, пожалуйста, кольцо.
Швыряю в него ободок, он ловит его на лету.
— Итэн!
— Впрочем, — светлеет господин Мерт, — возможно, общение с госпожой Керн пойдёт вам на пользу.
Дэйн его не слышит — увлечённо водит руками. Удивительно наблюдать, как воздух над ковром сгущается, принимает очертания тела. Белая кожа, соломенные волосы, светлые брови и ресницы, глубокие тени под глазами. Одежда — копия моей. Кольцо Дэйн надевает на безымянный палец безвольной руки.
— Оно болтается, — недовольно замечает он. — Твой блондинчик не мог купить тебе нормальное кольцо?
— Не твоё дело, — грубо отрезаю я.
Не собираюсь с ним деликатничать! Мало того что обошёлся со мной как с вещью, теперь Вирт будет думать, что я мертва. И коллеги по институту, и господин Берк, и добрая соседка. А что меня ждёт в Деоне? Этот ненормальный адэн действует на свой страх и риск. Получается, я его сообщница?
— Всё, Барт, получай тело. Причину смерти придумай сам. Остановка сердца, разрыв сосуда головного мозга… Что там ещё бывает у людей?
— Совет вас сожрёт с потрохами, — посол Ариза тяжко вздыхает.
— Подавится или отравится. У меня и тушка жёсткая, и энергия ядовитая. Áнэн, Барт.
«Анэн» — не просто спасибо, но и признание огромного долга.
— И что вы собираетесь делать дальше, масте Дэйнирайн?
— Не знаю, — следует беспечный ответ. — Надеюсь, Анда подскажет. Пока Лика будет жить в замке под моей защитой. Лика, признайся, ты хотела побывать в гостях у адэна? Твоя мечта сбылась.
Похоже, все мои мечты сбываются так, что больше я никогда ни о чём мечтать не буду — опасно.
— Господин Мерт, нельзя ли намекнуть моим спутникам, что я жива? — прошу без особой надежды на положительный ответ.
— Извините, госпожа Керн, нет. Иначе всё это, — посол указывает на тело, — напрасный труд. И я должен забрать ваш визуал… простите.
— Свои вещи, которые остались в гостинице, я тоже не получу? — осведомляюсь со всей возможной язвительностью.
— Я обеспечу тебя всем необходимым, — невозмутимо бросает Дэйн. — А скоро ты научишься пользоваться энергией и сама создашь себе всё, что захочешь.
На лице посла отражается странное чувство. Не смятение, не волнение, не раскаяние, но что-то близкое. Я не успеваю понять — Дэйн переносит нас обратно в замок. Мы оказываемся на самом верху одной из башен, отсюда открывается потрясающий вид. С такой высоты трещины в земле напоминают раскалённые докрасна ветви, словно огромное огненное дерево раскинулось на чёрном фоне. На горизонте я вижу бледную полусферу, рядом ещё три поменьше. Полоса дороги отсюда выглядит не толще волоса, вдали еле заметная фиолетовая дымка — в той стороне пролив.
— Башни моего замка — на сегодняшний день самые высокие точки Деона, — менторским тоном начинает Дэйн. — Гор у нас, как понимаешь, больше нет…
Перебиваю его:
— А тебе не надо твоими делами заниматься? Вроде ты правитель целой страны, а не экскурсовод-любитель.
— Благодарю за такую трогательную заботу о государственном благе, — золотые глаза сощуриваются, скрывая вспыхнувший гнев. — Можешь считать, у меня сегодня выходной.
— Тогда продолжай, — милостиво разрешаю я.
Что мне терять? Я уже умерла, а с мёртвых какой спрос?
— Ты мне весь настрой сбила. Сама теперь рассказывай.
— О чём? — недоумеваю я.
— О себе. Я знаю лишь то, что было в списках от вашего института: Лика Нерс, по мужу Керн, двадцать шесть лет, диплом технолога, заведующая лабораторией мелкой бытовой техники, стрессоустойчива, коммуникабельна, бла-бла-бла.
— И чего тебе ещё надо?
— Родные есть?
— Нет. Родители погибли в аварии.
— Давно?
— Семь лет назад… Дэйн, зачем это?
Он хмурится.
— Что значит — «это»?
— Вопросы о моей личной жизни. Ты же стёр меня как личность. Ради зыбкого шанса на спасение Деона всё равно что убил. Для знакомых я трагически погибла, лабораторию в институте отдадут другому сотруднику, в моей квартире поселятся чужие люди, книги заберут в библиотеку, вещи выбросят.
И Вирта я больше никогда не увижу.
— Дэйн, а прикинь, Анда говорил не обо мне? А ты неправильно понял его пророчество? Или я и правда разрушу Деон окончательно? Как ты выразился — бум! И все города и замки рухнут, останется лишь мёртвый догорающий мир.
— Не смей так говорить!
Он сжимает кулаки до побелевших костяшек. На скулах ходят желваки.
— «Не смей?» А что ты мне сделаешь? Убьёшь по-настоящему? Ты, адэн Деона, привык распоряжаться своими подданными, но я-то тебе не принадлежала! Я не виновата в ваших катастрофах, не несу ответственности за то, что вы тут натворили! Да, я с детства мечтала побывать в прекрасном таинственном мире — за это я наказана?
По щекам безостановочно текут слёзы. Упасть с такой огромной высоты — точно разобьёшься. Шагнуть в пропасть, и на этом всё закончится. Я делаю шаг — и утыкаюсь в Дэйна.
— Лика, с другой стороны… Представь, что это пророчество — правда. И благодаря тебе Деон возродится.
— Не хочу я ничего представлять. Я хочу обратно домой, в свой институт и, хотя бы изредка, встречаться с Виртом. И плевать, что он меня не любит!
Дэйн молчит. Дошло, что натворил? Сомневаюсь. Сам сказал — совесть у адэнов отсутствует. Мне же надо выреветься. Только сейчас до меня окончательно доходит, что всё происходящее — не сон. Жестокая реальность, от которой не сбежать.
— Изменения необратимы, — наконец произносит он. — Теперь ты — Лика из Великого Дома Райн, Первого Дома Деона. Твой дом здесь. Идёшь смотреть замок?
Размазываю слёзы по лицу и даю себе слово: я плакала перед ним в первый и последний раз. Он всё равно не человек — бездушный фанатик.