В постановлении пленума записали:
Пленум ЦК осуждает политически неправильную позицию тов. Молотова по югославскому вопросу как не соответствующую интересам Советского государства и социалистического лагеря и не отвечающую принципам ленинской политики.
Позиция тов. Молотова вела к закреплению ненормальных отношений с Югославией и дальнейшему отталкиванию Югославии в империалистический лагерь.
Несмотря на то, что Президиум ЦК в течение длительного времени терпеливо разъяснял тов. Молотову ошибочность его позиции по югославскому вопросу, тов. Молотов упорно продолжал отстаивать эту позицию.
Пленум ЦК считает политически ошибочным выступление на Пленуме ЦК тов. Молотова, который продолжает отстаивать свою неправильную линию по югославскому вопросу, считая, что с Югославией надо нормализовать отношения только по государственной линии как с буржуазным государством.
Андрей Андреевич Громыко понимал, что Молотов, похоже, не задержится в министерском кресле. Владимир Крючков вспоминал собрание партийного актива в МИД. Выступая, первый заместитель министра Громыко резко критиковал Молотова, говорил о необходимости обновления внешней политики. Потом предоставили слово самому Молотову, который очень волновался, но своему первому заместителю не возражал. Видимо, понимал, что тот выступает не по собственной инициативе.
Никите Сергеевичу Хрущеву хотелось показать, что он способен заниматься внешней политикой без подсказок, самостоятельно. Но для этого следовало избавиться от Молотова, который никого не подпускал к внешней политике и спорил даже с первым секретарем ЦК КПСС, чего не позволял себе ни один министр иностранных дел.
Государственный секретарь США Д.Ф. Даллес, премьер-министр Великобритании Э. Иден, председатель СМ СССР Н.А. Булганин, министр иностранных дел СССР В.М. Молотов и министр иностранных дел Франции А. Пине на Женевском совещании глав правительств четырех держав. Июль 1955
[ТАСС]
В следующем году, накануне приезда в Москву югославского руководителя Иосипа Броза Тито, 25 мая 1956 года, на заседании Президиума ЦК вновь возник спор. Хрущев обрушился на Молотова:
– Молотов остался на старых позициях. Неправильно то, что предлагает Молотов. Нас огорчает, что за время после пленума он не изменился.
На следующий день на заседании Президиума ЦК занялись самим Молотовым.
– Он слаб как министр, – резюмировал Никита Сергеевич. – Молотов – аристократ, привык шефствовать, а не работать. Надо освобождать.
Вячеслава Михайловича освободили от должности министра иностранных дел, потому что невозможно было представить, как он станет пожимать руки руководителям югославской делегации. Оскорбительные письма, адресованные Иосипу Брозу Тито в 1948 году, подписали Сталин и Молотов.
Когда Молотов перестал быть министром, даже его любимец Андрей Андреевич Громыко сказал:
– Теперь работать будет легче.
«Имелись в виду не только ставшие иносказательными молотовское упрямство и догматизм, но и его привычка восседать в нетопленых помещениях, – вспоминал известный дипломат Валентин Михайлович Фалин. – Другие в министерстве враз излечивались от заикания, сходного, как утверждали, с дефектами речи бывшего главы дипломатического ведомства».
Андрей Андреевич помнил, что своей карьерой целиком и полностью обязан Молотову. Но чувство благодарности нисколько не помешало ему участвовать в устроенной Хрущевым кампании дискредитации Молотова.
На собрании партийного актива МИД в 1955 году первый заместитель министра Громыко резко критиковал своего начальника, говорил о необходимости обновления внешней политики. Молотов сидел в президиуме, вместе со всеми хлопал оратору и ничуть не обиделся на своего выдвиженца, поскольку сам часто поступал точно так же.
Политическая карьера Вячеслава Михайловича завершилась летом 1957 года, когда «старая гвардия» – Молотов, Маленков, Булганин, Каганович – безуспешно пыталась снять Хрущева с должности первого секретаря ЦК. Никита Сергеевич одержал верх.
Когда Молотова громили на пленуме ЦК в 1957 году, его любимец Громыко поспешил бросить свою горсть земли в политическую могилу Вячеслава Михайловича. На этом знаменитом пленуме Андрей Андреевич даже пытался шутить, чего за ним вообще не водилось. Громыко со всей силой обличал Молотова, Маленкова и Кагановича:
– Эти люди всех нас считают подростками, которые, как говорят, под стол пешком ходят. Верно, многие из нас моложе некоторых участников антипартийной группы. Но согласитесь, что это не наша вина. Если уж и есть чья-либо в этом вина, то, скорее, наших родителей… Товарищи, даже буржуазия не может себе позволить такой роскоши, когда человек, потерявший всякую ценность для государственного руководства, занимает место. Пример: Черчилль. Он неплохо отслужил в интересах колониальной Британской империи, но, когда он потерял ценность, его отправили рисовать пейзажи. Я думаю, что тройку, а может быть, и некоторых из тех, которые блокировались с этой тройкой, нужно тоже отправить рисовать пейзажи.
Запись беседы А.А. Громыко с послом Югославии в СССР Д. Видичем. 15 января 1956
[АВП РФ]
В.М. Молотов, Н.А. Булганин, премьер-министр Франции Э. Фор, премьер-министр Великобритании Э. Иден и министр иностранных дел Великобритании Г. Макмиллан на Женевском совещании глав правительств четырех держав. Июль 1955
[ТАСС]
Зал весело смеялся.
Громыко говорил о том, что именно первый секретарь ЦК Хрущев руководит внешней политикой и все импульсы исходят от него и что он просто «преклоняется перед той огромной работой большой государственной важности», которую проводит Никита Сергеевич.
И напоследок Громыко еще раз прошелся по своему крестному отцу:
– Хорошо, если бы Молотов мысленно отошел в середину зала и посмотрел на себя, говорящего с этой трибуны. Он увидел бы, какая это жалкая картина. Я не буду говорить о замечаниях Молотова; они надерганы в попытке вылить грязь на голову первого секретаря. Но Молотов не замечает, а может быть, сейчас и замечает, что он испачкался этой грязью сам с головы до ног.
2 июня 1956 года «Правда» сообщила, что Президиум Верховного Совета удовлетворил просьбу первого заместителя председателя Совмина Молотова об освобождении его от обязанностей министра иностранных дел.
Громыко рассчитывал стать министром после Молотова. Не сомневался, что заслуживает этой должности и что справится с обязанностями министра лучше кого бы то ни было… Но его ждал неприятный сюрприз. Хрущев прислал на Смоленскую площадь своего тогдашнего любимца, секретаря ЦК Дмитрия Трофимовича Шепилова.
Для Громыко это стало ударом. Его сын, Анатолий Андреевич, рассказывал мне, что в тот день отец, фантастически сдержанный человек, дал волю своим чувствам – взял грабли и пошел убирать двор на даче во Внуково…
Шепилов – один из самых интересных политиков советского времени. У него была яркая, хотя и очень недолгая карьера. Повернись судьба иначе – и не Леонид Ильич Брежнев, а Дмитрий Трофимович Шепилов вполне мог стать главой партии и государства. Между Брежневым и Шепиловым имелось немало общего. Почти ровесники. И Брежнев, и Шепилов вернулись с войны в генеральских погонах, что выгодно отличало их от просидевших всю войну в тылу других руководителей страны.
Молодые и крепкие Брежнев и Шепилов были чуть ли не единственными прилично выглядевшими партийными руководителями. Они сильно выделялись среди неказистых членов Президиума ЦК. И Брежневу, и Шепилову приятная внешность помогла в карьере. Сталину – особенно в старости – нравились красивые, статные, молодые генералы.
За год до своей смерти, в 1952 году, он поручил Шепилову написать учебник политэкономии. Шепилов рассказывал потом, что в тот день вечером – это было воскресенье – он с женой пошел в Театр оперетты. Его отыскали в зрительном зале:
– Товарищ Шепилов, вас срочно к телефону.
Он набрал номер секретариата Сталина. Вождь был в хорошем настроении:
– Говорят, вы в театре? Что-нибудь интересное?
– Да, такая легкая музыкальная комедия, – осторожно ответил Шепилов.
Сталин демонстрировал исключительную любезность:
– Если вы в состоянии оторваться, может быть, приедете?
Шепилов с удовольствием засел за приятную для него работу над учебником. Причем Сталин интересовался, как у него идут дела, внимательно читал одну главу за другой, делал замечания, сам правил текст. Работа над учебником шла в идеальных условиях – в Горках, в двухэтажном особняке на берегу Москвы-реки, который некогда принадлежал Горькому.
В октябре 1953 года Шепилова избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. Сталин распорядился включить его в состав депутатов Верховного Совета СССР. На ХIХ съезде ввел в состав ЦК. В октябре 1952 года на совещании по идеологическим вопросам Сталин говорил о плохой работе отдела пропаганды ЦК и редакции «Правды», предложил создать при Президиуме ЦК постоянную комиссию по идеологическим вопросам.
Председателем комиссии назначили Шепилова. Сталин придавал этой должности такое значение, что Шепилову на Старой площади отвели тот самый кабинет на пятом этаже, который считался кабинетом генерального секретаря. Но Сталин им давно не пользовался, потому что перебрался в Кремль. Шепилова сделали и главным редактором «Правды». Он пытался возражать:
– Мне оказана великая честь работать над учебником политической экономии. Вы говорили, какое огромное значение придает партия созданию этого учебника. Мой уход из авторского коллектива может задержать сдачу учебника.
Но Сталин сказал, что Шепилов может и работать над учебником, и редактировать «Правду»:
– Разве быть редактором «Правды» – значит торчать в редакции день и ночь? Это совсем не нужно. Редактор должен обеспечить правильную политическую линию. Задавать тон. Остальное должен делать секретариат редакции.