– Надо обдумать все это в конкретном плане. Почему, например, мы не можем повернуть дело таким образом, чтобы в советских семьях жили молодые французы или француженки? Допустим, во время обучения в институте или другом учебном заведении? То же самое можно сделать и по отношению к нашим молодым людям: пусть поживут и поучатся во Франции. Ничего невыполнимого тут нет. Нужно только, чтобы оба правительства взялись за дело и разъяснили людям полезность такой меры.
Н.С. Хрущев и командующий группой советских войск в Германии И.И. Якубовский обходят строй почетного караула. Январь 1963
[РГАСПИ]
В отличие от Сталина, Хрущев обзавелся командой помощников. И первую скрипку в выработке политики играло окружение Никиты Сергеевича. Громыко приглашали, когда требовались точная формулировка, совет, справка. Министру доставалась рутинная работа, малоинтересная для профессионала. Причем это все еще было время, когда дипломаты не столько договаривались, сколько грозили друг другу.
Едва Андрей Андреевич стал министром, как ему поручили составить обращение к премьер-министру Норвегии Эйнару Герхардсену, который принял решение о вступлении страны в НАТО. Это не дипломатическое послание, а самая настоящая угроза: «Норвежскому народу пришлось бы дорого расплачиваться за свои базы, построенные в Норвегии, если бы планы стратегов НАТО нашли свое осуществление… В ответ на агрессивные действия против СССР мы были бы поставлены перед необходимостью принять самые энергичные меры с тем, чтобы нанести сокрушительный удар по агрессору, в том числе и по базам, расположенным вблизи наших границ».
Н.С. Хрущев и В. Ульбрихт во время VI съезда Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). Январь 1963
[РГАСПИ]
Труднее всего Громыко приходилось с братскими социалистическими странами, особенно с Китаем. Мао Цзэдун часто ставил Москву в трудное положение. Артиллерия Народно-освободительной армии Китая обстреливала острова, занятые войсками прежнего руководителя Китая Чан Кайши, который, потерпев поражение в гражданской войне, обосновался на острове Тайвань. Острова не были нужны Мао. Но ему нравилось держать весь мир в напряжении. При этом он отдал приказ своим войскам ни в коем случае не стрелять в американцев.
15 марта 1955 года государственный секретарь Джон Фостер Даллес объявил: Соединенные Штаты готовы применить тактическое ядерное оружие в случае нападения коммунистических войск на Тайвань. На следующий день президент Дуайт Эйзенхауэр подтвердил слова своего госсекретаря. В Пекине все поняли. Глава правительства КНР Чжоу Эньлай заявил:
– Китайский народ не намерен воевать с Соединенными Штатами. Китайское правительство желает сесть за стол переговоров с американским правительством, чтобы обсудить вопрос об ослаблении напряженности на Дальнем Востоке, и особенно в районе Тайваня.
Китай прекратил обстрел островов.
Но в августе 1958 года вновь начались артиллерийские обстрелы. Затем последовали авиационные налеты и атаки торпедных катеров. Демонстративно громкие акции носили внутриполитический характер. В Пекине Мао подвергался критике за авантюризм в экономических решениях со стороны более прагматичных руководителей. Ему нужно было мобилизовать Китай на свою поддержку…
Госсекретарь Джон Фостер Даллес знал, как иметь дело с Мао. 4 сентября он заявил, что американские вооруженные силы защитят и Тайвань, и прибрежные острова. 7-й американский флот перебросил на острова подкрепления, доставил артиллерию. Запахло войной. 5 сентября Чжоу Эньлай заявил, что Пекин желает возобновить переговоры с Соединенными Штатами.
В Пекин отправился министр иностранных дел Андрей Громыко.
– Международная напряженность более выгодна нашим странам и менее выгодна империалистам, – сказал Мао Цзэдун советскому министру. – Наша цель – скорее смести империализм. В этом смысле я – милитарист. США могут пойти на авантюру, на развязывание войны против КНР. Но капитулировать мы не намерены. Если США нападут на Китай и применят даже ядерное оружие, китайская армия отступит вглубь страны, чтобы заманить противника в ловушку.
Мао объяснил, что делать Москве:
– Советский Союз не должен давать на начальной стадии войны военный отпор американцам основными своими силами. Лишь затем, когда американские армии окажутся в центральной части Китая, СССР должен их накрыть всеми своими средствами.
И мило осведомился у Андрея Андреевича:
– Когда война закончится, где мы построим столицу социалистического мира?
Из его слов следовало, что в грядущей войне Москва неминуемо сгорит в ядерном пламени. Тем не менее остановить попытались не Китай, а Соединенные Штаты. 7 сентября 1958 года правительство СССР предупредило американского президента: нападение на КНР будет рассматриваться как нападение на Советский Союз, и в случае применения агрессором ядерного оружия он «немедленно получит должный ответ теми же средствами».
Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко. 14 августа 1959
[ТАСС]
Мао Цзэдун тут же написал в Москву: «Я от имени всех товарищей – членов Коммунистической партии Китая – выражаю вам сердечную благодарность… Мы глубоко тронуты вашей безграничной верностью принципам».
Но на встрече в Пекине 2 октября 1959 года Хрущев мягко выговаривал китайцам:
– Если уж вы стреляете, то следует брать эти острова. А если вы не считаете необходимым брать острова, то нечего и стрелять. Я не понимаю такой вашей политики. Честно говоря, я думал, что вы возьмете острова, и был огорчен, когда узнал, что вы их не взяли. Это, конечно, ваше дело, но я говорю об этом как союзник… Обстреливать острова, чтобы дразнить кошек, не стоит.
Мао Цзэдун не счел необходимым предупредить Москву о намеченной военной операции. Но при этом требовал солидарности от советского руководства, которое, как он считал, должно автоматически приходить ему на помощь.
Н.С. Хрущев и Мао Цзэдун. 1959
[РГАСПИ]
Хрущев попал в трудное положение. Он разрывался между необходимостью избежать ядерной войны и желанием сохранить важнейшего союзника. Никита Сергеевич оказался актером, играющим роль в пьесе, написанной другими авторами.
Он пытался произвести впечатление на Мао, но не владел тем языком, который Мао воспринимал всерьез. Никита Сергеевич предложил отправить китайских рабочих в Сибирь. Мао отчитал первого секретаря ЦК КПСС: это во времена колониализма Китай рассматривали как резервуар дешевой рабочей силы, поэтому китайцы считают такие предложения обидными…
К облегчению Громыко, отношениями с Китаем, как и с другими социалистическими странами, в основном ведал аппарат ЦК партии, отдел, которым руководил Юрий Владимирович Андропов.
Кстати, Громыко помог карьере будущего генерального секретаря ЦК КПСС.
Сразу после смерти Сталина, 19 марта 1953 года, в аппарате ЦК образовали отдел по связям с иностранными компартиями. Сотрудники отдела следили за деятельностью иностранных компартий, принимали делегации, приезжавшие в Советский Союз, и помогали политэмигрантам, которых в нашей стране было немало.
С марта 1955 года отделом руководил кремлевский долгожитель, выпускник Института красной профессуры и бывший работник Исполкома Коммунистического Интернационала Борис Николаевич Пономарев. При Хрущеве он стал академиком. Борис Николаевич поставил рекорд – заведовал отделом больше тридцати лет, пока Горбачев не проводил его на пенсию.
В начале 1957 года пономаревский отдел решили разделить, чтобы одно подразделение занималось капиталистическими и развивающимися странами, другое – социалистическими. 21 февраля вопрос обсуждался на заседании Президиума ЦК. Решили создать международный отдел ЦК, во главе которого оставили Пономарева, и отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. В газетах его полное название никогда не упоминалось, писали коротко и внушительно – отдел ЦК.
Задачи новой структуры сформулировали так: поддержание тесных контактов с братскими партиями, изучение экономических и социально-политических процессов в соцстранах, разработка планов всестороннего сотрудничества, контроль за всеми советскими ведомствами и организациями «в их сношениях со странами народной демократии» и наблюдение за политической работой с приезжающими в Советский Союз гражданами этих стран.
Кандидатуру руководителя нового отдела подбирал кандидат в члены Президиума ЦК Дмитрий Шепилов, которого Хрущев только что вернул из Министерства иностранных дел на пост секретаря ЦК.
Шепилов предложил Николая Павловича Фирюбина, посла в Югославии. Фирюбин был сравнительно молодым дипломатом. Инженер по образованию, он рано попал на партийную работу и в годы войны служил секретарем Московского горкома по промышленности. Лишился должности в конце 1949 года, когда Сталин устроил большую чистку столичной команды, и оказался на дипломатической работе.
Но Хрущев возвращать Фирюбина на партийную работу не захотел. Секретариату ЦК поручили подобрать другую кандидатуру. Искали опять же среди дипломатов с опытом партийной работы. Через неделю, 26 февраля, Громыко рекомендовал на этот пост посла в Венгрии Юрия Андропова. Возражений не последовало.
Секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР, депутат ВС СССР Ю.В. Андропов. 1950
[РГАКФД]
Андропов получил редкую возможность набрать молодых людей, не прошедших школу партийного аппарата. Обычно в аппарат ЦК принимали только со стажем освобожденной партийной работы, то есть бывших секретарей райкомов-горкомов-обкомов. Использовать их на аналитической работе в сфере мировой политики было трудновато. А Юрий Владимирович приглашал людей со стороны – из Министерства иностранных дел, академических институтов и научных журналов.
Осенью 1957 года Громыко оказался вовлечен в сложную интригу, задуманную Хрущевым для того, что избавиться от популярного в стране министра обороны маршала Георгия Константиновича Жукова. 15 августа в постановлении Президиума ЦК записали: