Андрей Андреевич воспитал целую школу переговорщиков, которые проявили себя умелыми профессионалами в этом самом трудном для дипломата деле. Участвовать в переговорах, когда их вел Громыко, было хорошей школой. Более молодые дипломаты записывали за своим министром успешные ходы и удачные, эффектные формулировки. Он умело выторговывал серьезные уступки в обмен на незначительные. Пользовался нетерпением своих партнеров и вытягивал из них согласие. Он никуда не торопился, как бы исходя из того, что всегда будет министром.
Громыко был бесконечно терпелив. Он старался измотать противника, торгуясь по каждому поводу, и, только убедившись, что лимон выжат до конца, переходил к следующему вопросу. Он накапливал второстепенные выигрыши, пока они не складывались в крупный успех.
Громыко никогда не снимал маску в том мире, где каждый взгляд, каждое слово улавливались и анализировались. Но как только он оказывался в кругу близких сотрудников или семьи, то превращался в иного человека.
Он проявлял неприхотливость в еде. Любил чай с сушками и вареньем, гречневую кашу. Предпочитал темные и серые костюмы. Андрей Андреевич был аскетичен в быту и слыл страстным борцом с курением и алкоголизмом. Практически не пил, рассказывал близким, что в детстве в Белоруссии хлебнул спирта, страшно отравился и с тех пор не выносит алкоголя. На официальных приемах держал в руке фужер или рюмку, но отхлебывал чисто символически. На своем юбилее первым делом попросил гостей тостов не произносить.
А курения и вовсе не признавал. Вдруг на старой фотографии – еще тех времен, когда он служил послом в США, помощники увидели его затягивающимся сигаретой. Они радостно положили снимок ему на стол. Министр смутился, он скрывал, что когда-то и сам баловался табаком.
Его дочь Эмилия Громыко-Пирадова вспоминала: «Появлялось вино только тогда, когда приходили гости. Только один праздник встречали с вином. Это был Новый год. И то помню, что один Новый год мы встречали со сладкой водой, кажется, клюквенным морсом, так как все мы просто забыли купить вино или шампанское».
Он следил за собой, делал упражнения с гантелями, много гулял – обязательно проходил десять километров в день. В отпуске плавал и заносил в специальную тетрадочку, сколько проплыл.
В Нью-Йорке, когда он приезжал осенью на сессию Генеральной Ассамблеи ООН, сотрудникам представительства приходилось сопровождать его на прогулке. Вся дипломатическая молодежь от этих прогулок стонала – пройти десять километров вместе с министром оказывалось тяжким делом. После прогулки устраивалась трапеза. Все хотели выпить, но Громыко выпивок не одобрял. Тогда посол в США Анатолий Федорович Добрынин брал на себя инициативу и говорил:
– Андрей Андреевич, может быть, пригубим что-нибудь для поднятия духа?
Если Громыко не реагировал на слова Добрынина, выпивка отменялась. Иногда Громыко говорил:
– Я не буду. А кто хочет, может выпить.
Расторопные официантки ставили на стол бутылки с водкой и вином.
Министр снисходительно относился к увлечению горячительными напитками только в том случае, если ценил дипломата. На узком совещании в январе 1977 года он сокрушался:
– Есть вопрос идейно-воспитательной работы. В 1976 году восемнадцать работников отозваны из-за рубежа. В основном потому, что были дружны с бутылкой. Я не врач, не намерен доказывать вред алкоголя. Если человек теряет голову от рюмки, он не годится в дипломаты.
На внутриминистерских мероприятиях Громыко редко говорил по написанному тексту, чаще ему было достаточно заметок, сделанных синим карандашом.
Вот какие советы он дал сыну, отправляя его на работу за границу:
– На приемах не пей. Дипломат копает себе могилу рюмкой. Не выпячивайся, будь скромнее. Старайся больше слушать, чем говорить. Важно слышать не себя, а собеседника. Если не уверен, что надо говорить, лучше промолчи. И еще – не заводи дружбу с иностранцами. Политикам и дипломатам это обуза.
Он и сам следовал собственным правилам. Держал язык за зубами не только в разговорах с иностранцами.
Его дочь свидетельствует:
В домашней обстановке папа за столом никогда не сидел на месте хозяина (в торце) и не вел себя как хозяин. Хозяйкой стола была мама… Единственный человек, который вел себя тише других и говорил меньше других, был мой папа… Но это не означало, что он не принимал участия в разговоре. Нет. Просто ему нравилось слушать других людей, да он и умел, и хотел слушать других людей. А когда ему было что сказать, он говорил, отнюдь не считая, что все сидящие за столом должны его слушать и соглашаться с ним. Мне лично очень нравилось слушать папу. Я слушала его, открыв рот.
Папа не любил, когда кто-либо заводил разговор о политике, хмурился и переводил беседу на другую тему. А если ему задавали вопрос, касающийся политики, он говорил: «Задайте мне вопрос полегче», – и сдержанно улыбался…
Зачем автор взялся за эту книгу?
Казалось бы, Андрей Андреевич не забыт и не обижен вниманием. Видные дипломаты, его коллеги, помощники и подчиненные, выпуская мемуары, как правило, с удовольствием вспоминают годы совместной работы, описывают встречи с Громыко. Его дети, к счастью, оставили воспоминания, что позволяет увидеть министра не только в официальном интерьере. Его внуки хранят память о дедушке.
Но Громыко явно недооценен отечественной историографией. Он только кажется простой и однозначной фигурой, чьи движения на политическом поле ясны и понятны. Он был прямым участником важнейших мировых событий на протяжении четырех с лишним десятилетий. От его позиции зависело очень многое. Его вклад в решение сложнейших проблем еще не осмыслен и не оценен.
По просьбе Министерства иностранных дел России несколько лет подряд автор этой книги на Высших дипломатических курсах для ответственных сотрудников, отправляемых на загранработу в качестве послов, постпредов, советников-посланников и генеральных консулов, рассказывал о наших выдающихся дипломатах, в том числе, разумеется, и об Андрее Андреевиче Громыко.
Выяснилось, что даже опытные дипломаты не так уж много знают о человеке, который двадцать восемь лет был министром иностранных дел. А ведь его опыт интересен и полезен сегодняшней дипломатии. Но автор взялся за работу не только для того, чтобы напомнить, что сделал Громыко для внешней политики.
Андрей Андреевич в позднесоветские времена входил в узкий круг тех, кто принимал ключевые решения, влиявшие на жизнь всей нашей страны. Его вес и влияние в Кремле определялись не только членством в политбюро. Громыко ценили, к нему прислушивались, его мнение учитывали руководители государства, прежде всего генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, который восемнадцать лет руководил страной.
Многого мы просто не знали. Понятно, в чем польза тайной дипломатии: переговоры, как грибы, любят темноту. Сегодня, когда нам стали известны и многие новые документы, рассекреченные и преданные гласности, и свидетельства участников событий того времени, необходимо новым взглядом увидеть и оценить роль Андрея Андреевича Громыко в жизни нашей страны. Анализ сделанного Громыко помогает и точнее понять, как и почему принимались ключевые стратегические решения, определившие судьбу государства.
Краткая биография Андрея Андреевича Громыко
1909, 5 (18 по н. ст.) июля – родился в деревне Старые Громыки Гомельского уезда Могилевской губернии в крестьянской семье. Отец – Андрей Матвеевич Громыко-Бурмаков (1876–1933), мать – Ольга Евгеньевна Бекаревич (1884–1948).
1923 – окончил семилетнюю школу и поступил в профессионально-техническую школу, затем в сельскохозяйственный техникум.
1932 – окончил Минский сельскохозяйственный институт и поступил в аспирантуру.
1934 – переведен в Москву.
1936 – окончил аспирантуру Всесоюзного научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства, защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Старший научный сотрудник, затем – ученый секретарь Института экономики АН СССР.
1939 – принят на работу в Наркомат иностранных дел, заведующий отделом американских стран.
1939–1943 – советник посольства СССР в США.
1943–1946 – посол СССР в США и по совместительству посланник на Кубе.
1946, апрель – постоянный представитель СССР в ООН и одновременно заместитель министра иностранных дел СССР.
1949–1952 – первый заместитель министра.
1952, октябрь – на ХIХ съезде КПСС избран кандидатом в члены ЦК КПСС.
1952–1953 – посол СССР в Великобритании.
1953–1957 – вновь первый заместитель министра иностранных дел.
1956, февраль – на ХХ съезде КПСС избран членом ЦК КПСС.
1957 – вышла книга Громыко «Экспорт американского капитала». Ученый совет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова присвоил Громыко ученую степень доктора экономических наук.
1957, февраль – назначен министром иностранных дел СССР.
1958–1987 – главный редактор журнала «Международная жизнь».
1969, 17 июля – присвоено звание Героя Социалистического Труда.
1973 – избран членом Политбюро ЦК КПСС.
1979, 17 июля – награжден еще одной золотой звездой и стал дважды Героем Социалистического Труда.
1982 – присуждена Ленинская премия по закрытому списку.
1983, март – утвержден первым заместителем председателя Совета министров СССР.
1984 – присуждена Государственная премия СССР за монографию «Внешняя экспансия капитала: История и современность».
1985, июль – избран председателем Президиума Верховного Совета СССР.
1988, октябрь – вышел на пенсию.
1989, 2 июля – ушел из жизни. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Умение не терять голову
Будущий министр появился на свет в деревне Старые Громыки Гомельского уезда Могилевской губернии (ныне Ветковский район Гомельской области). Эту деревню весной 1986 года накрыл Чернобыль, и жителей, спасая от радиации, расселили; чтобы здесь побывать, нужно получить пропуск в белорусском Министерстве по чрезвычайным ситуациям. А тогда в деревне было больше ста дворов, и почти все жители носили фамилию Громы