Мы стараемся спасти арабов через ООН путем дипломатических демаршей и публичных заявлений. Все эти дни я почти не выходил из министерства, вертясь в разнообразных направлениях. Не стоит описывать, чего мне стоит вся эта баталия. Ведь с подъемом Арабского Востока связаны целых двенадцать лет беспрерывного труда. И вот опять снова почти все на земле. Камень снова надо катить наверх, хотя он и отдавил порядком ноги, катясь вниз.
Шестидневная война началась в воздухе. Военно-воздушные силы Израиля создал генерал Эзер Вейцман. Его дядя стал первым президентом Израиля. Со временем генерал и сам будет президентом. Эзер Вейцман был очень темпераментным, острым на язык. На его шутки, иногда злые, многие обижались, что, вероятно, помешало ему занять пост начальника Генштаба.
Все знали, что Вейцман одержим небом и что для него в мире ничего не существует, кроме его летчиков и его самолетов. Он постоянно твердил, что в случае войны его авиация разгромит египетскую за шесть часов. Это вызывало усмешки. После шестидневной войны Вейцман признал свою ошибку: его летчикам понадобилось только три часа, чтобы уничтожить авиацию Египта.
Военной разведке Израиля было известно о египетской авиации буквально все: боевые возможности самолетов, порядок несения службы, характеристики радиолокаторов, расположение аэродромов. Иорданский король Хусейн, сам по профессии летчик, говорил потом с завистью, что «израильские пилоты знали абсолютно все обо всех тридцати двух арабских военно-воздушных базах».
Египетские летчики имели очень приблизительное представление о тактике израильской авиации, хотя Насер и его генералы готовились к войне.
Все последние недели военно-воздушные силы Египта находились в состоянии боевой готовности. Начиная с четырех утра, когда рассветало, и до семи утра в небе барражировали египетские самолеты. По единодушному мнению военных, это самое удобное время для начала войны на Ближнем Востоке.
Египетские самолеты пролетали вдоль израильской границы, Суэцкого канала и уходили в сторону Средиземного моря. Когда патрули возвращались, летчики, уверенные в том, что сегодня войны уже точно не будет, завтракали и шли досыпать.
Израильская разведка предложила нанести удар после возвращения патрульных самолетов, примерно в 7.45, когда египетские летчики садились завтракать. Израильтяне выспались и обрушили бомбовый груз на врага в тот момент, когда египтяне совершенно не были готовы к отражению атаки. Кроме того, зная расположение радиолокационных станций Египта, израильские самолеты вошли в воздушное пространство страны с запада и с севера, а не с востока, как ожидали египтяне.
Ранним утром 5 июня министр обороны Египта маршал Амер и командующий авиацией генерал Мохаммад Сидки отправились на транспортном самолете из Каира на Синайский полуостров, чтобы посмотреть, что там делается. Не желая быть сбитым собственными зенитчиками, министр приказал батареям противовоздушной обороны в районе Суэцкого канала не стрелять по самолетам, которые летят со стороны Египта. Военная разведка Израиля узнала и об этом приказе. Израильские самолеты пролетели на небольшой высоте над Средиземным морем и атаковали аэродромы египтян с тыла.
Топлива в баках хватало на час полета. При этом до цели было больше двадцати минут лета (и обратно двадцать минут!), поэтому для нанесения удара отводилось всего семь минут: один заход, чтобы сбросить бомбовый груз, еще два или три захода, чтобы с бреющего полета обстрелять наземные цели. В тот день израильские летчики сделали по восемь боевых вылетов. Заправившись и пополнив боезапас, вновь поднимались в воздух. Египетским зенитчикам, которые располагали советскими ракетами класса «земля – воздух», не удалось сбить ни одного израильского самолета.
В налете на Египет приняла участие почти вся авиация Израиля. Охранять воздушное пространство страны осталось всего двенадцать самолетов, поэтому практически некому было противостоять налетам сирийской и иорданской авиации. Они бомбили Израиль, правда, не нанеся серьезного ущерба.
Выполнив задание в небе Египта, военно-воздушные силы Израиля обрушились на Иорданию и Сирию. А вечером израильские летчики добрались еще и до Ирака и уничтожили прямо на аэродромах десять иракских самолетов – за то, что Ирак тоже попытался бомбить Израиль.
На уничтожение сирийской и иорданской авиации ушло двадцать пять минут. За первые два дня войны израильские летчики уничтожили четыреста шестнадцать вражеских машин и потеряли двадцать шесть своих, из них десять учебных. Два летчика, подбитых над Сирией, несмотря на приказ командира прыгнуть с парашютом, предпочли погибнуть вместе с самолетом, но не попасть к сирийцам в плен.
Обеспечив себе господство в воздухе, израильтяне нанесли наземный удар.
К Громыко в Министерство иностранных дел стекалась вся информация. Андрею Андреевичу докладывали как есть: происходит полный разгром арабских армий. 7 июня в шесть часов утра его заместитель Семенов записал в дневнике: «Только что приехал из министерства. Ночь была кульминационным пунктом ближневосточного кризиса. До трех ночи был на заседании политбюро, потом в МИДе. Из Каира шли сигналы “SOS”, там утрачена воля к сопротивлению. Хорошо обученная и вооруженная израильская армия дала урок малообразованным египтянам, не могущим владеть техникой и разбегающимся при звуке выстрела. Все это было и трагично, и комично…»
Египтяне сосредоточили на безлюдном Синайском полуострове семь дивизий – это сто тысяч солдат и офицеров, около тысячи танков. Под руководством советских инструкторов создали глубоко эшелонированную оборону. Египетские генералы имели превосходство в живой силе и технике, но рассредоточили свои танки по всему фронту.
Начальник израильского Генштаба генерал Ицхак Рабин (будущий премьер-министр) приказал стянуть танковые части в кулак. Рабин являлся главным идеологом массированного использования танков. В войсках он был известен своим бурным темпераментом и не стеснялся в выражениях.
Одной из танковых дивизий командовал генерал Исраэль Таль, выпускник философского факультета Иерусалимского университета. Он обратился к своим солдатам с самым кратким напутствием, какое только возможно:
– Мы должны победить или умереть. Отступление невозможно.
Генерал говорил потом, что его солдаты понимали: от них зависят исход войны и само существование Израиля.
Соседней танковой дивизией командовал генерал Ариэль Шарон, будущий премьер-министр. По военной специальности он был десантником, хотя в юности хотел стать агрономом. В июне шестьдесят седьмого ему предстояло взять хорошо укрепленные позиции, поэтому он атаковал египтян с заходом солнца, зная, что те плохо подготовлены к ведению ночного боя и избегают рукопашной.
Танкисты генералов Ариэля Шарона, Исраэля Таля и Авраама Иоффе, преодолевая сопротивление превосходящих сил противника, проломили египетскую оборону, и все войска, сосредоточенные Насером на Синайском полуострове, попали в окружение. Через двое суток после начала войны израильские танкисты вышли к Суэцкому каналу. Им открывалась дорога на Александрию и Каир.
В руках израильтян оказалось шесть тысяч египетских пленных. Они не знали, что делать с таким количеством людей. Тем, кто умел плавать, разрешали плыть на другой берег Суэцкого канала, к своим.
Каир умолял Советский Союз любыми средствами немедленно остановить израильское наступление, иначе египетская армия просто перестанет существовать. Потрясенный разгромом и впавший в отчаяние президент Насер был готов на все. «В телеграмме Насера, – вспоминал Валентин Фалин, – предлагается установить союзные отношения, предоставить Советскому Союзу военные базы в районе Александрии и Суэца или в любом другом месте по нашему усмотрению… Мольба из Каира: делайте, что хотите, но спасайте. Израильские бронетанковые части форсируют Суэцкий канал. Каир не прикрыт ни с земли, ни с воздуха. Или Советский Союз вмешивается в конфликт на стороне Египта, или конец».
Советский представитель в Совете Безопасности Николай Федоренко уже не требовал осудить Израиль и призвать его уйти с завоеванных территорий. Он настаивал только на немедленном прекращении огня, чтобы спасти Египет.
В Москве постоянно заседало политбюро – с участием Громыко. Открыли воздушный мост в Каир и Дамаск, транспортной авиацией безостановочно гнали туда военную технику, запчасти и боеприпасы. В кабинете Брежнева собрались министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, министр обороны Андрей Антонович Гречко и начальник Генерального штаба маршал Матвей Васильевич Захаров. Репутацию Гречко, недавно назначенного министром, Брежнев оберегал, поэтому свое возмущение генеральный секретарь адресовал начальнику Генштаба:
– Сколько советников держим в египетской армии, и что толку? Ни черта они не насоветовали. И наши училища египтян тоже ничему не научили. Вместо того чтобы принять бой, твои, Матвей, ученики, завидев израильский самолет, катапультируются.
Несмотря на обилие оружия, арабские офицеры психологически не были готовы к современному бою. Они отправляли начальству фантастические донесения о своих успехах, а сами бежали, оставив подчиненных на произвол судьбы. На поле боя арабский солдат ощущал себя не частью воинского коллектива, а всеми брошенным одиночкой. Каждый думал только о том, как спастись.
Израильтяне были поражены, увидев, какое отчуждение существует между египетскими командирами. Каждый обвинял другого, что тот не выполнил своего долга, как будто сам не бежал с поля боя… Генерал Ариэль Шарон говорил после шестидневной войны:
– Египтяне – неплохие солдаты, но их офицеры – дерьмо. Они бросали своих солдат и бежали с поля боя с криком: «Спасайся, кто может!» Ни один израильский офицер так не поступит.
Война оставила Египет без армии, это была полная катастрофа. Вечером 9 июня Гамаль Абд аль-Насер выступил по радио и телевидению:
– Мы потерпели в последние дни серьезную неудачу. Я готов принять на себя всю полноту ответственности. Я решил уйти со всех постов, оставить политическую деятельность, вернуться к частной жизни и исполнять свой долг как рядовой гражданин.