б) выполнения условий, которые должны вызвать существенную экономическую зависимость.
Все условия должны быть жесткими и унизительными для коммунистического режима. Они могут напоминать Брест-Литовский мир 1918 года».
Читая эти секретные документы полувековой давности, нельзя не задумываться над тем, что ныне против нашей страны разыгрывается именно тот сценарий, который разработал еще Даллес. Мы с ним впервые ознакомились в художественном изложении писателя Анатолия Иванова, что и поспособствовало тому, чтобы представить его фальшивкой. Однако план Даллеса существовал, просто изложен был, естественно, другим языком. Здесь же дана его концентрированная суть.
«Посеяв там (в Советском Союзе) хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников… Найдем союзников и помощников в самой России.
Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности.
Мы будем незаметно, но активно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель…
Честность и порядочность будут осмеиваться и превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом…»
А основным исполнителем, вернее режиссером, холодной войны еще с конца 40-х годов стало ЦРУ США, которое вовлекло в нее специальные службы других государств.
Было ли известно об этих планах в СССР? Да, КГБ располагало копиями американских стратегических планов холодной войны и разрабатывало меры по противодействию им… Но были ли эти меры осуществлены? А если осуществлялись, то почему же они оказались не эффективны?
Психологическая война
В. С. Широнин пишет, что, когда он впервые ознакомился с инструкцией ЦРУ, изданной в 50-е годы, о психологической войне против СССР, его охватило смятение – настолько чудовищными выглядели ее методы и цели, которых планировалось достигнуть. Эти подрывные цели поначалу показались ему надуманными, нереальными. Неужели у них могут найтись в России «союзники и помощники»? Особенно удивляло внимание к национальному вопросу. Действительно ли столь опасен национализм? Неужели возможно внедрить «вражду и ненависть к русскому народу», спасшему от «коричневой чумы» человечество? И можно ли «культивировать» все эти «ценности» незаметно?
Но по мере знакомства с фактами и документами западных спецслужб подобные вопросы отпадали. Даллес опирался на конкретные научные разработки и секретные инструкции, утвержденные на правительственном уровне. Например, одной из главных целей, которые, как полагали американские специалисты, нужно было разрушить, являлся так называемый «комплекс Ленина», засевший, по их мнению, в умах советских людей. Для его разрушения был разработан целый ряд специальных научных проектов, щедро финансируемых ЦРУ США. Один из самых засекреченных носил название «Гарвардский».
С. П. Новиков, профессор Стратфордского университета, составил его довольно подробное описание:
«Об этом Гарвардском проекте известно, что в нем содержится обширное психологическое исследование новой эмиграции из СССР, так сказать, гомо советикус, что над ним работали лучшие американские советологи, что на этот проект было ассигновано несколько миллионов долларов и что он был подготовлен в 1949—51 годах в основном в Мюнхене. В процессе работы над этим проектом сотни советских беженцев подверглись специальным психологическим исследованиям вплоть до интимнейших интервью на сексуальные темы, где каждое слово записывалось на магнитофон. Давались и другие тесты, где с помощью психоанализа выясняли различные психологические комплексы. Одним из таких комплексов был «комплекс Ленина».
В Гарвардском проекте были изложены научные планы и соображения о подготовке соответствующих кадров для начинавшейся в то время психологической войны между Западом и Востоком. Программа-минимум Гарвардского проекта состояла в том, чтобы посеять в грядущих поколениях сомнения в ленинизме, который является-де «ошибкой истории», временным и непрочным общественным состоянием части человечества. Наиболее метко значимость и алгоритмы работы исторического приоритета охарактеризовал Джордж Оруэлл в своем знаменитом романе «1984»: «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. А тот, кто контролирует настоящее, тот всевластен над прошлым». В практическом выражении это проявляется в непрестанном переписывании нашей истории, которое у нас происходит по сей день, благодаря неустанным стараниям наших СМИ и ТВ, не говоря уж об ангажированных историках. Но корни этого сизифова труда растут из Гарвардского проекта.
Первоначально в полном соответствии с программой-минимум нам был навязан лозунг так называемой деидеологизации, которая буйным цветом разрослась на уже хорошо взрыхленной почве антиленинианы. Все возможности Запада, начиная с заявлений первых государственных лиц, их советников, политологов и заканчивая целенаправленными передачами радиоголосов, подключились к «деидеологической кампании», одобряли ее и стимулировали материально. Деидеологизация методично вносила хаос в партийную работу в СССР. Потом начался поиск врагов в лице партократов, аппаратчиков и «консерваторов». В действительности же никакой деидеологизации не было, под этим лозунгом просто происходила замена одной идеологии на другую. Это вообще было одной из характерных черт перестройки – извращение терминов и понятий, когда махровая демагогия служила прикрытием для разрушения великой державы.
У программы-максимум были еще более широкие цели. Она ставила задачу разрушения любви к Родине. Патриотизм должны были заменить так называемые «общечеловеческие ценности». Тогда-то патриотизм и стал «последним прибежищем негодяяв», а Россия – «тюрьмой народов».
«Гарвардский спецпроект» каждый год дополнялся новыми научными разработками. Характерной их чертой являлось разжигание в СССР национализма и вражды народов.
Говоря об этом, невозможно не вспомнить главного антисоветчика Запада Збигнева Бжезинского, одного из умнейших и коварнейших врагов нашей страны. Борьба с коммунизмом для Бжезинского была лишь своего рода прикрытием, нацеленным на разрушение Советской России как таковой. Создав себе имидж борца против коммунистической идеологии, Бжезинский на самом деле решал не идеологическую, а геополитическую задачу – все ту же, неизменную с начала века, – «убрать с глобуса» сначала Советский Союз, а затем и Россию.
Еще в начале 80-х годов Бжезинский представил американскому Госдепартаменту «План игры. Геостратегическая структура ведения борьбы между США и СССР». «Данный доклад, – указывал он в сопроводительном письме, – не является просто еще одним аргументом о пороках советской системы, это практическое руководство к действию». Бжезинский писал:
«Децентрализовать империю (советскую), значит вызвать ее распад… любая значительная децентрализация – даже исключительно в экономической сфере – усилит потенциальные сепаратистские настроения среди граждан Советского Союза нерусской национальности. Экономическая децентрализация будет неизбежно означать политическую децентрализацию».
На чем же Бжезинский строил свои выводы и расчеты? Прежде всего на демографических тенденциях, которые показывали ослабление главенствующей роли великороссов. В семидесятых годах статистика свидетельствовала, что русские перестали составлять большинство советского народа. Дальнейшее уменьшение процентной доли русских неизбежно, считал Бжезинский. В 1980 году среди восемнадцатилетних в СССР было 48 % русских, 19 % других славян, 13 % мусульман, 20 % – «прочих». По заключению Бжезинского, в долгосрочном плане политические амбиции нерусских народов будут представлять собой «ахиллесову пяту» Советского Союза. «Потому, – рекомендовал он уже в тот период, – с течением времени надо сделать нерусские народы политически более активными и всячески поощрять это из-за рубежа». Кстати сказать, Бжезинский в своих расчетах пользовался советскими данными, взятыми из результатов всесоюзной переписи населения. Наши же политики, к сожалению, не предприняли необходимых мер для того, чтобы как-то повлиять на эти новые, негативные явления в жизни общества. То ли не оценили их значимости, а может быть, и не захотели этих мер предпринимать…
«Где в действительности можно провести разграничительную линию между великороссами и другими нациями, учитывая, что в последние десятилетия происходило интенсивное смешение наций?» – задал однажды вопрос Совету политического планирования Государственного департамента США Бжезинский. И сам ответил на него, прямо указав те регионы СССР, которые станут ареной предстоящих национальных конфликтов: «Реальные конфликты прежде всего могут разразиться в Прибалтийских республиках, густо заселенных непрошеными великороссами, в близких России в культурном отношении Белоруссии и Украине, и особенно на Кавказе и в среднеазиатских республиках». Ошибся Бжезинский только в отношении Белоруссии, не сумев предугадать появление Лукашенко.
Словом, цели «психологической войны» были настолько глобальны, что для их реализации требовался мощнейший и дорогостоящий механизм. «Спецработа» планировалась всерьез и надолго. В документах разведслужб США были конкретно поставлены стратегические задачи, спланированные на длительный период и дающие результат лишь по истечении определенного срока. «Психологическая война» против СССР, как явствует из этих документов, была возведена в ранг государственной политики.
Так, еще в 1948 году Совет национальной безопасности США рекомендовал предпринять «огромные пропагандистские усилия» против СССР. Планированием зарубежной пропаганды стал заниматься специальный орган – «Аппарат по связям с общественностью за рубежом». Из государственного бюджета ему было выделено в 1949 году 31,2 млн. долларов, в 1950-м – 47,3 млн. Деньги по тем временам огромнейшие.