Больше Андропову появляться перед народом не пришлось. Большую часть своего времени на главном властном посту страны он провел в больнице. И все же он успел устроить основательную чистку в верхних эшелонах партийного и государственного аппарата. Из аппаратов ЦК и Совета Министров уволили около трети высокопоставленных чиновников, из 150 руководителей партийных организаций краев и областей 47 были сняты со своих постов. Тюрьму на Лубянке переполнили арестованные по подозрению в коррупции, несколько преступников были расстреляны. Суровой чистке подверглись и кадры милиции. Однако опять же непонятно: это были чистки запятнавших себя коррупционеров или замена просталинских и просоветских кадров на антисталинские, прозападные и либеральные? Если иметь в виду начавшиеся вскоре перемены и поголовное вступление партийных начальников в ряды «демократического» движения с демонстративным сжиганием и выбрасыванием партбилетов, то поневоле возникает вопрос: не были ли эти чистки одним из шагов по подготовке к намечавшейся перестройке?
В правление Андропова, как известно, произошло резкое усиление международной напряженности. Был сбит вторгшийся в советское воздушное пространство южнокорейский самолет с пассажирами на борту, что вызвало бурную реакцию общественности на Западе. Все больше трудностей возникало на переговорах между СССР и странами Запада о сокращении вооружений.
Увидев, что СССР оказался в международной изоляции, Андропов начал предпринимать шаги по налаживанию отношений с ведущими странами Запада, учитывая прежде всего их экономические интересы. Ударными темпами велось строительство газопровода Сибирь – Европа, по которому российский газ шел на Запад, обеспечивая тому повышение эффективности производства и качества жизни.
Это дела. А планы? Какие планы вынашивал «главный чекист СССР», о котором с таким пиететом вспоминают его бывшие сотрудники? Кстати, не только сотрудники, но и ни один вчерашний диссидент, пострадавший от Андропова, не подвергает его сегодня критике, не называет «безжалостным монстром тоталитарного режима». Напротив, в публикациях и на ТВ – только высокопарные эпитеты: «интеллигент», «умница», «утонченный» и т. п. Вспоминают, что Андропов не позволил посадить Солженицына, предпочтя его высылку в США, дружил с Е. Евтушенко, Ю. Любимовым, поддерживал «прогрессивную» и либеральную «Литературную газету». Никому не пришло в голову на волне «демократизации» заговорить о переименовании проспекта Андропова в Москве, хотя в то время в стране менялись тысячи названий городов и улиц.
А вот какой панегирик своему тезке написал Юрий Лужков: «Юрий Владимирович развернул наступление на коррупцию в партийном и государственном аппарате, пытался ограничить произвол милиции, ее криминализацию. Где-то мне попадались цифры, что в 1983 году в каждой области, крае или республике под судом и следствием находилось в среднем 250–300 ответственных работников. Это очень серьезно. Потом, при Горбачеве, все это было свернуто. Можно спорить и гадать о том, каким мог быть экономический курс Андропова и сколько рынка он допустил бы, но несомненно, что теневой экономике он развернуться бы не дал. Не знаю, был бы у нас сейчас капитализм, но бандитского капитализма – точно бы не было. Но дело не только в том, что началось наведение порядка. Люди осознали, что беспросвет, в котором они жили, не вечен, что возможен поворот к чему-то другому, лучшему. Помню такой политологический анекдот про пять противоречий социализма: никто не работает, но планы выполняются; планы выполняются, а ничего нет; ничего нет, а у всех все есть; у всех все есть, но все недовольны; все недовольны, но все всегда «за». В Москве этот замкнутый круг был самым прочным. Казалось, никакого выхода из него нет. И вот приходит человек и говорит, что в нашей жизни не все устроено как надо. Вроде бы самые простые слова, но сказать их тогда с высокой трибуны означало изменить жизнь. Так что вторая причина в том, что Андропов дал людям надежду на другую, лучшую жизнь».
О том, как хотел изменить нашу жизнь Андропов, написал отставной полковник госбезопасности Михаил Любимов в своей мгновенно ставшей популярной книге «Операция «Голгофа». В ней он пишет, что Андропов считал, будто советские люди перестали ценить социализм, а потому их следовало бы на десяток-другой лет бросить в омут капитализма, чтобы они на собственной шкуре почувствовали звериную суть капиталистического строя и уже сознательно стали бы бороться за восстановление социализма. Правда, в конце книги он говорит, что все написанное не более чем плод его фантазии, однако популярный православный публицист Михаил Антонов утверждает, будто ссылку на данный проект он встречал также в книге «известного радетеля «народных предприятий» В. Белоцерковского и в ряде других публикаций».
Итак, в начале книги главный герой, он же автор книги и высокопоставленный сотрудник КГБ, по указанию самого Андропова составляет аналитический прогноз всех возможных вариантов развития Советского Союза. При этом используются самые современные американские и отечественные методики, в программах учитывается воздействие многочисленных внешних и внутренних факторов, определявших развитие СССР. В результате получаются десять вариантов, которые все заканчивались полной экономической и политической катастрофой страны. После этого нашего героя отправляют на пенсию, но через некоторое время, поздно вечером, Андропов вызывает его к себе для доверительной беседы.
«– Вы поняли, почему вас уволили?
– Думаю, из-за моих прогнозов, – прямо сказал я, ожидая бури.
– Ваших великолепных прогнозов, – поправил Андропов, повергнув меня в изумление. – Ничего ужаснее я не читал, честно говоря, после этого я не спал несколько ночей. Однако они положили конец моим сомнениям. Выхода нет. Вы готовы выполнить мое задание особой важности?
– Несомненно, – ответил я совершенно искренне, ибо, скажу честно, всегда боготворил Юрия Владимировича…
– Все, что вы предсказали, – ужасная правда, – продолжал Андропов. – Этот процесс необратим, еще Лев Давидович Троцкий предвидел разложение партии и термидор. Наша с вами стратегическая задача – восстановить истинный социализм, избавившись ото всех наслоений прошлого».
Интересно, не правда ли? Особенно обращение к теоретическому наследию «гениального Льва Давидовича», о котором и сегодня постоянно вспоминают и наши левые, толпами переходящие на платформу неотроцкистов, и наши «правые», никогда, очевидно, об этом наследии не забывавшие, хотя и не говорящие о нем столь откровенно, как левые. И дальше Любимов приводит программу Андропова, абсолютно троцкистскую и по смыслу, и по жестокости – похоже, неотъемлемой черты троцкистов как старых, так и новых.
«Я убежден в том, что эта страна создана для коллективного общежития. Большинство народа может жить не иначе как за счет энергичного и талантливого меньшинства. Эту массу невозможно заставить работать, более того, она сразу начинает бунтовать. Какой выход? Уничтожить почти весь народ? Но это сталинщина! Остается единственное: создать новое общество…
Система умерла, и восстановить ее невозможно, да и не надо, зачем нам нужен живой труп? Задача состоит в том, чтобы окончательно уничтожить ее и построить на ее месте истинный социализм, который поддерживал бы весь народ! Весь народ, причем на свободных выборах! …Вот тут мы и переходим к сути операции. Любовь к социализму вырастет у нас из ненависти к капитализму. Поэтому вам поручается составить план внедрения капитализма в СССР, причем не мягкого, шведского социал-демократического типа. Мы должны ввергнуть страну в дикий, необузданный капитализм, где царит закон джунглей…
– Я все понял, Юрий Владимирович. Но не слишком ли это будет большим испытанием для нашего народа?
– Конечно, невероятно большим, но иного пути нет! Неужели вы считаете, что наша жалкая пропаганда может пробудить ненависть к капитализму? Только собственная практика…
Секретные встречи с Юрием Владимировичем я имел до его кончины – воистину самого печального дня в моей жизни – операция детально прорабатывалась, план был подписан им незадолго до смерти.
План операции под кодовым названием «Голгофа» распадался на четыре части:
1) системный развал существующего политико-экономического устройства страны;
2) переворот и форсированное внедрение капиталистической системы «дикого типа»;
3) направленное пролонгирование хаоса и неразберихи как средства мобилизации озверевших масс на борьбу с властью под социалистическими лозунгами;
4) социалистическая революция, поддержанная всем народом, радикальная аннигиляция компрадорской буржуазии и связанных с нею политико-экономических структур».
Вот такая кагэбистская фантастика, ставшая былью. Конечно, скажете вы, задним числом легко было сочинять любые версии, приписав авторство нашей совсем нефантастической Голгофы любому человеку, стоящему наверху властной системы, будь он хоть Председателем КГБ, хоть секретарем ЦК по идеологии. Их нет, они не опровергнут. Все так, только куда деть реальные, никем не отрицаемые, приведенные выше факты по подготовке кадров будущих «прорабов перестройки», вышедших из андроповского отдела, а также вытащенного Андроповым из ставропольской глубинки и продвигаемого им наверх Горбачева. О странных смертях и компрометации тех, кто мог составить реальную оппозицию новоявленным «реформаторам», уж не будем и упоминать – явных доказательств в причастности к ним КГБ нет. Да и все, взятое порознь, ни о чем особенном не говорит. Однако в совокупности выстраивается в зловещую систему действий, приведшую к уничтожению великой державы, обрушившую народ в пучину нищеты, страданий и бедствий, массового вымирания.
Вот только наступит ли следующая стадия, будто бы задуманная Андроповым, – восстановление истинного социализма, с одновременным избавлением ото всех наслоений прошлого, – большой вопрос. Впрочем, мечтал ли о том сам вдохновитель «Операции «Голгофа»? Ведь вдохновлявший его кумир, безвременно погибший под острием ледоруба, как мы помним, в своем письме к Радеку говорил о другом. В самом деле, как остроум