Христовым — и побегут они от вас. Откажитесь от их дел и служений, потому что они тьма, и возьмите оружие света, чтобы и теперь пожить в мире и здравии, и будущих благ вкусить. Разрушьте свои святилища и изваяния, которые мертвы, и поклонитесь на восток Единому на небе и на земле Богу,
Который сотворил вас в соответствии со всем и на небе, и на земле;
Который сотворил воду и посреди неё укрепил землю и словом повеления Своего — твердь, поднял над ней воду, а то, что под ней, собрал в единое собрание — и явилась сухая земля — и ни на чём не основал её;
Который сотворил звёзды и свет, солнце и луну — и они ни от тяжести своей не опускаются, ни от бега своего не поднимаются, хотя они и больше земли по размеру и неодушевлённы, но беспрерывно движутся равным ходом, и ими измеряются времена, месяцы и годы;
Который производит дыхание и из него — облака, воды, ветры, снега, льды, молнии, громы, бури;
Который выводит из земли реки, разливающиеся, вечно текущие, и где ни впадают — не переполняющие, откуда ни вытекают — не опустошающие беспредельные глубины морей;
Который сотворил землю словно пемзу с соответствующими огромными пещерами, страны и огромные озёра внутри неё и мрачные места, которые населяют духи и души идоло-служителей, море огня под землёй — и об этом свидетельствуют огнедышащие острова Липари и пламя Этны в Сицилии, брызжущие кипятком Фотарии в Ликии;
Который сотворил пещеру Тартара, высокие горы и необитаемые места (куда удалено жить множество бесов), четвероногих зверей, слонов, змеев и пресмыкающихся;
Который сотворил четвероногих и птиц, бесчисленные роды рыб и морских животных — и обо всех них Он заботится, цветы земные, плоды и всякую пищу, растения и всякую силу, породы драгоценных камней, сияния и разноцветные мраморы, золото, серебро и всё изящное, разнообразие вод и всякую рыбу, цвета и все видимые краски, всякое благовоние и всякие ароматы — и всё это ради человека, которого Он почтил Своим собственным образом и которому подчинил всё;
Который даёт мудрость и разум просящему;
Который сотворил и творит удивительные вещи, коим нет числа.
Он Единый и Единственный Бог: Своею Мудростию и Своим Духом Он привёл всё из несущего в сущее. Уразумейте это, благодарите Его мысленно и поклоняйтесь всегда Богу и Отцу Господа нашего Иисуса Христа и Святому Его Духу, и убегут от вас бесы и всякая болезнь. Аминь!»
Так проповедовал святой апостол Андрей, являя мысленному взору слушающих все чудеса Господни — тварные от Нетварного. Но ещё большим чудом стало воплощение Его в образе тварной плоти человеческой, благодаря чему все мы получили путь ко спасению через Христа Иисуса, видимого и осязаемого по человечеству и непостижимого по божеству. И вот мы можем и до сего дня видеть Его и осязать, взирая на святые иконы Его и поклоняясь им, лобызая их в благоговении, — как при жизни Христовой обнимали Его апостолы, как прикасался к нему и апостол Андрей Первозванный. Как же тогда возможно покуситься на эти святые образы? Исповедуя Христа, мы боремся и за святую икону Его; и напротив — кто отвергает её, тот и Христа отрицает, потому что чествование образа относится к первообразу, и одно в другом созерцается и почитается поклонением…
Не успел Епифаний закончить свою проповедь, как церковные врата громыхнули, и в дверном проёме показался закованный в доспехи всадник верхом на коне, следом вбежали пехотинцы. Всадник недовольно огляделся, слез с коня, стащил с головы шлем, и все увидели, что волосы его совершенно белые, хотя сам он был ещё совсем не стар. Приглядевшись, Епифаний обнаружил, что один глаз вошедшего был голубым, а второй — карим, и это пугало сильнее, чем шапка белых волос над молодым воинственным лицом, обезображенным к тому же глубоким шрамом от уха до уха.
— Эй, ты! — ткнуло чудовище Епифания своим сапогом. — Ты чего тут разболтался?
— Я, господин, — робко отвечал Епифаний, — лишь повторял слова апостола Андрея и Василия Великого…
— А, ну если этот твой апостол действительно такой мужественный, а царь — великий, то хорошо. — Всадник говорил отрывисто и при этом неприятно коверкал слова, и неожиданно для всех он рявкнул:
— Я Ингер! Ваш новый митрополит.
Все клирики Успенской церкви оцепенели, и только диакон Фалалей проревел в ответ:
— Вот ты какой, сатанинский выродок!
Ингер махнул рукой своим слугам, и те тут же вытащили из алтаря Фалалея и, уже закусившего губу, увели прочь. Затем Ингер, словно переламывая у себя во рту огромный язык, проговорил:
— Вы тут служйте, как можете. Главное, чтобы никаких. Чтобы на государя не говорили! Чтобы не было тут такого! Ни-че-го! Понятно меня? — И он снова оглядел стены храма, но как будто не заметил украшавших их мозаик.
«Варвар… иконоборец… морда германская…» — пробежал тяжёлый шёпот по рядам мирян и достиг алтаря.
— Запомните. Я — Ингер. Ваш. Новый. Митрополит, — повторил он, вскочил на коня и удалился.
Нельзя сказать, что с этого момента жизнь никейской церкви круто изменилась: Ингер (во святом крещении Игнатий) действительно позволял служить по-старому, в церковные дела не вмешивался, поскольку в них совершенно не разбирался и, будучи убеждённым иконоборцем (то есть безгранично преданным василевсу служакой), вряд ли понимал, чем икона отличается от обычной картины. Да и откуда ему было об этом знать? В его родных краях, далеко на севере, чуть ли не за Таврикой и Скифией, не было ни того ни другого, а до прибытия в Никею он командовал гарнизоном Херсона — варварами в варварской стране, где царит вечная стужа, а вино киснет от неутихающих ни на сутки зловонных ветров, дующих от болот Меотиды.
— А ведь вышло всё, как я и говорил! — шамкал потом Фалалей; ему в день явления Нигера выбили последние зубы, так что к диаконскому служению он оказался совсем непригоден. — А ты, отец Епифаний, держался молодцом, в ноги-то ему не бухнулся, антихристу этому. Произнеси-ка ты и завтра проповедь: хорошо ты говоришь, правильно, правдиво, православно. Я вот сейчас вспоминаю: так мне и передавали старики речи апостола Андрея, как ты тогда нам сказывал. Слово в слово всё угадал!
Епифаний раскраснелся от этих слов: так он был доволен своей тогдашней проповедью, пусть и прерванной столь диким образом, но вместившей главное — речь Андрея перед никейцами, которую он писал в течение нескольких месяцев, напряжённо молясь святому апостолу и ежечасно испрашивая у него благословение на непосильный риторический труд, и труд свершался, и Епифаний устремлялся духом в те отдалённые времена, когда по этой самой земле ходил блаженный Христов ученик и проповедовал Евангелие Царства, — и Епифанию уже казалось, что он начинал проникать не только в подробности его жизни и деяний, но и в самые его мысли. Назавтра же, в день памяти апостола Андрея, архипресвитер Михаил действительно благословил Епифания прочесть подобающую этому празднику проповедь.
— Братья и сестры никейцы! — обратился Епифаний к собравшимся за торжественным богослужением. — Не от себя скажу слово, но от святого, чью память мы ныне совершаем, ибо крестил он ваших предков — весь народ, сбиравшийся к нему от мала до велика, мужчин и женщин, иудеев и язычников. Сказал им прежде Андрей, как полагается: «Мир всем», — а исцелённые им жители вашего города громко воскликнули: «И духови твоему!» И я приветствую вас теми же словами и говорю то же, что говорил вам тогда Андрей: Благой и Единый Творец всех, Бог, почтив человека Своим образом, насадил на востоке рай и поместил там человека, дав ему заповедь бессмертия. Но сатана, позавидовав, при помощи превозношения и гордыни (ведь он сказал, что «будете как боги») заставил человека ослушаться сотворившего его Бога, вследствие чего тот обратился к тлению из нетленности и родил сына ослушания, Каина, который отобразил в себе дьявола. Ведь Каин стал изобретателем всех зол и, убив Авеля, брата своего, который был праведен и незлобив, получил семь наказаний, поскольку и семь зол совершил. Ведь когда он приносил Богу начатки, то из этих начатков сам лучшее вначале съел и так принёс Богу — вот первое зло. Второе — зависть, ведь он позавидовал Авелю, собственному брату. Третье — лукавство, потому что и перед Богом, и перед родителями он слукавил. Четвёртое — ненависть, ведь, ненавидя, он искал, как бы убить брата. Пятое — ослушание Бога и родителей, ведь те много говорили ему, чтобы он не творил лукавства перед Богом. Шестое — обман, ведь он обманул собственного брата, сказав ему: «Пройдём на поле», — явно, чтобы поглумиться над ним. Седьмое — ложь, ведь после убийства сказал ему Бог: «Где Авель, брат твой?» — не потому, что не знал, но оставив место для раскаяния, а он не только не сокрушился и не удручился из-за разлуки и гибели брата, но и бесстыдно солгал, сказав: «Не знаю: разве сторож я брату своему?» — словно издеваясь над Богом. А справедливый Бог за семь зол воздал семью карами. И первая — это отчуждение от Бога, ведь «вышел Каин, — сказано, — от лица Божия». А вторая — «поселившись на проклятой земле, как запятнавший её братской кровью». Третья — беспрестанная работа, ведь «обрабатывай землю», написано. Четвёртая — бесплодие земли, ведь «обрабатывай землю, и она не станет более давать силы своей для тебя». Пятая — стенать стенания и непрерывный хрип. Шестая — трястись, ведь «стеная и трясясь, ты будешь на земле»: трясясь, ни пищи, ни питья не мог он своей рукой приблизить ко рту, ни другого чего для тела. Седьмая — удлинение жизни, ведь он хотел быть убит и избавиться от зол (ибо награда для наказуемых — смерть, приносящая быстрое избавление), а Бог сказал: «Не так: всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро», — то есть он отменит семь отмщений и, следовательно, отвратится от убитого Авеля, так как Каин был проклят. Родился же Сиф, подобный Адаму: праведный, мудрый, незлобивый, кроткий, знающий, ведь это он изобрёл науки. Он родил Еноса, подобного себе, ведь богом называли его за добродетели. Его сыновья, увидев дочерей Каина, взяли их себе в жёны, ведь дочери прокажённого бывают прекрасны обликом. А те научили их отцовским злодеяниям: грабить, убивать, враждовать, делить, устанавливать границы, строить города (первым ведь Каин построил город), устраивать войны из-за одной женщины и женщин — воевать из-за одного мужчины. Наконец, родились великаны, и больше не выносила земля злых дел людских. Увидев это, Бог навёл потоп, водой смыл грех и очистил землю. Лишь Ноя, который один из прав