Отвечаю:
– Будем высматривать вместе, – и просовываю голову в промежуток между правой стеклянной створкой пилотской кабины и головой Чкалова, касаясь его усталого, потного, щетинистого и рябоватого лица. Мелькнул слева скалистый остров Кэос. В вечерней тьме и тумане мелькает остров Лангр. Увидели большой поселок и завод. Берег показался скалистым, не видно ровного места. Затем пролетаем испещренный озерцами остров Удд. Чкалов кричит: “Егор! Шасси на выпуск! Смотри вправо, я влево…” Вот так мы оказались на острове Удд, носящем имя Чкалова.
Только Чкалов был способен совершить такое чудо – сесть там, где неминуема должна быть катастрофа, так как поверхность острова схватила колеса АНТ-25 в такие тиски, что, оторвав одно колесо из двух на левой стойке шасси, дала прокатиться самолету по земле всего лишь 20–25 метров, тогда как на хорошем аэродроме АНТ-25 без тормозов, которые мы сняли перед полетом, имел посадочный пробег не менее 1200 метров.
Руководство Советского Союза передало во время перелета экипажу АНТ-25 телеграмму, в которой говорилось: “Ваша победа будет победой всего советского народа”».
Выдающийся перелет Чкалова, за который весь экипаж был удостоен звания «Герой Советского Союза» восстановил репутацию самолету АНТ-25, который С. А. Леваневский очернил в глазах Сталина.
Кстати, газета «Правда» от 26 июля 1936 года среди прочих поздравлений героям перелета опубликовала и телеграмму С. А. Леваневского.
Впоследствии экипаж В. П. Чкалова обратился в правительство с просьбой разрешить перелет в Америку через Северный полюс. На совещании в Кремле Сталин выразил сомнение в правильности выбора самолета: «Все-таки один мотор… Этого не надо забывать». Чкалов возразил: «Один мотор – сто процентов риску, а четыре мотора – четыреста». Наконец «добро» на перелет было получено.
В июне 1937 года на той же машине АНТ-25 уже герои Советского Союза Чкалов, Байдуков и Беляков первыми перелетели из Москвы в США через Северный полюс.
Моменты этого перелета глазами А. В. Белякова:
«Провожающие нестройной гурьбой спешат вдоль дорожки ближе к выходу с аэродрома. Каждому хочется увидеть, как самолет оторвется от земли и пойдет в воздух.
Из кабины я не вижу сигналов для взлета, но Валерий знает их и выжидает. Байдуков – на масляном баке. Он приготовился убирать шасси. Я достаю бортовой журнал и слежу за часами. Чувствую: мотору дан полный газ. Путь свободен! Самолет сначала тихо, затем все быстрее и быстрее бежит по бетонной дорожке.
Наш самолет весит 11 180 килограммов. Это значительно превосходит нагрузку на конструкцию, дозволенную обычными нормами. Если на разбеге что-нибудь случится с колесами шасси, то вследствие большой инерции может произойти серьезная поломка самолета. Мы пережили уже этот ответственный момент взлета в прошлом году. Тогда все было в порядке, и каждый из нас уверен, что и сейчас наша отечественная техника окажется на высоте. Но все же…
Край дорожки мне хорошо виден из окна. Ее плиты мелькают ровно с каждой стороны: самолет бежит посередине.
Когда мы находились против главного входа на аэродром, я почувствовал, что самолет на мгновение оторвался, а затем, еще раз легко прикоснувшись колесами к бетонной поверхности, повис в воздухе и начал набирать высоту. А. Н. Туполев и работники ЦАГИ стояли недалеко от полосы и махали руками.
Байдуков быстро убирал шасси. Я записывал в бортжурнал: “Взлет – 1 час 04 минуты по Гринвичу 18 июня 1937 года. Температура наружного воздуха плюс 8 градусов. Начальное показание бензосчетчика 3500 литров”.
Перелет начался. Впереди путь из СССР в Америку. Краснокрылая птица, освещенная лучами восходящего солнца, легла на курс к Северному полюсу»[50].
А теперь некоторые детали, фрагменты перелета: очень красноречивые, показательные и невообразимые.
18 июня 1937 года. Корреспонденты газеты «Правда» с места событий:
«Старт. На вершине бетонной горки стоял самолет. Трехлопастный винт сверкал в ранних солнечных лучах. На фюзеляже – легендарная символическая надпись: “Сталинский маршрут”. Спортивные комиссары опечатали и запломбировали бензиновые и масляные баки, прикрепили барографы… Чкалов присел на траву в кругу своих старых друзей летчиков-испытателей. Он выкурил последнюю папиросу, затем прошелся в одиночестве, оглянул длинную стартовую дорожку… Чкалов дал знак садиться в самолет. В небе сверкнула и описала дугу красная ракета. Это был сигнал очистить бетонную дорожку. Летчики один за другим поднялись в пилотскую кабину и закрыли люк. Взметнулась вторая красная ракета. Это означало – до взлета осталось десять минут. Сверкнула третья красная ракета: путь свободен!
В 4 часа 5 минут утра 18 июня 1937 года четвертая белая (зеленая) ракета дала сигнал к взлету. Мгновение спустя машина ринулась вниз по широкой бетонной дороге.
– Хорошо пошел, – воскликнул Я. И. Алкснис, с восхищением всматриваясь в изумительно-мастерский разбег мощной машины».
Вслед за АНТ-25 в небо поднялись еще два самолета. В далекий путь экипаж Чкалова провожали полковник А. Г. Дедюлин на самолете АНТ-6, а на скоростном бомбардировщике АНТ-40 взлетел комдив Н. Н. Бажанов.
«Начинается первая вахта, – писал Г. Ф. Байдуков, – Вале-рий – летчик, я – штурман, а Саша первые четыре часа отдыхает…»
Первые «тревожные» записи в штурманском бортовом журнале (ШБЖ) появились через пять с половиной часов полета (время указано по Гринвичу):
ШБЖ. 18 июня:
«Онега. 6.30 бьет масло. Под радиостанцией лужица. Масломер в баке 85. 7.25 масло стало бить меньше. Не работает масломер. Значит, немного перекачали. 7.32 Байдуков лег отдыхать. С маслом спокойно… Впереди многоярусная облачность».
Проблемы с масляной системой на этом самолете были и у экипажа Леваневского. В августе 1935 года из-за этого пришлось прервать запланированный перелет в Америку. Можно только догадываться, сколько волнений перенес экипаж за этот час полета.
Байдуков:
«В это время из передней части капотов мотора что-то вдруг брызнуло… Мурашки побежали по телу. Я закричал во всю мочь, чтобы мне дали финку. Валерий тут же подскочил и подал острый охотничий нож.
Просунув через боковую форточку руку, я быстро начал срубать лед на переднем стекле. Взглянув в образовавшийся просвет, побледнел: штырек водомера… скрылся из-под стеклянного колпачка, а это означало, что головки цилиндров двигателя не омываются холодной водой, и если не выключить зажигание, то через 5–6 минут мотор заклинит, он остановится или разлетится на куски, и дело завершится пожаром. Я немедленно убавил обороты и начал бешено работать ручным водяным насосом, которым мы подкачивали воду в систему охлаждения, беря ее из резервного бака. Кричу Чкалову: – Насос не забирает воду! Воды, воды дайте, иначе сожжем мотор! Чкалов бросился к запасному баку… Там было пусто…
Валерий и Саша режут резиновые мешки с запасной питьевой водой. Но они промерзли настолько, что, пробив ледяную корку, друзья находят лишь несколько литров…
– Шары-пилоты! Попробуйте из них добавить! Чкалов кинулся в хвост, за ним Беляков. Вскоре содержимое трех шаров-пилотов было слито в бачок. И – о счастье! – насос стал напряженно закачивать смесь чистой воды с запасами человеческой жидкости, которую теперь мы не сможем сдать врачам для анализов».
Тут невольно вспомнишь строки советского поэта:
Гвозди бы делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей!
Чкалов:
«Когда пересекли полюс… то напряжение спало, и мы стали ходить по самолету как попало. Видимо, во время этой ходьбы мы оборвали антенну…
“Долго связи не было?” – спрашиваю. Оказалось, часов десять. Представляю, что творилось…»[51]
А на земле творилось следующее.
Правда. 20 июня:
«Правительственная комиссия, созданная для организации беспосадочного перелета, получила вчера и в ночь на сегодня следующие радиограммы:
СИЭТЛ В 13 часов по гринвичскому времени лично на станции в Сиэтле слушали на волне 26,35 метра. Среди сильных шумов временами была слышна средней скорости телеграфная работа, но ничего разобрать не могли… Все станции получили указания слушать самолет беспрерывно… Продолжаем передавать сводки и вызывать для связи. Инженер Вартаньян.
ВАШИНГТОН 19 июня 12 часов 30 минут: Вартаньян связался с Хабаровском и будет передавать вам (сообщения) этим путем…
НЬЮ-ЙОРК 19 июня 16 часов 58 минут: Вартаньян сообщил, что 12 час. 25 мин. по сиэтльскому времени станция Форт Смит приняла радио с самолета Чкалова… Розов.
ПАРИЖ 19 июня 22 часа 30 мин. Передаю принятое сообщение из Вашингтона: После долгого молчания сегодня, 19 июня, в 20 час. 25 мин. по гринвичскому времени, канадская станция Форта Смит приняла с самолета следующее сообщение: “Нахожусь на широте 64°, долгота 124°. Гиршфельд”. По сообщению начальника штаба перелета тов. В. И. Чекалова, самолет “АНТ-25” достигнул провинции Альберта, пролетев от Москвы около 7 с половиной тысяч километров».
Запись в ШБЖ 19 июня:
«Летчик – с 01 до 3.35 Чкалов, с 3.35 до 6.42 Байдуков, с 6.42 до 9.40 Чкалов. 4.15 Полюс.
Видны льды полюса, белые с трещинами, разводами и торосами. 5.35 Компас штурмана ходит почти кругом. Идем по СУК (солнечный указатель курса). 6.42 (Проснулся Чкалов) – “Полюс проехали, следующий Канада”.
7.42–12.30 Набираем высоту 4850 для переваливания облачности. У Валерия сводит ногу, требует частой смены. Горы облаков. Высота 5700. Вес самолета 7,5 тонн, потолок 5750. Идем обратно более 5600 м, самолет не набирает высоту. Частично слепой полет. Мощный слой облаков, высота 5700. Многоярусная облачность, никак не перевалим. В кабине 0°».
Байдуков: