.
Еще на аэродроме третий секретарь посольства Владимир Александрович Крючков слышал, как председатель КГБ И. А. Серов докладывал А. И. Микояну, что, мол, посол по молодости преувеличивает опасность — ничего серьезного в городе не происходит.
Члены правительственной делегации А. И. Микоян и М. А. Суслов остановились в официальной резиденции венгерского правительства на том же проспекте Сталина, именовавшейся «Ворошиловским особняком». Когда Андропов прибыл в резиденцию советской делегации, Микоян попросил председателя КГБ еще раз доложить обстановку в присутствии посла.
Смысл сказанного Серовым сводился к тому, что обстановка в Будапеште непростая, но преувеличивать ее сложность было бы неверно, и главные очаги сопротивления повстанцев уже подавлены. Наиболее опасным центром сопротивления, где, по имевшимся данным, были сосредоточены около 5 тысяч человек, остается захваченный Радиокомитет республики.
Микоян в связи с этим заявил Андропову, что посольство сгущает тучи, явно преувеличивает силы контрреволюционеров и сложность обстановки. Эта мизансцена происходила под аккомпанемент пулеметных очередей за окном, что, однако, не смущало Анастаса Ивановича.
В тот же день Андропову довелось услышать в тоне плохо скрываемого раздражения вердикт о неминуемой отставке: отправляясь вместе с Сусловым на встречу с избранным накануне премьер-министром Имре Надем, Микоян уже в дверях бросил:
— А вы, Юрий Владимирович, оставайтесь! С Надем мы договоримся без вас!
Вечером 24 октября, надиктовывая телеграмму о состоявшихся переговорах в Москву, существенно отличавшуюся по оценкам от телеграмм посольства от 22 и 23 октября, Микоян отчеканил:
— Юрий Владимирович, вам надо отойти в сторону!
С 25 по 27 октября в Будапеште наступило обманчивое затишье, которое Микояном было принято за достижение успеха.
Отстраненный от участия в переговорах с венграми Андропов занимался вопросами информационного обеспечения работы советской партийно-правительственной делегации, а также обеспечения безопасности персонала дипмиссии и членов семей. При этом он практически постоянно находился в служебном кабинете, куда прибывали с сообщениями и за указаниями сотрудники посольства, а также за справками и с предписаниями члены московской правительственной делегации, которая регулярно подпитывалась информацией из посольства.
Также в посольство СССР обращались за разъяснениями, поддержкой многие общественные и государственные деятели Венгрии, дезориентированные разгулом реакции и антисоветской истерии.
26 октября Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес публично подстрекательски заявил, что любая страна, которая «порвет с Москвой», может рассчитывать на помощь Америки.
Обманув ожидания Москвы и Микояна, 28 октября Имре Надь объявил о роспуске армии и органов безопасности, отменил комендантский час в Будапеште, выпустил из тюрьмы заключенных, отменил ранее согласованные с советскими военными операции по ликвидации оставшихся главных узлов сопротивления (о чем, как уже о состоявшемся факте, успел сообщить в Москву Микоян). Теперь, из окон «Ворошиловского особняка» высокие московские визитеры могли самолично видеть и слышать то, о чем на протяжении, как минимум, трех месяцев Андропов предупреждал Кремль.
А накануне рубежного дня, вечером 27 октября, в неподражаемой восточной манере А. И. Микоян «снял опалу» с советского посла:
— Юрий Владимирович, ты что нас сторонишься? Обиделся? Ну разве можно сердиться на старого армянина? Давай работать!
28 октября Микоян и Суслов убедились, что ситуация в Венгрии стремительно ухудшается и советская военная помощь необходима. С 29 октября столица Венгрии стала настоящим полем боя, где после ликвидации «революционным» правительством И. Надя МВД и МГБ начались погромы и суды Линча над коммунистами, милиционерами и работниками МГБ, включая пограничников и рядовых солдат частей МГБ. (Документальные кино- и фотоматериалы об этом сохранились и желающие вполне могут познакомиться с ними, в том числе и в интернете.) «Восставшие» разгромили здание ЦК ВПТ и Будапештский горком партии и зверски публично расправились со всеми захваченными в нем, захватывали и другие учреждения, включая министерство госбезопасности.
Тем не менее в ночь на 29 октября советским частям был отдан приказ прекратить огонь. В Будапеште против решения о выводе советских войск из столицы выступили Ю. В. Андропов и М. А. Суслов, в Москве — министр обороны маршал Г. К. Жуков. Решение о выводе поддерживал А. И. Микоян…
В Москве — заколебались, надеясь еще сохранить за собой поле для маневра и рычаги воздействия на Надя. Но в этот же день, 29 октября, В. Н. Казимиров доложил послу обнадеживающую информацию: один из старейших (с 1919 г.!) членов партии просил сообщить «советским товарищам» о разрыве многих членов ВПТ с правительством Надя и стремлении сформировать альтернативное правительство. Это была крайне важная информация о переломе настроений среди членов партии[42].
30 октября И. Надь от имени правительства Венгрии потребовал немедленного вывода советских войск из Венгрии и заявил о выходе страны из Организации Варшавского договора. Также он объявил о роспуске органов госбезопасности и формировании из «отрядов повстанцев» венгерской национальной гвардии.
Президиум ВПТ принял решение о самороспуске партии.
30 октября посол Андропов организовал эвакуацию семей остающихся в Будапеште дипломатов, включая и свою собственную, под охраной советских военнослужащих на самолетах военно-транспортной авиации…
Вывод советских частей из Будапешта в ночь на 31 октября вызвал небывалый всплеск реваншистских настроений, приведший к многочисленным кровавым расправам на улицах с «нелояльными» лицами, включая коммунистов, известных общественных деятелей, «алашистов» (сотрудников органов безопасности, в том числе рядовых солдат-призывников частей МВД и пограничных войск Венгерской Народной Республики). А также мародерства, погромов и грабежей (картина, увы, знакомая нашим согражданам по событиям уже 1992–1993 гг. в собственной стране, а также по опыту «бархатных революций» в Киргизии, Молдове, Грузии, Украине в начале уже двадцать первого века)…
1 ноября И. Надь дал указание постоянному представителю в Организации Объединенных Наций поставить «венгерский вопрос» на обсуждение на заседаниях Генеральной ассамблеи, ввел в состав своего правительства представителей старых буржуазных партий.
Но в этот же день здоровыми демократическими силами Венгерской партии труда[43] было начато формирование Временного Рабоче-крестьянского правительства во главе с членом ЦК Яношем Кадаром[44], которое и обратилось к советскому правительству 3 ноября с просьбой оказать военную помощь в подавлении вооруженной контрреволюции в стране.
Стремясь заручиться поддержкой союзников по ОВД, сам Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев совершил 2–3 ноября блиц-визиты в Польшу, Румынию и Югославию, чтобы разъяснить их партийно-государственному руководству причины и мотивы принимаемого в Кремле трудного решения о военной помощи Венгрии.
Утро 4 ноября — самый критический момент в положении посольства.
В 6 часов утра 4 ноября войска Особого корпуса по приказу министра обороны СССР Г. К. Жукова начали вновь входить в Будапешт и другие крупные города Венгрии — началась операция «Вихрь».
Когда отдаленная канонада сотрясла тишину, все сотрудники посольства были подняты по тревоге. Пока советские части входили в город, подавляя очаги сопротивления мятежников на окраинах, посольство фактически оставалось в осадном кольце батальона «национальной гвардии» во главе с майором-шовинистом, подчинявшимся правительству И. Надя, и следовало быть готовым к любым неожиданностям. (Однако В. А. Крючкову удалось так «распропагандировать» личный состав батальона, что позднее он добровольно оставил здание посольства.)
Через несколько дней в посольстве стали раздаваться телефонные звонки — это главари некоторых мятежных групп хотели оговорить условия своей капитуляции.
7 ноября, когда еще в ряде районов Будапешта шли перестрелки — полностью очаги сопротивления контрреволюционных элементов в столице были подавлены лишь к 10 ноября, на скромный ужин в посольство прибыли А. И. Микоян и М. А. Суслов и другие участники партийно-правительственной делегации.
А спустя несколько дней из Москвы прибыла большая группа специалистов для оказания помощи венгерским товарищам в налаживании работы промышленности, снабжения, транспорта и других отраслей народного хозяйства.
Прибывший в их числе в середине ноября 1956 г. для участия в выработке соглашения об условиях пребывания советских войск на территории Венгрии Анатолий Иванович Лукьянов так описывал впечатления от встречи с послом: «В Андропове мы увидели человека очень собранного, напряженного, и в то же время, видимо, измученного бессонными ночами. Но очень хорошо знавшего и понимавшего, что происходит в стране, который вместе с главой Рабоче-крестьянского правительства Яношем Кадаром намечал пути к сплочению здоровых сил Венгерской республики.
Как много позже мне говорил Янош Кадар, он был в восторге от Юрия Владимировича, что тот „умел видеть насквозь своих оппонентов и каждого своего собеседника“. И, надо сказать, уже в то время было ясно, каким ясным и проницательным человеком был Андропов, как он глубоко анализировал обстановку и понимал ее.
Часто мне приходилось встречаться с Андроповым, когда он уже стал завотделом социалистических стран Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. Мне приходилось докладывать ему целый ряд документов по социалистическим странам. Поражала его глубина, тщательность в работе с документами»[45].
Официальная