вся политическая борьба носит какое-то печальное, но тяжелое недоразумение, не замечаемое борющимися сторонами. Люди отчасти не могут, а отчасти не хотят понять друг друга и в силу этого тузят один другого без милосердия. Между тем и с той, и с другой стороны в большинстве встречаются прекрасные личности»[220]. И пусть читателя не удивляет, что приводимые мною слова принадлежат бывшему начальнику Особого отдела департамента полиции МВД, то есть фактическому руководителю всего политического сыска Российской империи, С. В. Зубатову.
Да, безусловно, среди «диссидентов», были люди, достойные уважения. Но я столь же категорически против «героизации» всех из них без малейшего разбора.
Точно так же немало замечательных, самоотверженных людей работали в органах КГБ. Хотя, как говорится, и «в семье не без урода». И, наверное, именно на этих основах, добавив к ним непременно принципы объективности, законности и правосудия, и предстоит еще нашему обществу оценить свое недавнее прошлое.
Когда однажды Н. М. Голушко представил председателю КГБ подготовленную для информирования ЦК КПСС обобщенную справку на более чем 20 страницах о националистических проявлениях в СССР, Андропов заметил:
— Там такие громоздкие документы не читают. Можете ли вы сделать 2–3 документа для ЦК КПСС? К примеру, о националистических процессах на Украине, в республиках Прибалтики, в кавказских и среднеазиатских республиках? Каждый из них должен быть не более трех страниц[221].
В мае 1969 г. только что образовавшаяся Инициативная группа по защите прав человека в СССР отправила в ООН письмо с жалобами на «непрекращающиеся нарушения законности» и просила «защитить попираемые в Советском Союзе человеческие права», в том числе «иметь независимые убеждения и распространять их всеми законными способами».
Из этого следует, делал обоснованный вывод бывший советский «диссидент» О. А. Попов, что «правозащитники» не рассматривали советский народ в качестве социальной базы своего движения. Более того, «обращение правозащитников за помощью к Западу привело к их отчуждению и фактической изоляции от народа и даже от значительной части интеллигенции, симпатизирующей правозащитникам. Сами же правозащитники стали превращаться из неформальной ассоциации советских граждан, озабоченных нарушением законности в своей стране, в отряд некоего „всемирного правозащитного движения“, в небольшую группу, получавшую моральную, информационную, а с середины 70-х годов — материальную и политическую поддержку с Запада… Замкнутые на себе, оторванные отнарода и абсолютно чуждые его повседневным интересам и нуждам, эти группы не имели никакого веса и влияния в советском обществе, если не считать ореола „народного заступника“, который стал складываться в 70-е годы вокруг имени А. Д. Сахарова»[222].
В новом 2023 г. учебнике истории России для 11-х классов справедливо отмечается, что «несмотря на чрезвычайно широкий разброс идеологических предпочтений, общим для диссидентских групп было неприятие советских порядков, а также стремление заручиться поддержкой на Западе»[223].
По нашему мнению, стоит задуматься и над следующим и вынужденным, и вымученным признанием О. А. Попова: «Я, автор этих строк, в течение нескольких лет собирал и обрабатывал материалы для правозащитных неподцензурных изданий… И хотя я отвечаю за правдивость и достоверность приведенных в документах фактов, однако это обстоятельство не снимает с меня политической ответственностиза фактическое участие на стороне США в идеологической и пропагандистской войне с СССР… Разумеется, правозащитники и диссиденты, включая автора этих строк, отдавали себе отчет в том, что подрывали имидж СССР и именно к этому стремились. Что они, хотят того или нет, принимают участие в информационной и идеологической войне, которую США и государства стран НАТО ведут против СССР с начала 50-х годов».
К числу многолетних совместных тайных политических операций иностранных спецслужб на территории СССР относились попытки создания организованной квази-оппозиционной структуры под названием «демократического движения», постоянных каналов получения из нашей страны клеветнической информации, инспирирования различных антигосударственных акций.
Вот что по этому поводу Андропов докладывал в ЦК КПСС: «в конце 1968 — начале 1969 года из оппозиционно настроенных элементов сформировалось политическое ядро, именуемое „демократическим движением“, которое, по их оценке, обладает тремя признаками оппозиции: „имеет руководителей, активистов и опирается на значительное число сочувствующих; не принимая четкой формы организации, ставит себе определенные цели и избирает определенную тактику; добивается легальности“… Центрами распространения внецензурных материалов по-прежнему остаются Москва, Ленинград, Киев, Горький, Новосибирск, Харьков. В этих и других городах выявлено около 300 человек, которые, именуя себя „антисталинистами“, „борцами за демократические права“, „участниками демократического движения“, занимаются выпуском как отдельных документов, так и сборников — „Хроники текущих событий“ [с апреля 1968 г. — О.Х.], „Вестника Украины“, „Общественных проблем“ и т. п…
Западная пропаганда, враждебные Советскому Союзу зарубежные центры и организации рассматривают „самиздат“[224] как важный фактор политической обстановки в СССР. Нелегально выпускаемые журналы и сборники именуются печатными органами „демократического подполья“, „свободной демократической печатью“ и т. п…
Империалистические разведки и связанные с ними антисоветские эмигрантские организации не только учитывают наличие оппозиционных устремлений, но и пытаются поддерживать их, прибегая к изготовлению и пропаганде документов-фальшивок. В ряде таких документов, например в „Программе демократического движения Советского Союза“, „Тактических основах“, „Время не ждет“, сформулированы программные установки и рекомендации по организации подпольной борьбы против КПСС. Комитетом госбезопасности принимаются необходимые меры к пресечению попыток отдельных лиц использовать „самиздат“ для распространения клеветы на советский государственный и общественный строй. На основе действующего законодательства они привлекаются к уголовной ответственности, а в отношении лиц, попавших под их влияние, осуществляются профилактические меры».
В то же время, «принимая во внимание идейную трансформацию „самиздата“ в форму выражения оппозиционных настроений и взглядов и устремление империалистической реакции использовать „самиздатовскую“ литературу во враждебных Советскому Союзу целях», председатель КГБ СССР полагал «целесообразным поручить идеологическому аппарату выработать на основе изучения проблемы необходимые идеологические и политические меры по нейтрализации и разоблачению представленных в „самиздате“ антиобщественных течений, а также предложения по учету в политике факторов, способствующих появлению и распространению „самиздатовских материалов“»[225].
Отметим, что, по данным архивов КГБ СССР, за период 1967–1971 гг. было выявлено 3096 «группировок политически вредной направленности», из числа участников которых было профилактировано 13 602 человека. (В 1967 г. было выявлено 502 таких группы с 2196 их участниками, в последующие годы, соответственно, в 1968 г. — 625 и 2870, в 1969 г. — 733 и 3130, в 1970 г. — 709 и 3102, в 1971 г. — 527 и 2304. То есть количество участников названных «групп политически вредной направленности» практически не превышало 4–5 человек.)
29 февраля 1972 г. Ю. В. Андропов информировал ЦК КПСС об изъятии столичными чекистами у активистов антигосударственной деятельности документов НТС, других эмигрантских организаций, радиостанции «Свобода», и подготовленных ими материалах для массового распространения. В этом сообщении в ЦК КПСС отмечалось: «Обращает на себя внимание документ „Тактические основы демократического движения в СССР“. В нем, в частности, говорится: „Демократы выработали и в 1969 г. опубликовали платформу „Демократического движения в СССР“. Этим самым демократы открыто заявляли о развертывании решительной борьбы за политическое освобождение от тоталитарной диктатуры партийно-правительственной элиты… Демократы считают, что легальные формы движения, выполнив свою историческую роль, в основном исчерпали себя… Поэтому борьба за демократизацию должна осуществляться в зависимости от местных условий в легальных, подпольно-легальных и подпольных формах… Подпольные формы должны в первую очередь базироваться на надежные и стойкие кадры… Цель подпольной борьбы — накопление кадров, способных возглавить борьбу с засильем партийной элиты, и создание противостоящей ей силы“»[226].
Поскольку приводимые в этом сообщении факты могут встретить попытки их опровержения, будет уместным отметить, что, поскольку правда и ложь выполняют в политике аналогичные функции — организации, мобилизации и обеспечения поддержки конкретных идей, целей и действий, то нередко одна из сторон прибегает ко лжи для достижения конкретных результатов.
Так в декабре 2016 г. редакция Оксфордского словаря назвала «словом года» термин post-truth (послеправда, постправда). Этим словом обозначается получивший широкое распространение в мире в последние годы социально-психологический феномен общественного сознания. Он связан со стремлением навязать обществу или отдельным социальным группам определенные настроения посредством распространения информации, оперирующей не фактами, а эмоциями человека, знакомящегося с ней. Когда для распространителя информации «объективные факты менее важны, чем обращение к эмоциям и личным убеждениям ее получателей»