[227]. То есть речь идет о целенаправленном манипулировании общественным мнением и настроениями различных социальных групп.
Собственно говоря, этот механизм информационного воздействия и был заложен в основу западной концепции психологической войны.
Американский политолог Джозеф Най, автор концепции «мягкой силы», охарактеризовал этот метод следующим образом: «В информационный век побеждает тот, чья история убедительнее, чья история способна привлечь людей»[228].
Повторенная сотни раз ложь, особенно не встречающая критики и опровержения, — а именно так дело и обстояло в 1988–1991 гг., — может в конце концов породить доверие к себе. Вот почему не надо стесняться повторять правду: ошибаются те, кто считают, что она самоочевидна, не требует повторения и подтверждений.
Интересующиеся читатели могут также познакомиться с выступлением Ю. В. Андропова на совещании в КГБ СССР, посвященном специально вопросам борьбы с идеологическими диверсиями противника[229].
Наряду с выявлением и расследованием противоправной, преступной деятельности, — для возбуждения уголовного дела либо по обнаружению признаков состава преступлений, либо в отношении конкретных подозреваемых, — требовалась санкция прокуратуры, значительное внимание в деятельности пятых подразделений КГБ СССР уделялось также профилактике, то есть недопущению продолжения деятельности, оцениваемой как правонарушение или противоправные действия.
В интервью газете «Вечерняя Москва» 16 апреля 1992 г. первый заместитель начальника Управления Министерства безопасности России по гор. Москве и Московской области генерал-майор А. В. Коробов вспоминал:
— Мы неоднократно встречались с диссидентами, вели с ними многочасовые беседы. Старались выяснить, что они представляют собой, что думают о дальнейшей жизни. Большинство — а это, как правило, были умные, образованные — выстроить позитивную программу не могло. Уверен, если бы в 1985 году именно они начали преобразовывать общество, то напортачили бы крепко. То, что не было реальной программы, что мы с 1985 г. блуждали в потёмках, — в какой-то мере следствие диссидентства. Отсутствие свободной мысли в обществе привело к расколу, к уродливой политизации всех социальных слоев сверх всякой меры, в конечном итоге — к августу 1991-го. Тем, кто взялся сейчас за проведение реформ, на мой взгляд, тоже не хватает глубокого понимания проблем сегодняшнего дня, ясного видения дня завтрашнего[230].
Так, в итоге целенаправленной работы органов госбезопасности, в том числе и сотрудников столичного управления КГБ, планам разведывательного сообщества Запада был нанесен существенный удар.
Иллюстрацией к сказанному, представляющей несомненный интерес и сегодня, является записка КГБ СССР в ЦК КПСС «О некоторых итогах предупредительно-профилактической работы органов госбезопасности» (№ 2743-А от 31 октября 1975 г.). В ней, в частности, подчеркивалось:
«Сопоставление двух периодов: 1959–1966 гг. и 1967–1974 гг. показывает, что число привлеченных к уголовной ответственности сократилось почти в два раза (с 8664 человек до 4879 человек).
По некоторым видам особо опасных государственных преступлений это сокращение еще более значительно:
— за измену Родине с 1467 чел. до 773 чел. (в два раза);
— за антисоветскую агитацию и пропаганду с 2103 чел. до 729 чел. (почти в 3 раза)».
Однако эта тенденция была обусловлена не приписываемом Ю. В. Андропову «либерализмом», а повышением эффективности деятельности органов КГБ по выявлению подготовки преступных деяний, а также расширением общепрофилактической и воспитательной работы государственных органов и частно-предупредительной деятельности чекистов.
«Факторами, влияющими на снижение числа государственных преступлений в последние годы, — продолжал председатель КГБ, — являются: дальнейшее укрепление морально-политического единства нашего общества, повышение политической сознательности советских людей, правильная карательная политика Советского государства, доминирующая роль предупредительно-профилактической работы по предотвращению преступлений.
Соотношение числа лиц, подвергнутых уголовным репрессиям и профилактированных органами КГБ в период 1967–1974 гг. составляет 1:25, а по такому виду особо опасных государственных преступлений, как антисоветская агитация и пропаганда, 1:96.
Комитет госбезопасности принимает меры к дальнейшему совершенствованию предупредительно-профилактической работы».
К записке прилагалась справка, отражавшая статистику привлечения к уголовной ответственности за совершение государственных преступлений в 1959–1974 гг. В ней, в частности, указывалось:
Враждебная деятельность и ее активизация со стороны отдельных антигосударственно настроенных лиц, в число которых входило и немало «диссидентов», не только использовалась в своих политических целях, но и прямо или косвенно направлялась многочисленными зарубежными антисоветскими центрами и организациями. Так бывший идеолог «Народно-трудового союза» (НТС) Андрей Редлих в интервью российскому телевидению в 2000 году прямо заявлял: «Нашей целью являлось свержение советской власти в СССР!»
Единственный справедливый упрек в адрес сотрудников КГБ за проведение «профилактик» состоит в том, что порой они действительно проводились в отношении действий, непосредственно не относившихся к компетенции органов госбезопасности.
Одна из причин этого, — стремление объяснить существовавшее явление отнюдь не означает еще намерения оправдать его, — состояла в том, что отдельные сотрудники хотели «улучшить» отчетность, показать «результативность» собственной работы.
Но, добавим при этом, что цель профилактического мероприятия — это предупреждение, недопущение совершения противоправных поступков и преступлений, предотвращение чрезвычайных происшествий, ликвидация предпосылок к их возникновению.
С началом процесса разрядки международной напряженности, который датируется состоявшимся в мае 1972 г. первым визитом американского президента Ричарда Никсона в Москву, «многие спецслужбы иностранных государств и зарубежные антисоветские организации и центры значительно активизировали свою подрывную деятельность, рассчитывая извлечь максимум выгоды из изменившейся международной обстановки и международных отношений. Они, в частности, активизировали засылку в СССР своих представителей — „эмиссаров“, по терминологии КГБ тех лет, — под видом туристов, коммерсантов, участников различных видов научного, студенческого, культурного и спортивного обмена. Только в 1972 г. было выявлено около 200 подобных эмиссаров».
В отдельные годы число выявлявшихся только на территории СССР эмиссаров антисоветских организаций и центров превышало 900 человек. Поток эмиссаров стал особенно нарастать после 1975 г.
С 1975 г., после подписания в Хельсинки известного Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, деятельность советских «диссидентов», говоря языком социологии — «неформальной группы», пытались активизировать западные спецслужбы и центры идеологических диверсий, действовавшие в соответствии с внешнеполитической стратегией «защиты прав человека» президента США Джимми Картера. Подлинным же ее «отцом» являлся помощник президента по национальной безопасности Збигнев Бжезинский.
Дэвид Роуз, автор документального сериала Би-би-си «Шпионские страсти» (1999 г.), официально признавал, — дословная цитата, что «„диссиденты“ в странах Восточной Европы стали пятой колонной крестоносцев „холодной войны“, в том числе, и с использованием лозунгов и знамен хельсинкского процесса».
В нарушение всех принципов и норм международного права, британские дипломаты принимали активное участие в «воспитании» и руководстве деятельностью «диссидентов» в таких странах, как Чехословакия, ГДР и Польша.
Для работы с «диссидентами» американскими и британскими спецслужбами специально создавались «независимые» организации (ныне, как известно, именуемые «неправительственными», НПО), активно работавшие на ниве «расширения и углубления» международных контактов.
— В условиях разрядки международной напряженности, — подчеркивал Ю. В. Андропов в 1975 г., — империалистические круги все большую роль отводят как раз тайной подрывной деятельности. Стараясь добиться односторонних преимуществ, во всех сферах противоборства с социализмом, они, в частности, пытаются навязать советскому государству такие условия, которые создавали бы широкие возможности для разведывательно-подрывной деятельности на территории нашей страны. Добытые органами госбезопасности материалы позволяют выделить главные аспекты разведывательных устремлений противника. Во-первых, противник делает особый акцент на организации политической разведки. Они направлены на ослабление международных позиций СССР, внесение разногласий между странами социалистического содружества, оказание воздействия на их общественно-политическую жизнь с целью подрыва социализма изнутри.
Во-вторых, спецслужбы противника наращивают усилия для глубокой разведки военного, экономического и научно-технического потенциала Советского Союза…
Понимая, что идти к советским людям с идеями возврата к капитализму в наше время — дело бесперспективное, — продолжал председатель КГБ СССР, — противник ставит своей задачей расшатывать убежденность советских людей в правоте нашего дела, возбуждать и использовать недовольство отдельных личностей в нашем обществе. И все это — под флагом улучшения и совершенствования социализма. Когда анализируешь все эти, с позволения сказать, «заботы», становится совершенно очевидно, что все они ведут к подрыву Советской власти, к ликвидации завоеваний социализма в нашей стране. Пытаясь найти себе союзников среди советских людей, западные спеццентры уже несколько лет назад взяли курс на так называемых «диссидентов», которых они изображают как безобидных инакомыслящих, рассчитывая на их содействие по сплочению враждебных элементов в организованные звенья.