В постперестроечные годы немало говорилось и писалось о якобы «ужесточении репрессий» в тот период руководства Андроповым КГБ. Реальные же цифры и факты противоречат подобным утверждениям.
Возьмем за основу самую щекотливую составляющую этого вопроса, касающуюся привлечения к уголовной ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду.
Вынужденно упоминая в своих мемуарах об известном процессе над Ю. Даниэлем и А. Синявским, получившим широкий резонанс как в СССР, так и за рубежом, В. Е. Семичастный, у которого, казалось бы, не было причин для каких-либо личных выпадов и обвинений в адрес сменившего его Ю. В. Андропова, в то же время счел нужным подчеркнуть, что при его руководстве КГБ в 1962–1967 гг. «арестов по политическим мотивам почти не было», намекая на то, что они якобы были в последующие годы.
В связи с этим представляем читателям статистические сведения о числе лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду (ст. 70) и за распространение ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй (ст. 190.1) за период с 1956 по 1987 гг.
Из приведенной таблицы видно, сколько граждан было осуждено за антисоветскую пропаганду (статья 58–10 УК РСФСР 1926 г.) за годы (1956–1958), когда КГБ возглавлял И. А. Серов, и по статье 70 УК 1960 г. в 1959–1961 гг. при А. Н. Шелепине и в 1962–1966 гг. при В. Е. Семичастном.
То за те 15 лет, с 1967 по 1982 г., что КГБ СССР возглавлял Ю. В. Андропов, по статье 70 были осуждены 552 человека, и по статье 190.1 были осуждены еще 1353 гражданина. То есть: почти в три раза меньше, чем за предыдущие 10 лет — 1905 против 6795 осужденных![313]
Особо подчеркнем, что в это же число входят и лица, направлявшиеся на принудительное психиатрическое лечение в соответствии со статьями 58–61 УК РСФСР или соответствующих им статьям уголовных кодексов союзных республик СССР. Я не буду дискутировать по поводу этих цифр. Я их просто довожу до сведения читателя, указывая, что они являются достоверными. А каждый читатель вправе делать самостоятельные выводы.
Поправим только ряд некорректностей данного документа[314]. Во-первых, до 1960 г. антисоветская агитация и пропаганда подпадала под квалифицирующие признаки статьи 58–10 УК РСФСР 1926 г. Во-вторых, имеются в виду также статьи об ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду уголовных кодексов других союзных республик СССР, аналогичные статьям 70 и 190.1 УК РСФСР 1960 г.
На безосновательность обвинений в адрес Ю. В. Андропова об «увеличении репрессий» указывал, выступая в Москве на V международной конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра», и известный британский советолог Питер Рэддэвей. Согласно его данным, с 1958 по 1966 г. за антисоветскую агитацию были осуждены около 6000 человек, а ежегодно в среднем за антисоветскую агитацию и пропаганду осуждалось 254 человека. В то же время в 1967–1975 гг. этот показатель составил 176 приговоров в год, а в 1977–1988 гг. — 89 приговоров[315].
Подчеркнем также, что всего за 37 с половиной лет существования КГБ СССР к уголовной ответственности за совершение государственных преступлений было привлечено 24 095 человек. При этом в 1954–1959 гг. по статье 58 УК РСФСР за «контрреволюционные преступления» были осуждены 9406 человек. В 1960–1990 гг. по более чем 18 составам преступлений, отнесенным к подследственности органов КГБ СССР, были осуждены 14 689 человек. 5483 из них — за особо опасные государственные преступления[316].
Однако в действительности эта общая цифра — 24 095 осужденных, даже меньше, поскольку уголовно-правовая статистика фиксировала только факт вынесения приговора конкретному обвиняемому, но не учитывает наличия рецидива, то есть повторного осуждения. А некоторые из числа этих лиц, например, С. Затикян, Э. Кузнецов, В. Никитенко, С. Махаев, В. Буковский и другие, осуждались неоднократно[317].
Как-то довелось прочитать («Новости разведки и контрразведки», 2003, № 7–8, с. 30), о том, что «по оценкам самого Андропова, „потенциально враждебный контингент“ в СССР составлял около восьми с половиной миллионов человек». При этом следует подчеркнуть, что этот «потенциально враждебный контингент» составлял ничтожное меньшинство из 270-милионного населения СССР. При этом, безусловно, речь идет не о числе советских граждан, якобы «взятых органами КГБ на оперативный учет» — их точное число давным-давно было известно таким яростным критикам КГБ, как В. В. Бакатин, Г. П. Якунин, О. Д. Калугин, но не оглашалось ими вследствие абсолютной «невыигрышности» этой цифры для противников КГБ. Например, из отчета о работе КГБ в 1967 г. следует, что по различным делам оперативного учета КГБ при СМ СССР проходили всего 10 008 человек, причем как советских граждан, так и иностранцев. Позднее же Е. М. Альбац указывала, что по линии Управления «З» («Защиты конституционного строя») в 1991 г. в КГБ было 2500 оперативных дел[318].
После избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачева и провозглашения политики перестройки, демократизации и гласности, в обществе вновь, как и после XX съезда КПСС, начался процесс переосмысления исторического прошлого, что получило свое отражение в СМИ. В связи с этим представляется необходимым разобраться с некоторыми «критическими» высказываниями и суждениями в адрес Ю. В. Андропова.
Подчеркнем, однако, что персональные мнения и оценки общественных деятелей, журналистов и писателей — еще не естьисторические факты.
Они только отражают личную точку зрения. Тем более что эти субъективные суждения могут не только не подтверждаться фактами, но и прямо противоречить им.
И вряд ли обоснованно и целесообразно оставлять такие безосновательные высказывания без критического рассмотрения, оправдывая это «плюрализмом мнений».
Один из критиков Андропова, работник аппарата ЦК КПСС В. М. Легостаев, характеризовавший себя как «бывшего поклонника обаяния» Андропова, писал, что при нем численность сотрудников КГБ «была доведена до фантастической цифры 480 тысяч человек». Добавим только, что при этом абсолютно некорректна ссылка Легостаева на то, что в 1940 г. в НКВД якобы имелось 32 тысячи оперативных сотрудников — в данном случае называлась численность работников только центрального аппарата наркомата[319].
И действительно, подобная цифра — 480 тысяч сотрудников — называлась в печати, но только — применительно к 1991 г., что является немаловажным уточняющим обстоятельством. Но много ли это или мало? Кто даст ответ? Разберемся с содержанием этой цифры. Хотя арифметика в данном случае не только явно хромает, но и неуместна.
В подтверждение своих недоуменных, но обоснованных вопросов, Легостаев ссылается на тот факт, что созданное в октябре 2001 г. министерство внутренней безопасности (МВБ) США насчитывало «лишь 170 тысяч сотрудников». Это неверно для оценки потенциала и численности сотрудников спецслужб и служб безопасности США, поскольку, помимо МВБ (вообще-то, его функции аналогичны отечественному МЧС), продолжили свое существование Агентство национальной безопасности (более 180 тысяч сотрудников), ЦРУ и ФБР. Каждое из которых насчитывает не один десяток тысяч сотрудников, а помимо уже названных продолжали существовать еще остальные 13 членов «разведывательного сообщества США».
Как в апреле 2006 г. заявлял директор ЦРУ Джон Негропонте, только по линии разведки в обеспечении национальной безопасности США участвовали более 100 тысяч американских граждан, работавших в 16 федеральных ведомствах США. Что, между прочим, в 4 раза превышает численность сотрудников ЦРУ в начале 1980-х гг.
Но Валерий Михайлович Легостаев задавался вполне справедливым вопросом, а что же делали при Андропове эти сотрудники КГБ? Справедливо подчеркивая, что «с точки зрения исторической науки, это очень важный вопрос, поскольку ответ на него позволяет раскрыть единый источник множества неприятностей, обрушившихся на СССР».
Надо ли отвечать на этот вопрос? Думается, что да, нужно. Тем более что и некоторые другие авторы, например столь яростный критик КГБ С. Н. Григорьянц, И. А. Минутко и другие, также спекулируют на эту тему.
Весьма информированные зарубежные исследователи Норман Палмер и Аллен Б. Томас приводят ту цифру, что к концу 1980-х гг. в органах и войсках КГБ работали и проходили службу около 400 тысяч человек. При этом численность пограничных войск эти авторы оценивали в пределах от 230 до 250 тысяч военнослужащих, и около 50 тысяч — войск правительственной связи[320].
Таким образом, на оперативные подразделения КГБ — разведку, радиоразведку и радиоконтрразведку, контрразведку и военную контрразведку, службу охраны, шифровально-дешифровальную службу и оперативно-технические подразделения — приходилось около 100 тысяч военнослужащих и лиц гражданского персонала. Однако из этого штата следует еще вычесть около 30 тысяч сотрудников подразделений охраны («девятки») КГБ СССР. Таков ответ на вопрос, поставленный В. М. Легостаевым.
Действительно, к 1991 г. численность органов и войск КГБ несколько увеличилась (на 25 тысяч штатных единиц), за счет передачи в подчинение КГБ 3-х воздушно-десантных дивизий и одной отдельной мотострелковой бригады. Однако это уже другая эпоха.
Регулярные сообщения в ЦК КПСС об акциях иностранных спецслужб и связанных с ними «диссидентов», планировавшихся в этой связи мероприятиях КГБ, называвшиеся А. Н. Яковлевым «доносами», также вызывали критику Легостаева: «„верхушка КГБ“,