– Звучит! – довольно отвечает русалка и игриво подмигивает ему. – Спасибо за идею, красавчик!
– У меня, вообще-то, много других достоинств, – с напускной обидой ворчит Андрюха, но мне кажется, что теперь он выглядит менее удрученным.
Зайцев мы застаем за строительными работами. Они сооружают шлагбаум, который препятствовал бы входу любых существ, отличных от зайцев, на Заячий остров и в расположенную на нем Петропавловскую крепость.
– У вас разрешение на возведение данной конструкции имеется? – сурово интересуется Андрюха. Глаза у него при этом светятся лукавством.
– А надо? – вопросом на вопрос отвечает заяц, стоящий во главе строительной бригады. Правда, уши у бригадира начинают нервно подрагивать, равно как и хвост.
– Надо, – официальным тоном продолжает напарник. – Без разрешения в наши дни ничего не делается. Хотя… Снежную крепость, например, без разрешения можно построить. Брать ее тоже можно без разрешения. Но вам же для этого противники нужны. Не зайцам же с зайцами соревноваться. Если только серые против белых, но где серых-то зимой взять?
Зайцы бросают работу и выжидающе смотрят на Андрюху. Их бригадир отчаянно чешет себя лапой между ушей.
– Мой вам совет, – Андрей явно сдерживает себя, чтобы не рассмеяться, – разбирайте шлагбаум, возводите снежную крепость и зовите других существ на взятие. Пусть формируют команды и приходят с вами сразиться. Команда кошек точно будет.
– Я лично ее соберу, – обещает Елисей. – Давно не брал снежных крепостей.
– Договорились, – растерянно отвечает заячий бригадир. Левый глаз у него отчаянно косит и дергается, но я знаю: решения заяц не поменяет.
– С Меншиковым, наверное, мне надо разговаривать, – сообщаю я Андрюхе по пути к дворцу петровского сподвижника. – Я все же наблюдающий по этому городу.
– Слав, ты – наблюдающий по городу, а я в этой ипостаси – легендарная для города фигура. Ты меня сам все время культурным кодом обзываешь. Так что он скорее меня послушает, чем тебя.
– «И звезда с звездою говорит», – делано кривлюсь я, но мешать моему спутнику не собираюсь. По лицу Андрюхи видно, что его охватил азарт общения с разными существами. Пусть насладится в полной мере.
Меншиков лично открывает нам двери дворца и сурово обводит нашу компанию тяжелым взглядом. «Кого еще черти принесли?» – читается в его глазах.
– Александр Данилович, прошу прощения за себя и своих спутников, но у нас к вам вопрос государственной важности, – чуть склонив голову, произносит Андрей. – Дозвольте изложить.
– Дозволяю, – отвечает тот, и выражение его лица становится заинтересованным.
– Времена нынче странные – местами смутные, частями суровые, – тоном былинного сказителя излагает мой напарник. – А что нужно народу в такие времена? Правильно, за что держаться и на кого равняться. Радость, опять же, должна быть, хотя бы малая. Вы в своем дворце сколько столетий елку устраивали? Грешно просто так взять и отказаться от традиции, особенно когда вокруг невесть что творится.
– Мы все чтим традиции, – мурлыкает Василиса.
– Что еще скажете? – вопрошает Меншиков.
– Во-первых, отказ устраивать елку – это прямое нарушение указа Петра Великого о праздновании Нового года, – с напускным официозом сообщаю я и откровенно выдаю: – Во-вторых, вы же сами все прекрасно понимаете. Если не распахнете свои двери, щедро не угостите людей и нелюдей, не поделитесь с ними духовными и материальными благами, которые вы имеете, в мире станет чуть меньше тепла и радости. Там чуть, тут чуть… Что тогда останется нашему миру?
– Я вас услышал, – бросает Меншиков и закрывает дверь, но краем уха я улавливаю, как он отдает приказ слугам: – Ставьте елку, снаряжайте обоз за продуктами!..
– Всех спасли? – спрашивает меня Андрюха, когда мы выходим на набережную, а Елисей и Василиса покидают нас.
– Вроде всех. – Я пожимаю плечами. – Только твое новогоднее настроение мы так и не нашли.
– Оно само вернулось, – искренне улыбается он. – Еще я понял, почему оно пропало. Я же который день думаю о том, что ты работаешь без выходных и праздников. Тебе одному в Новый год будет грустно и одиноко. Все празднуют, а ты на посту. Я так за тебя распереживался, что вся радость ушла.
– Глупости какие ты говоришь, – добродушно ворчу я. – Как же мне может быть одиноко, если у меня есть целый город и все его слои? У меня, наоборот, будет так много всего, что Меншиков с его елкой отдыхает. Вот ты сегодня ударно поработал. Как оно тебе было?
– Круто, – не раздумывая, отвечает Андрюха. – Это такой… кайф? драйв? В общем, чем больше включаешься в процесс, тем увлекательнее становится.
– Вот. Теперь ты понимаешь, что мне не может быть ни грустно, ни одиноко? Точнее, может, но совсем по другому поводу, а не потому, что я в новогоднюю ночь работаю. А если ты по каким-то причинам не можешь оказаться рядом – ты ведь из-за этого тоже расстраиваешься, да?.. Так вот, если ты по каким-то причинам не можешь оказаться рядом, просто подумай о том, что где-то в этом городе есть я, и пожелай мне чего-нибудь хорошего.
– И оно сбудется? – с некоторым облегчением спрашивает он.
– Обязательно сбудется, – уверяю я. – Город всегда слышит искренние пожелания и исполняет их, если они, конечно, ничему не противоречат и не нарушают ничью свободную волю.
– Я постараюсь, чтобы не противоречили, – ехидно заявляет мой напарник. – Например, чтобы ты уже освоил эти несчастные коньки!
– Отлично! Тогда у меня будет целый город и пара коньков в придачу! – нарочито бодро откликаюсь я и спрашиваю: – Глинтвейн или какао?
– Какое еще какао? С зефирками или с такой противной пенкой? Мы что, в детском саду? Нет уж, по такой погоде только глинтвейн! Иначе это… форменное безобразие!
Если с каких-то слоев Санкт-Петербурга до вас доносится безудержный и беспричинный смех – знайте, это мы с Андрюхой, и у нас все хорошо. У города, разумеется, тоже.
Эта серия тоже знакомит читателя сразу с несколькими местами и персонажами, имеющими большое значение для Санкт-Петербурга.
Кот Елисей и кошка Василиса – две небольшие жанровые скульптуры, установленные в 2000 году на Малой Садовой улице (ул. Малая Садовая, д. 8 и д. 3). Эти памятники созданы в честь кошек, спасших блокадный Ленинград от нашествия крыс. Существует примета, что если закинуть монетку на карниз, где расположена скульптура (это касается и кота, и кошки), то сбудется любое желание.
Заячий остров, на котором находится Петропавловская крепость, считается одним из символов Санкт-Петербурга, а зайцы, в свою очередь, – символами этого места. Согласно самой распространенной легенде, когда Петр Первый впервые ступил на остров, на его сапог запрыгнул заяц, спасавшийся от наводнения. Царь посчитал это добрым знаком и велел заложить здесь крепость. Считается, что зайцы приносят удачу; на территории Петропавловской крепости можно встретить множество их изображений. Самым известным является памятник зайцу у Иоанновского моста, ведущего в крепость через Кронверкский пролив. Установка фигурки была приурочена к празднованию трехсотлетия города, и у зайца даже появилось имя – Арсений. Считается, что Арсений исполняет желания: на сваю, на которой он установлен, кидают монеты, и, если брошенная монета останется на свае возле памятника, желание обязательно сбудется.
В серии упоминается и такая историческая фигура, как Александр Данилович Меншиков. Один из самых ярких сподвижников Петра Первого, занимавший должность первого губернатора Санкт-Петербурга, он по праву стал частью петербургского мифа. Дворец же Меншикова, расположенный по адресу Университетская набережная, дом 15, считается самым первым каменным жилым зданием Петербурга. Доступ во дворец открыт: в нем находится музейная экспозиция, посвященная истории и культуре России петровского времени.
Андрюха, у нас… Сундук со сказками
– Открыли мы ящик Пандоры, смотрим – а там помидоры… – задумчиво произносит Славка, откинув крышку сундука с реликвиями Мальтийского ордена.
Впрочем, давайте по порядку. Начинается все с того, что наблюдающий нагло выдергивает меня из сна и не терпящим возражений тоном сообщает:
– Идем в Михайловский замок!
– Слав, ты мне сон досмотреть не дал!
– Все тебе, Андрюха, не так! Не зовешь – плохо, зовешь – тоже плохо. Что там хоть было такого в том сне?
– Не помню…
– Ты даже не помнишь, что тебе снилось! А у нас, между прочим, важное задание. Нужно найти сундук с реликвиями госпитальеров и убрать его из Михайловского замка. Слишком большой интерес он у людей стал вызывать. Находить его никто не находит, но в процессе поисков столько всего натворить умудряются, что мое начальство решило: сундук пора из замка изымать.
– Интересно, почему твое начальство решило, что ты сможешь найти сундук и доставить его… Куда, кстати?
– Не важно куда, – перебивает меня Славка. – Главное, что я действительно могу это сделать.
Наблюдающий – это такая нейтральная третья сила, которая в случае необходимости может практически все. Видимо, и легендарный сундук отыскать, и транспортировать куда надо тоже. Легенда, кстати, гласит, что Павел Первый устроил в подземельях Инженерного (он же Михайловский) замка тайник, где по сей день хранятся реликвии Мальтийского ордена. Причем это не иконы и не святые мощи – это артефакты Древних, известных нам как языческие боги. Среди прочего эти артефакты даруют власть над нашим миром и позволяют путешествовать по иным мирам.
– А на меня возложена великая миссия тащить этот сундук, что ли?
– Таскать ничего не нужно, – отвечает Славка, когда мы попадаем в замок через черный ход. – На тебя возложена миссия пройти со мной потайные туннели. В одиночку там лучше не появляться.
– Понял, – усмехаюсь я. – Я отвлекаю стражей, в меня летят сюрикены и моргенштерны, а ты такой, посвистывая, идешь к цели.
– Дурак! – беззлобно огрызается наблюдающий и ведет меня под лестницу, откуда и начинается тайный ход.