Выглядит он ровно так, как я себе и представлял: мрачное подземелье, похожее на каменный мешок, точнее – на каменную кишку. В таком месте и впрямь ожидаешь, что на тебя выскочат стражники с мечами, пол провалится, обнажив острые копья, с потолка сорвется плита, а из стен полетят отравленные стрелы.
– Как ты понимаешь, куда идти? – уточняю я на очередном повороте.
– Работа у меня такая, – пожимает плечами наблюдающий.
Его работа похожа на компьютерную бродилку. Славка ходит по слоям Питера (а любой город состоит из множества слоев и уровней) и в итоге неизменно приходит туда, где творятся нарушения.
– Я на слоях города тоже часто не знаю, куда иду, – поясняет напарник, подтверждая мои мысли. – Просто доверяю ногам и пути. По-моему, это лучшая тактика. Те, кто ищет сундук, именно ищут его, а мы с тобой всего лишь идем туда, куда ноги ведут.
Туннель тем временем выводит нас в абсолютно пустой проходной зал.
– Стоять! – выпаливает наблюдающий, замирая на границе туннеля и зала. – Предчувствие у меня… не очень.
– Тогда я первым войду, – заявляю я и делаю несколько решительных шагов. – Должна же от меня быть какая-то польза, раз сундуки таскать не надо.
Славка не успевает ничего сказать в ответ. Из стены справа от меня выходит сфинкс, а из стены слева – грифон.
– Не двигайся! – шипит наблюдающий мне в спину. – Не двигайся и ничего не говори!
Сфинкс и грифон поворачивают головы в его сторону. Мне ужасно хочется обернуться, но понимаю, что нельзя.
– Путник, я приготовил тебе загадку, – произносит сфинкс хорошо поставленным голосом, сверля Славку взглядом. – Если ответишь, можешь идти дальше. Если нет, тебя ждет смерть.
– Загадывай уже, – с вызовом бросает наблюдающий.
Я опасливо кошусь на грифона. Тот следит за сфинксом и за Славкой, точно меня тут и нет.
– Где стоит такая дама, – распевно вопрошает сфинкс, – позади которой драма, слева – просвещение, справа – развлечение, а спереди не всякому доступно?
Славка молчит, а мне хочется завопить: Славочка, как же так, это же детская загадка, известная каждому, кто родился и вырос в этом городе! Вот только наблюдающий, к сожалению, не местный. Я тяжело вздыхаю.
– Молчи, не подсказывай. Когда они прыгнут на меня, убегай в туннель не оглядываясь, – холодно велит мне наблюдающий и признается сфинксу: – У меня нет ответа.
– Тогда ты заслужил смерть, путник, – отвечает тот. – Мы с грифоном разорвем тебя на части.
Мифические существа припадают на лапы, готовясь к прыжку. В этот момент меня накрывает осознанием, что я-то проснусь, что бы ни случилось, а вот для Славки все эти слои – реальность.
– Слава, беги! – кричу я и, когда сфинкс и грифон прыгают в его сторону, разворачиваюсь к нему.
Наблюдающий срывается с места, пробегает под ними, а я хватаю его в охапку и тащу через зал в следующий туннель. Сфинкс и грифон с треском сталкиваются у нас за спинами. Когда я останавливаюсь и оборачиваюсь, о существовании мифических животных напоминают лишь искры, кружащиеся в пространстве.
– Точно дурак! – вместо «спасибо» возмущается наблюдающий и высвобождается из захвата. – И меня с толку сбил! Я же имею право применять силу! Можно было щит выставить, а ты… Ты…
– Я пораскинул мозгами и прикинул траекторию их прыжка.
– Тебе повезло, что ты правильно прикинул. В противном случае мы бы точно мозгами пораскинули – по полу или по стенам, – ворчит наблюдающий, пока мы идем по туннелю. Когда тот заканчивается тупиком, в котором стоит небольшой сундук, он спрашивает: – Про что эта загадка была? Про какие-то питерские достопримечательности, да?
– Да. Про памятник Екатерине Великой на площади Островского – вот тебе и дама, и место, где она стоит. Позади нее Александринский театр – драма, слева Императорская публичная библиотека – просвещение, справа Аничков сад – развлечение, а спереди Елисеевский магазин – там все дорого.
– Я это теперь на всю жизнь запомню, – с грустью отзывается Славка и предлагает, кивая на сундук: – Давай хоть посмотрим, ради чего мы этой самой жизнью рисковали.
– Погоди. – Я копаюсь в карманах куртки и, найдя там жетон на метро, швыряю его в сундук. Жетон отскакивает от крышки и скачет по каменному полу. Ничего не обрушивается и не взрывается. – Вот теперь давай.
Наблюдающий откидывает крышку сундука и задумчиво произносит:
– Открыли мы ящик Пандоры, смотрим – а там помидоры… – С этими словами он достает из сундука лист гербовой бумаги и читает: – «Предъявителю сего выдать по списку…» Список из пяти пунктов с подробной описью… Подпись, печать.
– А там не написано, кому и куда предъявлять? – уточняю я.
– Нет, – отвечает Славка, после чего щелкает пальцами, и в пространстве открывается портал, ведущий в полутемное помещение со стеллажами. – Помоги сундук на склад вещдоков передвинуть.
– Ты не хочешь себе эту бумагу забрать, ну, в качестве компенсации? – спрашиваю я, прикидывая вес сундука.
– Андрей, – наблюдающий смотрит на меня с укоризной, – как ты можешь такое предлагать? А еще служитель закона и порядка.
– Именно как служитель закона и порядка я тебе это и предлагаю. Как мастер всякого слова, ты должен меня понимать. Тебя просили найти сундук. Ты его нашел. О его содержимом речи вообще не шло.
– Сундук с реликвиями госпитальеров, – напоминает он.
– Так это же не реликвии! – Я эмоционально трясу руками перед его лицом. – Это – опись реликвий! На предъявителя! Так что все законно!
– Помнится, кое-кто от золотой заклепки отказался, хотя имел полное право ее взять, – припоминает мне Славка историю, произошедшую с нами на Большеохтинском мосту. – Так что извиняй, Андрюха, но мне эта опись без надобности. Тем более непонятно, куда ее нести и кому предъявлять.
Наблюдающий кладет бумагу обратно и закрывает крышку, а я через портал задвигаю сундук на одну из полок хранилища.
– Все, хватит с нас этого сундука со сказками. – Портал закрывается, и Славка картинно отряхивает ладони.
– В каком смысле «со сказками»? – удивляюсь я. – Там же только список и был.
– А еще говоришь, из интеллигентной семьи, – ехидно фыркает наблюдающий. – Чтоб ты знал: слово «сказка» имеет значение «перечень, список, опись».
– Один – один, – подмигиваю я ему.
Такого смеха, как наш, подземелья Михайловского замка не слышали, наверное, еще никогда.
Михайловский, или Инженерный, замок – бывший императорский дворец, расположенный по адресу Садовая улица, дом 2. Построен как замок на воде по заказу императора Павла Первого.
Учитывая, что замок стал местом гибели императора от рук заговорщиков, он оброс множеством мифов и легенд. Одна из таких легенд гласит, что под замком расположена разветвленная система подземных ходов и подвалов, где хранится железный сундук (по другой версии – ларец) с великими реликвиями Мальтийского ордена, привезенный туда самим Павлом (либо подаренный Павлу представителями ордена). Среди реликвий называют и десницу Иоанна Крестителя, и часть мощей Богородицы, и даже Грааль. У нашедшего такой сундук откроются сверхъестественные способности и дар прорицателя.
В наши дни Михайловский замок является филиалом Государственного Русского музея.
Андрюха, у нас… Предприимчивый джинн
– Слав, ты кем в Москве работал? Тоже наблюдающим? – спрашивает меня Андрюха, пока мы идем от метро к Удельному рынку.
– Нет, – отвечаю я. – Сначала открывающим двери, потом проводником и переводчиком.
– И чем они все занимаются?
– Открывающие на самом деле ничего не открывают. Они следят за соблюдением правил при работе со стабильными порталами: чтобы открытие было зафиксировано, чтобы на их территорию не проникли те, кому проникать не следует, а от них никто без санкции не ушел. Вот проводник и переводчик уже может и провести – хоть через портал, хоть за грань, хоть через границу. Еще он переводит с языка мироздания на человеческий язык или, наоборот, доносит до мироздания, чего хотят люди.
– Почему тебя сюда пригласили, а не местного назначили? – задает следующий вопрос Андрюха.
– Во-первых, свежая кровь и отсутствие связей в городе. Дружеские не считаются. Во-вторых, мало кто понимает истинную ценность этой должности, и местные к ней особо не стремятся. Открывающие выезжают только на открытие дверей. Проводники и переводчики работают строго по запросу и за неплохой гонорар. А наблюдающий… ходит и смотрит, даже во сне. Работа на любителя, но лично я люблю ходить и смотреть. Кроме того, всем кажется, что наблюдающий – это такой участковый, но институт наблюдающих – это скорее прокуратура. Не карающий и обвиняющий орган и не власть, а орган по надзору за властью. В моем случае – за силами.
– То есть, по сути, ты прошел путь от конвоира до прокурора?..
– От наблюдателя до наблюдающего, – поправляю я.
Андрюха хочет спросить что-то еще, но мы заходим на территорию рынка и направляемся на «блошку».
– Давай пока не будем о моей работе, – прошу я, – а то вдруг джинн от нас спрячется.
Как мне сообщили, на рынке завелся джинн, торгующий собственной волшебной лампой. Нарушением это не является, но мое начальство решило, что с предприимчивым джинном стоит разобраться.
– Махинатор он, этот джинн, – заявляет напарник, оглядываясь по сторонам.
– Скорее, великий комбинатор, – уточняю я и тоже кручу головой: на блошином рынке глаза разбегаются сами собой, все хочется посмотреть и многое пощупать.
Джинн продает лампу уже несколько месяцев подряд и условия покупателям ставит следующие: два желания на усмотрение клиента (лучше бытовые), а третье – чтобы раб лампы был свободен. Желания народ тратит быстро, и джинн возвращается на рынок и вновь выставляет лампу на продажу.
– Вот он. – Я как бы случайно сворачиваю в ряд, где сидит бородатый мужичок в телогрейке и ушанке.
– Какой же это джинн? – изумляется Андрюха. – По виду дворник из дружественной республики, и лампы у него… керосиновые!