– Только я так могу: погибнуть в первый рабочий день, – усмехаюсь я, балансируя на карнизе. – Если что, меня Славой зовут. А к тебе как лучше обращаться?
– Зови… Андреем, – отвечает он и спрашивает: – В чем она вообще заключается, работа твоя?
Кошка Мара неспешно ползет в нашу сторону. Время от времени она стремительно протягивает вперед когтистую лапу, потом так же резко убирает ее и смотрит на нас, чуть наклонив голову.
– Заявить о нарушении, – говорю я, стараясь не сделать рокового шага назад. – Обычно после этого нарушитель сливается в туман, в закат или что там вокруг него. Вот только эта кошка почему-то ноги уносить не собирается.
– У меня не ноги, а лапки! – возмущенно шипит Мара и прицельно замахивается на меня. – Ими так удобно сталкивать предметы!
– Я тебе покажу «предметы», – огрызаюсь я и продолжаю: – Если баланс сил нарушается и дальше, наблюдающий может поступить как считает правильным. Вот только как мне сейчас поступать?! Этой кошечке все Вышней Волей, а летать в чужих снах я не умею! Я вообще летать не умею!
– Что-то ты мудришь, наблюдающий, – спокойно отвечает Андрей. – Ты чего паникуешь? Нет здесь никакого нарушения. Кошечка хочет поиграть, а я прекрасно понимаю, что проснусь, что бы ни случилось.
– Я есть хочу! – недовольно бросает Мара.
– А я жить хочу! – топаю я ногой.
Потеряв опору, вторая нога скользит и срывается с карниза. Андрей молниеносно перехватывает меня за толстовку и шагает навстречу кошке.
– Подвинься, мать твою Бастет! – командует он ей. – Видишь, у нас наблюдающий летать не умеет.
– Слава, – обиженно повторяю я, – меня зовут Слава!
– Мара, – отскакивая с нашего пути, представляется кошка и, обращаясь к моему новому знакомцу, жалобно тянет: – Я правда есть хочу! Все помешались на здоровом образе жизни, и энергия снов стала такая же, как то, что они едят. Я этим не насыщаюсь. А у тебя сны плотные и вкусные. Русалки их вообще как кино смотрят. Чем я хуже?!
– Андрюха, у нас кошка Мара… есть хочет, – нервно усмехаюсь я, не до конца веря, что моя внезапная гибель откладывается.
– Тогда по кошкам! То есть по коням! Русалки, говорите, мои сны смотрят? У русалок же, наверное, рыба имеется. Мара, госпожу твою Фрейю, тебя рыба устроит?
В этот момент мне мучительно хочется провалиться под землю, минуя чердак, перекрытия и подвал доходного дома. Если бы мой спутник все еще не держал меня за толстовку, наверное, так бы и случилось.
– Красивое! – довольно улыбается кошка, когда русалки вытаскивают ей из канала рыбину, похожую на переливающуюся всеми цветами радуги рыбу-луну.
– Наслаждайся. – Андрюха треплет ее по холке и садится на гранитные ступени рядом со мной.
– Ты к нам откуда приехал, наблюдающий? – обращается ко мне уже знакомая русалка с зелеными волосами.
– Из Москвы, – нехотя сообщаю я и опускаю взгляд.
Мне по-прежнему невыносимо стыдно за произошедшее. Надо же так опростоволоситься! Человеческий сновидец в образе максимально далекого от подобных тонкостей персонажа лучше меня знает, как обращаться с посюсторонними существами, хотя для него они, вообще-то, потусторонние.
– Так ты не местный? – радостно восклицает тот. – Зови, если что. Могу много чего показать и рассказать.
– Ты вот это сейчас серьезно? – Я меряю собеседника удивленным взглядом.
– Почему нет? – Андрей хитро прищуривается. – Может, я хочу добавить в детектив элемент мистики.
– Учти, звать я могу в любое время дня и ночи! – предупреждаю я.
– Без проблем! Я так понимаю, что время здесь нелинейно, да и пространство тоже. Как в том мультфильме, где вашу маму и тут, и там показывают. Так что не думаю, что это доставит мне сложности.
– Какой-то ты слишком умный для мента, – язвительно говорю я и нарочито выделяю имя голосом, – Андрюха.
– Я из интеллигентной семьи, – парирует он и смешливо добавляет: – А еще я сообразительный и меня все любят.
Кошка Мара доедает рыбу, подходит к нему и, развалившись у его ног, подставляет ему живот.
– Видишь, даже Мара это подтверждает. – Мой новый знакомый наклоняется и принимается чесать кошку.
– Прости, что хотела тебя съесть, – мурлыкает та, блаженно прикрыв глаза. – Была неправа.
Русалки хором вздыхают и смотрят на Андрюху влюбленными глазами, а мне ничего не остается, как принять неизбежное: с этого дня у меня новая работа в новом городе, а в нагрузку мне прилагается этот… кхм… условный мент, который давно стал частью культурного кода.
Надеюсь, мы сработаемся.
Санкт-Петербург был основан 16 (27) мая 1703 года и с самого своего основания вызывает бурные чувства и эмоции (заметим, как положительные, так и отрицательные). Город, рожденный из смелой задумки и ставший новой столицей – как политической, так и культурной, – город, конкурирующий с Москвой за внимание, он заключает в себе артефакты нескольких эпох. Будучи «окном в Европу», Петербург при всей строгости форм покоряет внешним и внутренним разнообразием и – как на тонких планах, так и в человеческой реальности – состоит из множества слоев.
Первая серия текстового сериала «Андрюха, у нас…» – это первое прикосновение к петербургскому мифу, художественно воплощенному явлению, через которое определяется самобытность культуры Санкт-Петербурга и всего, что с ней связано. Читатель не только знакомится с главными героями, но и попадает в пространство Петербурга как города-мифа. Перед ним раскрывается узнаваемый пейзаж, то, что ассоциируют с данным городом, – канал Грибоедова, доходные дома, питерские крыши, детективные сериалы.
В первой серии происходит то самое приглашение к игре, в которой каждый может прикоснуться к магии города и к культурному коду, почувствовав себя героем. Не случаен тут и слой сновидений – во снах время не властно над нами и течет нелинейно, законы физики подчас оригинальны, дружба завязывается сама собой, а привычное и повседневное обретает новые грани.
Андрюха, у нас… Тот, кто держит сеть
Сплю я, никого не трогаю и тут – бац! – оказываюсь за столиком в кафе. Передо мной стоит чашка с горячим ароматным кофе, а напротив меня сидит взъерошенный Славка. Славка – питерский наблюдающий: тот, кто следит за равновесием сил в тонком мире, а если что не так, может и должен вмешаться. Я, правда, пока не понял, это милый мальчик или брутальная девочка, но для собственного удобства постановил считать Славку парнем. Опять же, «наблюдающий» – слово мужского рода.
– Андрюха, у нас сеть упала!
– Думаешь, во сне кофе можно? – неспешно уточняю я. – Вдруг проснусь?
– У нас сеть упала! – нервно повторяет наблюдающий и нехотя отвечает на мой вопрос: – Можно. Мы не в пространстве сновидений, а в Кафе-на-Перекрестке.
В огромном панорамном окне действительно открывается вид на перекресток Вознесенского проспекта и Гражданской улицы. Никакого кафе в моей реальности на этом месте нет, только продуктовый магазин.
– Какая сеть? – Я делаю глоток кофе. Напиток оказывается сказочным: черный как ночь, сладкий как сон, все такое. – И, главное, при чем тут я? Я мент, а не программист.
На самом деле со мной все хитрее, но к программированию я все равно отношусь только как часть кода, да и то культурного, а не программного. Про культурный код сказал Славка в день нашего знакомства. Он только заступил на свой пост и страшно переживал по этому поводу. Мне захотелось его поддержать, и я предложил свою помощь. Мол, зови, если надо. Вот и позвал, что.
– Сеть, – Славка неопределенно поводит руками, точно пытаясь объять необъятное, – она, с одной стороны, разграничивает разные слои города, а с другой – удерживает их вместе. Еще она направляет судьбу каждого слоя в нужное русло. Раньше сеть ткали, а теперь программируют. Может, ты в курсе, где в Питере необычные программисты сидят или хакеры какие-нибудь? Они точно должны знать, что с сетью.
Славка замолкает и поворачивает голову к окну. Я слежу за его взглядом. По проезжей части мчатся автомобили, карета и стадо единорогов. Несколько секунд спустя за ними, весело помахивая хоботом, устремляется мамонт.
– Слои уже перемешиваются, – вздыхает наблюдающий. – Это они еще друг друга не видят, а представь, что будет, когда начнут.
– Догадываюсь. – Я допиваю кофе, ставлю чашку на блюдце и говорю: – Знаю я одно местечко. Здесь недалеко, на Садовой.
Не доходя до метро, увлекаю Славку за собой в неприметное подвальное помещение, зажатое между пышечной и секонд-хендом. Компьютерный клуб – он и его хозяин периодически фигурировали в моих детективных снах – находится здесь. Вот только вместо привычной школоты и пацанчиков с района в мониторы сегодня утыкаются зомби. Они сидят в неестественных позах и, залипнув на светящихся в полумраке экранах, с остервенением мочат компьютерных человечков.
– Светик, ты здесь? – кричу я, направляясь в дальний угол подвала.
Громоздкое кресло разворачивается и являет нам владельца клуба – невысокого бородатого типчика в очках, вареных джинсах и вязаном свитере.
– Светозар, – представляется бородатый, протягивая наблюдающему ладонь. – Тот, кто держит сеть по Адмиралтейскому району.
Славка удивленно смотрит на меня: мол, откуда у тебя такие знакомства? Я мельком пожимаю плечами: дескать, я предполагал, что этот парень непрост, но не знал насколько. Впрочем, оно нам и на руку.
– Значит, мы по адресу. – Справившись с изумлением, мой спутник отвечает хозяину клуба рукопожатием, представляется в ответ и спрашивает: – Что с сетью и почему она упала?
– Зомбаки играют без огонька, вот энергии на поддержку и нет, – отшучивается Светик и уже всерьез спрашивает: – Чем ты заплатишь за ответ, наблюдающий?
Славка расправляет плечи и будто становится выше и тоньше. Скулы заостряются, глаза приобретают стальной блеск. На мгновение мне кажется, что вместо позвоночника у наблюдающего меч, которым он может карать, а может посвящать в неведомое. Он и есть меч.