– Я согласна, – мурлычет Мара.
– Скрепите ваш союз… чем-нибудь уже скрепите, короче, – усмехаюсь я.
Мара подходит к Андрюхе и бодает его головой в плечо. Он протягивает руку и чешет ей лоб. Кошка довольно урчит.
– И чтобы больше не хулиганила у меня, – смешливо говорит ей мой напарник.
– Больше не буду, – обещает она и, махнув нам хвостом на прощание, растворяется в темноте.
– Я, конечно, когда-то мечтал завести кошку, – выдыхает Андрюха, – но не такую же и не таким способом.
– Дорогое Мироздание иногда исполняет наши желания не совсем так, как мы себе это представляем, – отвечаю я. – Открою тебе страшный секрет: когда-то моей мечтой было работать с тобой в одной команде. С тобой именно как с Андрюхой. Глупая и невозможная мечта, сразу ясно. Моя жизнь тогда была далека и от Питера, и от кино. Но очень хотелось. Как видишь, мечта сбылась. Даже в кино для этого сниматься не пришлось.
– Ничего себе! – изумляется напарник.
– Мечты должны сбываться, – резюмирую я и спрашиваю: – Ты, часом, не хотел провести ночь в музее без посетителей?
– Вроде нет, но, раз такая возможность открылась, давай воспользуемся.
– А мне вот, кстати, давно хотелось чего-то подобного.
– Мечты должны сбываться, – театрально произносит Андрюха, копируя мои интонации.
Мы смеемся так громко, что здание Кунсткамеры перестает шевелить корнями и остается там, где ему и положено находиться на плане (и на всех слоях) Санкт-Петербурга.
Кунсткамера – первый музей в России, учрежденный Петром Первым в Санкт-Петербурге в 1714 году. Расположена по адресу Университетская набережная, дом 3. Многие любопытные экспонаты Кунсткамеры приобретал еще сам Петр, но не только экспонаты создают ауру таинственности вокруг музея.
Про Кунсткамеру ходит множество легенд. Говорят, что в собрании хранятся предметы, которые не держат свою тень, и она отделяется от них и бродит сама по себе. Сообщают и о призраках, разгуливающих по залу. Про корни у здания Кунсткамеры тоже поговаривают. Дескать, на том месте, где сейчас стоит музей, царь Петр увидел необычные сросшиеся сосны и приказал тут и заложить здание для кабинета редкостей и диковинок. Необычная сосна выставляется в музее, а вот корни ее теперь стали корнями здания Кунсткамеры.
Андрюха, у нас… Чародей равновесия
– Возвращайся-ка ты лучше обратно в свою реальность…
Мы сидим на западной оконечности Елагина острова, и вот уже минут десять я пытаюсь выяснить, что происходит со Славкой. Мрачный наблюдающий упорно делает вид, что не происходит ровным счетом ничего, и не менее упорно посылает меня подальше – то на мой слой города, то на прогулку по парку культуры и отдыха. Смотрит он при этом себе под ноги.
– Не хочешь возвращаться – погуляй в парке. Он от человеческого не сильно отличается, но у дворца пегасы пасутся, а на прудах мавки водятся…
– Слав, что случилось, я тебя спрашиваю?
– Ничего не случилось! Даже нарушений нет! Поэтому иди уже!
– Я, может, с тобой погулять хочу.
– А я не хочу гулять. Я только и делаю, что гуляю. Дай посидеть.
Работа наблюдающего заключается в том, чтобы ходить по слоям города и наблюдать за равновесием сил, но до сегодняшнего дня Славка на это не жаловался – скорее наоборот: бравировал своим умением без устали нарезать круги по Питеру.
– Значит, я буду с тобой сидеть, – спокойно отвечаю я и придвигаюсь ближе.
– Со мной скучно. – Наблюдающий отстраняется от меня.
– Ясно. Это у тебя синдром такой, из трех букв. Нет, из четырех. Как его… ПТСР, вот!
– ПТСР – это не синдром, это расстройство. – Славка поднимает на меня глаза. Взгляд у него обиженный. – Посттравматическое стрессовое расстройство.
– Я и говорю: ПТСР. Ты много работаешь, у тебя большая нагрузка, вокруг черт-те что творится, вот тебя и догнал стресс. Может, пышек?
– Не хочу пышек! – Наблюдающий демонстративно скрещивает руки на груди.
– А ты одну пышку не хочешь или две? – вкрадчиво уточняю я.
– Десять! С сахарной пудрой!
– Точно ПТСР, – констатирую я и пытаюсь отвлекать его от грустных мыслей и дальше. – Слав, а ты в курсе, что здесь можно увидеть не только пегасов и мавок? Говорят, на Елагином острове бродит дух графа Калиостро!
Я хочу пересказать Славке городскую легенду, но наблюдающий возмущенно перебивает:
– Иди и ты поброди! Может, встретитесь! Он же великий маг и волшебник, не мне чета! Кому нужен наблюдающий, когда есть Калиостро?! Иди ты… Идите вы все к чертям собачьим!
– Слав, ты чего?! – изумляюсь я. – Кто тебя так накрутил? Покажи мне этого собачьего черта, и я лично ему рога обломаю.
– Не трогай чертей, они ни при чем, – наблюдающий сбавляет тон и страдальчески выдает: – Какой от меня прок? Какой во мне смысл? Уволюсь к чертовой матери!
– Слав, я, например, тоже не великий маг. – Я не представляю, что еще сказать и чем утешить Славку.
– Ты – часть культурного кода. Тебя помнят, тебя знают. А я… лимита понаехавшая. Все ждут крутых магов, всем нужны интересные существа, а меня узнают только эти самые маги либо те, кого начальство в известность поставило.
– А ты жди меня, – решительно говорю я, вставая со скамейки, – я скоро.
Срываюсь с места и иду в сторону Елагина дворца. Откровенно говоря, я не до конца понимаю, что предпринять. Может, действительно купить наблюдающему пышек, а может, найти некое иное решение, чтобы спасти Славку от уныния.
– Помощник наблюдающего, если я не ошибаюсь? – раздается у меня за спиной, когда я дохожу до пристани, под которой якобы все тот же Калиостро устроил подземный зал для масонских собраний.
Оборачиваюсь и вижу легендарного графа, каким его рисовали на портретах. Разве что ростом он пониже, чем я себе представлял.
– Расскажите мне, каково это – работать с одним из величайших магов современности? – поравнявшись со мной, вопрошает Калиостро.
Этим граф повергает меня в изумление: вот только Славка доказывал мне, что он никто и звать его никак, а тут вдруг такая формулировка.
– Ну… – тяну я. – Если честно…
– Только честно!
– Нормально, – отвечаю я и осознаю: вот он, мой шанс узнать про Славку побольше. – Работать с ним мне нравится, но я совершенно не представляю, насколько наблюдающий крут по вашим волшебным меркам. Я все же сам ни разу не маг, поэтому не разбираюсь в степенях магического величия.
– Молодой человек, вы ведь, наверное, думаете: маг – это тот, кто носит дурацкую шляпу, бормочет заклинания, кидает направо и налево огненные шары, а в хрустальный шар смотрит?
– Вроде того, – соглашаюсь я.
– Нет! Маг – это тот, кто умеет взаимодействовать с силой в себе и в мире. Великий маг – это тот, кто делает мир настоящим…
Где-то это я уже слышал, правда в другом контексте.
– …Санкт-Петербургу повезло, что место наблюдающего занял чародей равновесия.
– Он мастер слова, – уточняю я.
– Молодой человек, неужели вы полагаете, что у великого мага может быть только одна специализация и только один рабочий инструмент? Наш наблюдающий и мастер слова, и чародей равновесия… Кстати сказать, чародеем равновесия был известный вам Яков Брюс. Впрочем, почему был – он и сейчас им остается. Так что, молодой человек, повторю: Санкт-Петербургу неимоверно повезло с этим наблюдающим. Я слышал, его приглашали в Хранители Грааля, но он отказался… Оно и верно: чародею равновесия должность наблюдающего подходит куда лучше.
Вот это новости. А Славка там, на обзорной площадке, хорошо не рыдает от своей никчемности.
– Вы ему это говорили, ну, какой он великий и как Питеру с ним повезло? – сурово спрашиваю я графа.
– Зачем говорить очевидное? – Калиостро растерянно разводит руками.
– Да потому, что маги тоже люди, – поясняю я, а перед моим внутренним взором сидит нахохленный Славка с донельзя грустным лицом. – Наблюдающему хочется слышать, что о нем знают, его ценят, что он чего-то да стоит. Пригласили бы в свое собрание, похвалили бы при большом количестве народа, вручили бы какую-нибудь медаль за магические заслуги.
– Какой же вы еще неопытный, молодой человек… – вздыхает собеседник. – Зачем награды тому, у кого есть весь мир и кто в любое время может взять то, чего ни пожелает? Что ему награды? Цацки, игрушки…
– Тому же Брюсу, пока он жил в человеческом теле, и имения жаловали, и награды раздавали, – с нажимом отвечаю я. – Вы, перешедшие в вечность, забываете, каково это – быть живым. Каким бы ты ни был магом, все равно живешь в плотной реальности, где многое дается не так быстро, как вам кажется. Знаки внимания нужны, особенно если вам действительно важен наблюдающий. – Перевожу дыхание и усмехаюсь: – Ипотеку за него выплатить слабо?
– Ипотека – это собственный выбор наблюдающего, – вновь разводит руками мой собеседник.
– Медальку все же можете вручить или премию дать через нужных лиц, – подсказываю я. – Личный кабинет бы ему тоже не помешал. Вы в вечность перешли, а наблюдающий еще нет. Забот у него по уши на всех слоях города, а о нем кто позаботится? Решит, что его не ценят, и, не дай бог, уволится. Так что вы подумайте, а я пойду ему чего-нибудь вкусного куплю.
– Вы удивительный молодой человек…
– Не такой уж молодой… – ворчу я.
– …и правильно, что именно вы стали помощником наблюдающего. Вам не все равно, и мы прислушаемся к вашим словам.
Граф пожимает мне руку и уходит на пристань, а я, как и обещал, отправляюсь на поиски вкусностей для наблюдающего.
– Ну что, встретил дух Калиостро? – хмыкает Славка, когда я возвращаюсь и вручаю ему бумажный стаканчик с какао и пакет пышек (брал дюжину – с запасом).
– Встретил. Попросил для тебя медаль и отдельный кабинет.
– А ипотеку мою погасить не попросил? – в повеселевшем голосе Славки звучит заинтересованность.
– Попросил, но он сказал, что это твой осознанный выбор, тебе за него и расплачиваться.