– Фантазер ты, Андрюха, но концепция мне нравится, – наконец-то улыбается наблюдающий и цитирует классику: – «Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль». Что касается кабинета… Надеюсь, ты упомянул, что я хочу сидеть в Большом доме на Литейном?
– Запамятовал! – смешливо отзываюсь я и спрашиваю: – Как твой ПТСР?
– Спасибо, ему уже легче, – с набитым ртом отвечает Славка.
– Глядишь, дня через три вообще пройдет, – коварно замечаю я.
Наблюдающий смотрит на меня с укоризной, но хотя бы больше не грустит. Надо же, думаю я, борясь с искушением взъерошить ему волосы, вот этот перепачканный в сахарной пудре подросток с перепадами настроения – мастер слова, чародей равновесия и бывший демиург. Впрочем, может, эти его терзания и есть плата за величие, которого Славка не осознаёт или не хочет признавать. Однажды, думаю я, он действительно сядет в высоком кабинете в Большом доме. Буду ли я ему тогда нужен?
– Если что, пойдешь со мной на Литейный? – вдруг спрашивает наблюдающий.
– Я с тобой куда угодно пойду – хоть на Литейный, хоть к черту собачьему и всей его родне на кулички, – отвечаю я. – Должен же кто-то там за тобой присматривать, пока ты следишь за равновесием.
– Договорились, – кивает Славка и протягивает мне пакет. – Пышку хочешь?
– Не откажусь. – Я выуживаю из пакета пышку, обильно посыпанную пудрой. – В конце концов, я же за них платил.
– Я тебе компенсирую, когда меня в Большой дом пригласят, – хитро прищуривается наблюдающий.
– Мне для тебя, Славочка, ничего не жалко, так что забей, но за медаль проставишься.
– Обязательно. – Наблюдающий бодает меня головой в плечо, совсем как кошка Мара.
Потрепать бы его все же по макушке, но руки у меня уже в сахарной пудре. Остается только надеяться, что, если Славка и впрямь великий маг, он знает, как я к нему отношусь и что готов его поддержать во всем, где бы мы ни оказались и что бы ни случилось.
Елагин остров – остров в дельте Невы в историческом районе Санкт-Петербурга Острова. В настоящий момент на острове располагается Центральный парк культуры и отдыха имени С. М. Кирова (ЦПКиО).
Иван Порфирьевич Елагин, чье имя и закрепилось за островом, стал его владельцем в 1777 году. Елагин, как бы сейчас сказали, увлекался эзотерикой и был поклонником и последователем всемирно известного масона и мага графа Джузеппе Калиостро. Во время своего пребывания в Петербурге последний жил в доме Елагина и посещал дворец на Елагином острове.
С именем Калиостро связывают несколько мест на Елагином острове, а также есть легенда, что в зеркалах Елагина дворца периодически появляется фигура графа с масонскими символами в руках. Впрочем, говорят, можно встретить его призрак, и просто прогуливаясь в парке.
Андрюха, у нас… Драккар и викинги
– Чего задумался? – голос Андрюхи отвлекает меня от грустных мыслей.
– Привет. – Я вяло машу напарнику рукой и отвечаю: – Да так, решаю одну задачку.
Я стою на мосту Степана Разина и с тоской смотрю, как рядом с ним на волнах Обводного канала покачивается драккар, по палубе которого прогуливаются хмурые викинги.
– Рассказывай, в чем вопрос. – Андрюха встает рядом и меряет драккар взглядом.
– Так быть или не быть, вот в чем вопрос. В смысле, бить или не бить. Редактор, например, настаивает, что раз слово сказано, то бить надо.
– Ничего не понял. Особенно про редактора.
– Иногда я пишу тексты…
– Интересно, что ты еще делаешь?! Сколько у тебя вообще профессий?! – изумленно восклицает напарник. – Прости, перебил. Ты продолжай, продолжай…
– Я, как ты помнишь, мастер всякого слова, в том числе и письменного, – поясняю я, намеренно проигнорировав его вопросы. – Иногда пишу тексты про города и про места силы. Так вот, вижу я на днях свой текст с правками к нему и в сердцах говорю, что за такие правки редактору надо морду набить. А он все слышал, редактор. За дверью стоял. Теперь настаивает на том, что, раз слово сказано, морду бить надо.
– Даже не знаю, что удивительнее: что у тебя есть время писать тексты или что человек сам просит, чтобы ему морду набили.
– Я и так в дипломатию, и эдак, а он все не унимается. Я всегда за то, чтобы отвечать за базар, но, во-первых, это была фигура речи, во-вторых, я против того, чтобы бить людей, если это не спорт, не самооборона и не…
– Понял, понял, – спешно перебивает напарник.
– На самом деле есть важный нюанс: этот редактор – он не совсем редактор. Официально он корректор, просто занимается порой и редактурой. Про корректоров у меня речи не шло.
– Вот и выдыхай. Значит, не бить. Но это у тебя, а у нас что?
– А у нас – драккар и викинги.
– Так это драккар и викинги… – многозначительно произносит Андрюха. – Я думал, инсталляция и косплей.
– Нет, это викинги, – я подчеркиваю слово «викинги» интонацией. – Хотят пойти и захватить Зимний.
– Никуда они не пойдут… – начинает напарник.
– Не пойдем, если вы сразитесь с Олафом Кожаные Штаны и победите его!!! – орут с драккара.
Означенный Олаф выступает вперед и демонстративно молотит себя кулаками по груди.
– Раз с редактором не вышло, отыграешься на Олафе, – хмыкает Андрюха.
– Я за дипломатию, – с нажимом повторяю я и жалуюсь: – Им что ни скажешь, ответ один: сразитесь, или захватим. Про редактора на этой волне и вспомнилось. Такие же упертые. Стою теперь и думаю, бить или не бить.
– Слав, тоже не бить, разумеется, – серьезно отвечает напарник. – Куда тебе супротив того Олафа? Даже если кожаные штаны наденешь, ты все равно в нем два раза в высоту и раза четыре в ширину укладываешься.
– Пять, – кисло фыркаю я, – на мой взгляд.
– Вот и не лезь. Если очень надо, давай я попробую, но, честно тебе скажу, я здраво оцениваю свои шансы. Где я и где Олаф.
– Олаф на драккаре. Ладно, загляну и я на тот драккар. Может, сторгуемся обыграть Олафа в загадки. В крайнем случае перепить.
Я собираюсь спуститься с моста и взойти на палубу, но Андрюха меня останавливает:
– Никуда они не пойдут, – вновь говорит он. – Слав, дослушай меня: никуда они не пойдут, у них драккар под мостами не пройдет. Если только волоком вдоль Обводного тащить, но они уже на «Красном треугольнике» выдохнутся да там и осядут.
– А-а-а, – осознаю я, глядя на высоко поднятый нос драккара и мачту с полосатым флагом.
– У-у-у, – мрачно стонут викинги и смотрят на мост Степана Разина.
– Вот теперь подключаем дипломатию, – радостно сообщает мне Андрюха и обращается к нарушителям спокойствия: – Мужики, вы чего захватить хотели и, главное, зачем?
– Зимний, того-этого, – разводит руками викинг, которого я считаю главным. – Нас один писатель призвал – молодой талантливый автор, этого-того. Он написал: в Санкт-Петербурге на Обводном канале находят следы древних цивилизаций, в том числе викингов…
– …и добавил, что в праздники Колеса года в этих местах открывается портал, через который представители таких цивилизаций могут проникать в здешний мир и вершить тут свои дела, – добавляет Олаф Кожаные Штаны, поражая меня не только своей монументальной фигурой, но и правильной литературной речью.
– Раз уж мы, того-этого, проникли, так чего бы Зимний не взять? – заканчивает главный. – Мы уже знаем, что у вас тут берут! Того-этого!
– Редактора на вас нет, хоть битого, хоть небитого, – ворчу я. – Для начала, сейчас не праздник Колеса года.
– Мы, того-этого, с Бельтайна в Гутуевской гавани стояли, – опускает глаза главный.
– Ясно, праздновали, – усмехается Андрюха и размышляет вслух: – Как они тогда под Екатерингофским мостом прошли?.. Хотя он вроде повыше.
– Кроме того, что вы как эталонные попаданцы? – продолжаю я. – Попали и давай свои законы устанавливать!
– Можем найти редактора, чтобы он эту историю отредактировал, – предлагает напарник.
– Оставь редактора в покое! – возмущаюсь я. – Дело решается одним порталом. Сейчас открою, и отправим всех назад.
– Так просто?! – хором удивляются напарник и викинги.
– А вы спецэффектов хотели?! – Я упираю руки в бока. – Могу, конечно, и со спецэффектами, но это не поощряется.
– Мы хотели куда-нибудь в Петербурге дойти, – отзывается главный. – Зря попали, что ли? И писатель, того-этого, старался.
– Зимний брать я вам не позволю! – суровым тоном заявляю я, но потом смягчаюсь: – Есть у меня одна идея. Мастер слова я или на драккаре?!
Достаю из заднего кармана брюк блокнот и ручку и начинаю писать, повторяя написанное вслух:
– Чтобы не привлекать лишнего внимания и проходить под мостами, драккар превращается в прогулочный катер…
Драккар немедленно трансформируется в длинный катер с надписью «Дракон» на борту.
– …а суровые викинги принимают облик матросов.
Викинги обретают более цивилизованный вид. Вместо рогатых шлемов у них теперь бескозырки с названием катера. Олаф с удивлением осматривает себя и даже оттягивает на груди тельняшку. Штаны на нем, правда, по-прежнему кожаные.
– Молодой талантливый автор, – продолжаю я, – собираясь на водную прогулку по рекам и каналам Санкт-Петербурга, еще не знает, что выбранный им катер увезет его в далекое прошлое, где вновь станет драккаром. Викинги же вернутся к своему истинному облику и возьмут автора в поход. Много испытаний придется пережить автору, прежде чем он вернется в Петербург – в тот же день и час, когда отправлялся в плавание.
– О-го-го, того-этого! – восхищается главный викинг. – Ну, мы пошли?!
– Попутного ветра! – желаю я, хотя паруса уже нет – только пламенный мотор, с которым викинги внезапно справляются на раз-два. – Пришвартуетесь у Зимнего дворца, раз так к нему хотели. Писатель может быть с девушкой или с другом, а то и с той, и с другим, но так даже интереснее. Портал откроется, когда выйдете в Финский залив.
– Представляю, как потом писателю достанется от девушки, а редактору – от писателя, – смеется Андрюха, когда катер исчезает из вида, и спрашивает меня: – Почитать-то дашь, что пишешь?