— Тогда бы и рассказывать тебе сейчас пришлось бы что-нибудь другое! — возразил Пашка.— И вышли из Сказки мы бы не в этот момент, и, может быть, не встретились бы сейчас сами с собой, и всё пошло бы по-старому. Ты фантастику не читаешь? А зря. Об этом очень много написано.
Ребята вышли из кустов. Пашка обо что-то споткнулся и, нагнувшись, нащупал у своих ног округлый предмет.
— Смотри, Колька, твоя фляжка!
— Фляжка? Вот здорово! Я же говорил, что она обязательно найдётся!
— Погодите-ка, ребята... — сказал Юрка.— А ведь... Ну-ка быстро обратно в кусты!
— Зачем? — не понял Пашка.
— Как зачем? Да ведь сейчас вот он,— Юрка ткнул пальцем Кольке в грудь,— обратно за своей фляжкой прибежит!
— Точно! — И тут Пашку осенило.— Колька, давай сюда Орден!
— Орден? Зачем это?..— замялся тот.
— Ты что, не понял, откуда он тут взялся? Почему ты его здесь нашёл?
— Теперь понял! — Колька достал из кармана Орден, вздохнул, потёр его о рукав и с некоторым сожалением положил на то место, где раньше лежала фляжка.
Ребята юркнули в кусты. Скоро между деревьями замелькал свет фонарика, послышался топот и на полянку, тяжело дыша, прибежал Колька-два. Пугливо озираясь на кусты, он принялся тщательно высвечивать землю под ногами. Ничего не найдя, тихо сказал: «Ладно, потом...» И тут луч фонарика отразился от Ордена. Колька нагнулся и поднял золотой кругляш.
— Ух ты! — восхищённо выдохнул второй Колька и, сунув Орден в карман рубашки, побежал обратно.
Ребята с грустью проводили его взглядом. Как они завидовали им — самим себе, ещё не перешагнувшим порог в Сказку. Ведь им всё ещё только предстоит!
Эва Бялоленьская"Круг пожирателей деревьев"(перевод с польского Маргариты Бобровской)
Давным-давно, когда я была ещё молода и наивна (а теперь я уже только молода), я решила писать научную фантастику. Разумеется, действие должно было происходить на чужой планете, и там обязательно присутствовали бы инопланетяне, ха-ха-ха... Но я не была бы сама собой, если б написала этот текст так, как полагается, традиционно, описав удалых космонавтов и космонавток (безусловно, американцев). Я же хотела представить мир, увиденный глазами чуждых нам существ, мир, где люди — захватчики, разрушители, а их поступки не отличаются ни добротой, ни благородством, ни дажеумом. Через много лет я перечитала рассказ ещё раз, поправила его, испытывая снисхождение к своему тогдашнему писательскому мастерству, а теперь вот отдаю на Ваш суд эту старую историю, рассказанную по-новому.
Серые массивные туши вайа медленно перемещались по проторённой колее. С того момента, как первые солнечные лучи просочились сквозь гущу листвы, стая тяжёлых существ неуклонно двигалась вперёд в неизменном темпе. Скорость, и так не слишком большая, должна была ещё уменьшиться к вечеру, а после наступления темноты длинный строй точно связанных невидимыми узами существ распадётся и превратится в свободное стадо, рыскающее по окрестности в поисках пропитания. Вайа буквально сметут всю растительность, которая только подходит для пережёвывания и накопления в округлых зобах.
Мерыа, расположившись на твёрдой, тёплой спине огромного животного, лениво оглядывалась по сторонам.
Однако всё чаще её взгляд обращался к мужчине, который сидел рядом на корточках, бдительно охраняя караван. Он был красив. Со своего места Мерыа видела только его спину, а когда страж равномерно поворачивал голову, высматривая опасность, очертания носа и один глаз — большой, карий. Тёмная шерсть, начинаясь на лбу у переносицы, покрывала его красиво вылепленную голову, а на затылке превращалась в густую гриву волос, ниспадавших до половины спины и вьющихся, точно гибкие, нежные веточки, лишённые листьев.
Ноздри охотника дрожали, улавливая лесные запахи: аромат свежих листьев, коры, преющего дерева, грибов, время от времени — сладковатую вонь падали. От вайа исходил собственный, неповторимый дух — запах безопасности. Мерыа уселась поудобнее. Мимолётно коснулась своего круглого живота. Она беременна уже в четвёртый раз. И именно этот большеглазый страж — надо же, какое совпадение — был её последним партнером. Когда полкруга назад они послушались зова чувств, принуждённые изменившимся запахом кожи, она вдруг возжелала его. Возбуждённая, готовая убить, если кто-то посмеет помешать их любовному слиянию. Но теперь Мерыа смотрела на воина почти равнодушно. Только с удовольствием думала о том, что ей попался красивый и ловкий, и радовалась, что эти черты унаследуют её большеглазые дети. Как его зовут? Мерыа порылась в памяти. Кажется, Вай-мир. Мягкое слово для резкой, хищной речи расы ркхета.
И тут Вай-мир вскочил, издав горловой крик-предостережение:
— Йа-а-арг!..
Враг! Над тропой вайа — короткой чёрточки среди океана зелени — мелькнули тёмные очертания широких крыльев. Хищник легко, даже лениво, ускользнул за пределы видимости, но никто не сомневался, что он очень скоро вернётся. Ещё несколько раз звучало предостережение, передававшееся из уст в уста. Стражники натянули луки в ожидании. Птица появилась внезапно, летела она уже значительно ниже, потом свернула две из четырёх летательных перепонок и спикировала к земле. Мерыа услышала короткий щелчок тетивы, ему вторили ещё и ещё, с соседних вайа. Хищник закувыркался в воздухе и камнем упал вниз.
— Это ятрб,— пробормотал Вай-мир, усаживаясь на прежнее место. Его голова снова непрерывно поворачивалась во все стороны. Молодёжь, едва прожившая один круг, с писком соскальзывала уже с крупов вайа, спеша на поиски подстреленного мяса. Светло-зелёные тела их сразу же слились с лесной чащей. Кроны деревьев рассеивали солнечные лучи, превращая их в бесконечное множество дрожащих золотых пятнышек, раздражавших глаза. Мерыа вытащила из лежащей неподалёку кучи один большой лист с мелкими прожилками. Умело свернула из него колпачок и этой шапочкой прикрыла голову. Тепло расслабляло. Она свернулась клубочком, собираясь подремать. Женщина была спокойна и безгранично доверяла бдительности своего стража. Вдруг с конца каравана донеслись новые сигналы. Резкий, пронзительный свист, принёсший зашифрованные сообщения.
— Что?..— Мерыа очнулась. Вай-мир прислушивался.
— Ребёнок, который принёс ятрба, поскользнулся и упал в колею.
Мерыа громко вздохнула. Это наверняка был мальчик. Девочек на такие затеи не пускали. А мужчин было много. Даже слишком много.
— Какая расточительность,— проворчала она, думая о маленьком тельце, растоптанном и растёртом в бесформенную кашу. Что бы ни попало под тяжёлые туши вайа, после того как они прошли, этого уже нельзя было распознать. После погибшего ребёнка останется длинная влажная полоса, немного обломков костей и, может, какие-то обрывки кожи, которые насытят насекомых.
День был временем путешествия и отдыха. Мерыа то спала, то занималась какими-то мелкими делами, то попросту болтала с несколькими женщинами, делившими с нею широкую спину. Вскоре другой мужчина сменил Вай-мира на посту. Большеглазый страж жадно напился воды, хранившейся в скорлупе фруктов. Схватил кусок мяса и присоединился к другим мужчинам, пережёвывавшим свои порции. Между двумя кусками они обменивались обычными шутками и похвальбой. Иногда посвистывали и щебетали на охотничьем языке, бросая задорные взгляды на кучку женщин. И о чём только они могли говорить? Мерыа выпятила губы в снисходительной улыбке. Они тоже заслужили капельку личной жизни. Но вскоре мужская компания стала редеть. Они расходились в одиночку и парами, утомлённые долгой службой, сонные. Вай-мир лёг неподалёку от Мерыи, прикрыл глаза повязкой из кожи, и уже вскоре бока его стали ритмично подниматься, свидетельствуя о размеренном дыхании спящего. Но покой длился недолго.
— Я голодная! — раздался крик за спиной Мерыи. Ей не пришлось даже оглядываться. Она и так слишком хорошо знала этот капризный голос. То была Керстн, самая младшая в группе. Первый раз беременна — и сразу должна была родить девочку, что окончательно намешало у неё в голове.— Эй, ты! Принеси мне мясо! — Из-за плеча Мерыи вылетела пустая скорлупа и ударила спящего стражника в спину. Он резко дернулся и, инстинктивно скорчившись, перевернулся на другой бок. Мерыа круто обернулась, схватила девушку за челюсти и ударила, целясь в самое чувствительное место — слуховую мембрану. Керстн глухо завыла.
— Только посмей ещё к кому-то пристать,— прошипела Мерыа,— а я уж постараюсь, чтоб с тобой тоже что-то произошло. Отправишься в кладовую, а твоих детей доносят другие! Так что изволь расплести свои длиннющие ноги и возьми себе еду сама!
Испуганная Керстн вырвалась и удрала, спрятавшись среди других женщин. Кладовка была тем местом, о котором не говорилось, его старались избегать даже мысленно. Последние вайа, двигавшиеся в самом конце длинного каравана, предназначались для тех членов племени, от которых никакого проку не было: самые старые стражи, чьё зрение и слух уже отказывали, бесплодные женщины, не обладавшие никакими особыми талантами, позволившими бы им удержаться наверху иерархии, или дети-калеки. Им по справедливости выделялись порции еды, но они сами служили съестными припасами во время длинного и тяжёлого перехода через пустыню, где даже панцири вайа крошились от недостатка воды и пищи.
— Тяжело носить такой живот,— сказала Дерт и осторожно похлопала себя по объёмистой выпуклости.
— Вечно ты жалуешься, а выглядишь вполне довольной,— возразила Мерыа. Обе женщины рассмеялись. Они срезали с поваленных стволов бледные мясистые грибы и складывали их в корзинки из коры. Вокруг было темно, но это совсем не мешало видеть большим глазам ркхета, блестевшим во мраке точно миниатюрные солнышки. Вайа бушевали в кустах, пожирая в огромных количествах листья, вьюны и клубни, которые откапывали с помощью лопатообразных отростков на передней части панциря. Часть мужчин в поисках добычи удалилась от стоянки. Дети помогали собирать клубни и грибы, очищали от паразитов складки панцирей вайа или попросту баловались. Стадо добралось до области, где было чуть попрохладней, и растения могли расти, не заглушая друг друга.