Опускаю Лину на кровать и резко нависаю над ней, прижавшись всем телом. Она замерла в ожидании. Её приоткрытый ротик откровенно взывал к поцелую и я набрасываюсь с голодной страстью, сминая девичьи губки своими, наслаждаясь её вкусом, нашей игрой языков. Мне этого мало, потому как малышка учится быстро, схватывает мои уроки на лету, и теперь её поцелуи доводят меня до безумия, до полусмерти, кипятят мозг, разрывают в клочья здравый рассудок.
Осторожно касаюсь бархатной кожи на тоненькой шее. Она реагирует на жар моего близкого дыхания, покрывается мурашками, искриться, в жилке ускоряется пульс. Лина дышит надрывно. Тело Ангела горит в агонии страсти. Руки сминают простыню, неосознанно дёргая прохладную ткань. Розовые соски взывают к ласке. Приподнимаю ладонью маленький холмик и жадно втягиваю в себя воспалённый бутон. Малышка удовлетворённо вскрикивает и тут же цепляется мне в волосы тонкими пальчиками, выгибает спинку, вдавливая свою грудь ещё плотнее в мой рот. Я глухо стону, с нежностью, упоительно слизываю с твёрдой горошинки приятный солоноватый вкус её кожи, что невыносимо будоражил мою кровь, от чего мой член всё также сильно её желал. Прикусываю сладостный комочек, целую его и снова втягиваю в горячий рот, терзая языком, вырывая нехитрым способом из горла жены протяжные стоны удовольствия.
— Нравится?… — отстраняюсь на миг, только для того, чтобы поймать её бесстыжий взгляд.
— Безумно… нравится… — она тихо шепнула моё имя… простонала моё прозвище… и нетерпеливо притянула за голову назад к своей груди. Неприкрытые желания одурманили нас. Я хрипло хохотнул и принялся за второй сосок, мурлыча, будто мартовский кот.
Пальцы уверено скользнули вниз по животу к заветному треугольнику между ног, нырнули вниз и накрыли горячее нутро. Лина дёрнулась и сомкнула бёдра, зажимая сильнее мою руку на влажных лепестках. Дикая страсть загорелась в моих глазах. Её же пугала неизвестность. И я снова тянусь к губам Лины, потому что только таким способом могу заставить забыть о страхе упоительно целуя её, тягуче-медленно, глубоко проникая языком в сладость её рта. Девичье тело предательским образом поддалось моим ласкам, раскрывая барьеры, ломая сомнения.
— Не бойся…расслабься, я буду осторожен. Позволь мне насладиться твоей невинностью.
Ангелина повиновалась мне, перестала сопротивляться, медленно расставила согнутые в коленях ножки в стороны.
— Ещё шире, малыш… — глухо вторю, не отрывая от её лица своего обезумевшего взгляда. — Моя ладонь с нажимом погладила возбуждённую плоть девочки, увлажнённую и готовую меня принять. Осторожно, миллиметр за миллиметром, ввожу в неё средний палец, плавно растягивая им стенки влагалища, будто лепил дорогостоящую, шедевральную, глиняную вазу, наслаждаясь одновременно слайдами эмоций на её лице. Тихий, возбуждающий стон любимой вырывался из её груди, когда я задел большим пальцем чувственный клитор. Умопомрачительное счастье скрутило в моём животе тугой жгут, взыграла гордость за сексуальный темперамент моей девочки. Одно моё невинное касание вызывало в ней ураган страсти и отпружинило обратно, наповал сбивая с ног опытного любовника. Её природный запах уникален, сводит с ума. До безумия хочу распробовать приятный вкус её лона. Располагаюсь между ног, лаская округлые бёдра. Пальцы коснулись небольшого синяка и сердце защемило в груди. Я благодарил Бога за то, что уберёг мою Лину от беды! Не заметил, как влюбился в неё без оглядки, настолько сильно, как ещё никогда и некого не любил!
— Боже! Только не так! — вскрикнула и опустила руки мне на голову, пытаясь оттолкнуть от себя. Я вцепился крепко за бёдра и притянул Лину вплотную к своему рту. — Пожалуйста, Димка, я сгорю от стыда! Не нужно… прошу тебя… а-ах! Ум-ммм… Дима-ааа…
Язык скользнул между набухших лепестков её плоти, погрузился в жаркую среду, смакуя её сок. Боже! Как сносит крышу! В копчике разгорается пламя и покалывает поясницу до самого паха. Чуть солоноватый привкус, основная нотка которого напомнила слегка недозревшие зеленые яблочки. Божественная амброзия… Мощные, долгоиграющие рефлексы, вызванные запахом моей девочки, намертво засели под моей кожей, сплелись с нервными окончаниями. Удовольствие зашкаливает вдвойне, посылая импульсы по всему телу. Терпение на пределе. Меня начинает «долбить», как последнего наркомана «вставляет» долгожданная доза наркотика!
— Глупенькая, вкусная девочка… я хочу тебя всю! До последней капли!
Лина продолжала стонать под натиском моих ласк. Погрузившись вместе со мной в это безумие, сама неосознанно насаживалась на мой рот, прижимая мою голову к пульсирующей промежности. Её милый и несвязный лепет срывался с губ, растворялся в разгоряченном воздухе, заполняющим эту комнату.
Втягиваю в себя её клитор, смакую словно карамельный леденец, нежно посасывая. Тело малышки извивается в моих руках, дрожит, обжигает мои ладони. Они свободно скользят по нему, обрисовывая каждый изгиб, раскрывают её женственность. Я чувствую, как острая кульминация её первого в жизни оргазма подходит всё ближе и ближе, как меняется тон и характер её криков, как она забывает дышать, замирая на миг, пытаясь уловить неведомые до сей поры импульсы нового наслаждения. Попа такая упругая, что сминая её пальцами, так и хочется шлёпнуть по ней, затем покрыть поцелуем каждый покрасневший шелковый дюйм, слизать лёгкое жжение, пристроится сзади к горячему лону и взять со всей страстью свою женщину, наслаждаясь тем, как упругие ягодицы ритмично вбиваются в мой пах.
Лина забилась в экстазе, когда я начал массировать возбуждённый бугорок её плоти большим пальцем. Мои губы обхватили жаждущий ласки сосок, который напоминал спелую вишенку. Прикусываю легонько и оттягиваю на себя, резко отпускаю и снова втягиваю в рот. Эта игра сводила нас с ума. Она билась в оргазме, крича моё имя, царапала мне спину. Нависаю над ней в предверии долгожданного проникновения, удерживая свой вес на локтях.
— Хочу тебя! Сейчас, любимая! Обними меня ножками и ничего не бойся.
— Димка… — её глаза вперились в мои, тело, не успев отойти от пережитого всплеска эмоций, расслабилось, подчиняясь моим уверенным действиям, подрагивало. Грудь к груди. Губы к губам. Плоть к плоти. Время пришло и я едва касаюсь раскалённой головкой её средоточия, моего центра вселенной, нежно скольжу по влажным губам, постепенно проникая в нутро, сначала на пару сантиметров от входа во влагалище, затем чуть глубже.
— Дыши со мной, Лина. Смотри мне в глаза, любимая! Первые шаги всегда сложно совершать. Но я клянусь, ты не пожалеешь об этом… Просто люби меня, детка, подари мне свою любовь, милая…
Напряжение поднимается в наших телах и мелкие капельки пота покрывают мерцающую кожу обоих. Удовольствие от одного желания обладать ею уже приводит в восторг. Физические ощущения, сосредоточенные на поверхности кожи, меня не волнуют. Руки обхватывают жену. Прижимаю к себе с неистовой страстью и нежностью. Выдержка растворилась. Подаюсь медленно бёдрами вперёд, постепенно проникая в её горячее и узкое лоно, осторожно, маленькими дозами, плавно двигаюсь не достигая плевы. Мягко целую губы, лаская её ротик своим языком, кусаю их и снова целую, сладко, чувственно, тягуче… Ловлю ртом сексуальные звуки, эхо её удовольствия проникает в меня глубоко, достигает головки члена. Этот момент единственный и неповторимый. И я с готовностью произвожу одно резкое и уверенное движение вперед, проваливаясь внутрь полностью, погружаясь в такую долгожданную, ошеломляющую тесноту.
— Люблю тебя, малыш! Безумно люблю…
Замираю, заглушая поцелуем её вскрик. Глаза Ангела распахнулись, ослепив меня своей красотой. Она замерла, прижимаясь ко мне всем телом. Зажала мышцами влагалища плотно мой пенис. От такой тесноты я ощутил боль. Дрожит. Закусила губу. Впилась ногтями в плечи. Радужки цвета тёмной карамели становятся влажными. Черт! Я растерялся, как мальчишка! Сердце бешено рвёт грудь, стремиться к её — маленькому, перепуганному, со сбившимся ритмом.
— Прости!.. Прости меня, малыш! Как ты себя чувствуешь? — целую влажные скулы и щёки. — Это недолго будет длиться. Болезненность скоро пройдёт. Хочешь, я остановлюсь прямо сейчас?
Лина крепче сжала объятия, подалась инстинктивно тазом вперёд, насаживаясь на член, снова протяжно застонала от боли и отрицательно помахала головой.
— Я потерплю. Я же всё понимаю, любимый… Всё хорошо. Правда…
Улыбаюсь ей, благодарно целую её висок с выступившими капельками пота. Она впервые меня назвала любимым. Дикая эйфория проникает в меня, распространяется по венам, расправляет крылья за спиной.
— Ты МОЯ, Ангелина! Слышишь?! Только МОЯ! Настоящая, страстная, чувственная женщина! — рычу ей в ответ.
Воздух в спальне пропитан любовью. Мои движения сдержанные и неглубокие. Лина поморщилась некоторое время, затем начала сама подстраиваться под темп. Нетерпеливо рвалась мне навстречу. Я целовал её снова. Успокаивал её страх и боль, заглушал их тем способом, от которого она разжигала в себе страсть. Движения постепенно ускорялись, набирая быстрый и резкий темп. Плоть любимой тесно обтягивала член, заставляла меня погружаться в море удовольствия. Я не могу описать своё состояние. Ощущаю психическое и физическое истощение на ряду с новым приливом сил. Чувствую, как семья подступает к середине ствола, застревает на полпути, дразнит меня. Я счастлив. Окрылённый этим чудесным действием. Хочется кончить и снова повторить марафон. Безудержно любить её, такую хрупкую и нежную. Внезапное желание зачать с ней ребёнка прокрадывается в душу и мне хочется выть от страха и горя, от неопределённости и отчаянья. Как же не вовремя! Последние остервенелые толчки приводят меня в чувства. Я вырываюсь из неё, обильно изливаясь на живот горячим потоком густой спермы. Стону, содрогаясь от сильнейшего оргазма. Шепчу хрипло её имя. Зарываюсь носом в подушки рядом с её шеей, вдыхая будоражащий запах, целую кожу за ушком. Благодарю свою девочку за взлёт в поднебесье, который она мне устроила. Чувства опустошённости и свободы переполняют меня. Переворачиваюсь на спину и увлекаю за собой истерзанное мною тело маленькой женщины. Глажу нежно спинку, убаюкивая свою любовь. Выпускать её из объятий до утра не входило в мои планы.