— Ну, если вы так считаете, то я последую вашему совету. Но ответьте мне на один вопрос. Как вы думаете, согласится ли теперь Дороти Кэтлин поговорить со мной?
— И думать об этом забудь. Но я передал ей, что ты не уедешь отсюда, пока не вернется твой отец. Думаю, Кэтлины больше не станут тебе досаждать.
Касси слабо улыбнулась.
— Значит, вы все-таки не зря к ним съездили. Спасибо.
— Не стоит благодарности.
— Что ж, тогда я больше не стану вас задерживать. — С этими словами Касси отошла в сторону. — Кстати, — сказала она, — раз оба наши работника остались на пастбище, вы можете пообедать в доме.
— Это что, приглашение?
По его удивленному тону она поняла, что совершила оплошность.
— Нет... в смысле, да... Да, но только вы меня не так поняли...
— Ты хочешь сказать, что я по-прежнему тебе не нравлюсь, дорогуша? — спросил Ангел, криво улыбнувшись.
Вряд ли он ожидал ответа на свой вопрос, и Касси, залившись краской, быстро повернулась и поспешила к дому. Ей теперь казалось, что у Ангела такое же странное чувство юмора, как у Фрейзера Маккаули.
Глава 12
В тот вечер Касси не стала переодеваться к ужину, как делала всегда, когда дома был отец. Родители Касси отличались приверженностью к традициям Восточного побережья, хотя практически всю жизнь прожили на Западе. Если бы она переоделась, то Ангел мог подумать, что она пытается произвести на него впечатление, чего она совершенно не собиралась делать. А все из-за ее болтливости. Мария заметила, как нервничает Касси, и напомнила ей, что Ангел может поужинать на кухне вместе с ней и Эмануэлем. Касси и рассчитывала на это, когда предложила Ангелу поужинать в доме. Но Ангел не понял ее, — или притворился, что не понял, — и теперь она не могла ему отказать. В этом случае он мог подумать, что она все еще боится его. Касси попыталась выбросить из головы тревожные мысли. В конце концов, он ведь не наемный работник. Он гость. Пусть незваный, но все равно гость.
Ангел опаздывал. Мария накрыла на стол еще пятнадцать минут назад, а его все еще не было. Наконец дверь распахнулась, и он вошел в комнату. Касси не стала указывать ему на опоздание, хотя специально посылала к нему Эмануэля, чтобы сообщить точно время ужина. Вид Ангела поразил Касси. На нем уже не было желтого плаща. Вместо него он надел черный костюм, который лишний раз подчеркивал его мощную фигуру. Воротник чистой белой рубашки вместо банданы был повязан тесемкой. Войдя в комнату, Ангел тут же снял шляпу. Как и все мужчины, которые проводили большую часть времени на открытом воздухе, Ангел не стриг волосы зимой, и они ниспадали на его плечи. Было видно, что он только что вымыл их, так как они еще не успели высохнуть. И Касси снова обратила внимание на то, как он красив. Эта мужественная красота прямо бросалась в глаза и пугала Касси не меньше, чем репутация Ангела как наемного убийцы. Она поймала себя на том, что не может оторвать от него глаз. К счастью, он не заметил этого, потому что был занят тем, что внимательно осматривался по сторонам.
— Ты заперла ее? — спросил он, когда Касси закрыла за ним дверь.
— Кого?.. А, вы имеете в виду Марабелль? Она на кухне. Не беспокойтесь. Я попросила Марию держать ее у себя, пока вы в доме.
— Благодарю, — коротко ответил он.
Осторожность Ангела по отношению к ее любимице могла бы позабавить Касси, но она заметила, что даже на ужин Ангел явился с револьвером. Так что Марабелль, несмотря на свой миролюбивый характер, все равно находилась в опасности.
Представляя, каким унылым будет их ужин, Касси повела Ангела в столовую, где длинный стол был накрыт на две персоны. Приборы стояли рядом, и Касси пожалела, что не додумалась попросить Марию расположить их на противоположных концах стола. При сложившихся обстоятельствах это выглядело несколько интимно, но Касси решила не переставлять приборы, чтобы не обидеть Ангела. Она подошла к столу и приятно удивилась, когда Ангел галантно отодвинул стул, помогая ей сесть. Она не ожидала от него таких изысканных манер.
— Спасибо, — произнесла Касси и почувствовала еще большую неловкость, когда он молча уселся напротив нее.
Услышав голос Касси, Мария просунула голову в дверь, и через несколько секунд ужин был подан. Ангел сказал, что ему нравится обстановка в комнате, и Касси обрадовалась, что наконец-то можно поговорить на нейтральную тему. Она объяснила ему, что этот дом до мельчайших деталей похож на их дом в Вайоминге и что отец специально заказывал мебель в том же магазине, в Чикаго, где была куплена предыдущая обстановка. Некоторых предметов мебели в продаже уже не было, и он распорядился изготовить их.
— Зачем? — удивился Ангел.
— Я никогда его об этом не спрашивала, — призналась Касси. — Есть некоторые вещи, о которых я избегаю с ним говорить. Все, что связано с мамой или как-нибудь может быть связано с ней, считается запретной темой.
— Но почему? Неужели только из-за того, что они развелись...
— Они не развелись.
Когда Ангел отложил вилку и удивленно посмотрел на Касси, она добавила:
— Я знаю, многие считают, что мои родители давно уже в разводе, но ни один из них никогда не поднимал этот вопрос. Думаю, их обоих устраивает жить в разных концах страны.
— А если кто-нибудь из них захочет вступить в новый брак? — поинтересовался Ангел.
Касси пожала плечами.
— Тогда, очевидно, им все же придется развестись.
— И это тебя не волнует?
— За всю мою жизнь родители ни разу не разговаривали друг с другом. Почему же меня должно волновать, что кто-то из них захочет вступить в нормальный брак?
Покачав головой, Ангел вновь принялся за еду.
— Мне с трудом верится, что за все эти годы они ни разу не обращались друг к другу. Тебе, наверное, трудно пришлось в детские годы.
Касси усмехнулась.
— Честно говоря, только к семи годам я узнала, что на свете есть и другие родители, которые ведут себя совершенно иначе. До этого мне казалось, что у нас дома все совершенно нормально. Может, вы, Ангел, расскажете немного о себе?
Она невольно вспыхнула, когда произнесла его имя, впервые назвав его так, и ей показалось, что это внесло в их отношения некую близость.
Он заметил ее смущение.
— В чем дело?
— Э... А можно мне называть вас как-нибудь по-другому?
Он не улыбнулся, но Касси заметила, что его позабавил ее смущенный вид.
— У тебя неплохо получалось, когда ты называла меня просто «мистер», — сказал он.
Но Касси не могла представить, как она станет обращаться к нему «мистер Ангел», ведь это все-таки было имя, а не фамилия. Он не собирался помочь Касси в этом сложном для нее вопросе, и тогда, разозлившись, она спросила:
— А почему вы взяли себе такое имя — Ангел?
Он поднял бровь.
— Ты считаешь, что это я сам придумал?
— А разве нет?
— Конечно нет, черт возьми! Так меня называла мать, и это было единственное имя, которое я запомнил. И когда охотник, который меня вырастил, спросил, как меня зовут, я так ему и сказал. Я помню, как он долго хохотал, когда это услышал.
Некоторое время Касси осмысливала слова Ангела.
— Но это, наверное, было просто ласковое прозвище. Матери всегда называют детей «золотце» или «солнышко»...
— Потом я тоже пришел к такой мысли, но к тому времени я уже и сам привык к этому имени. К тому же меня это мало волновало. Когда считаешь, что у тебя есть имя, которое тебе дали при рождении, то привыкаешь к нему. Я уже не могу представить, что меня могут звать как-то иначе.
«А те, кто не привыкли к такому имени?» — хотелось спросить Касси, но сначала она решила задать ему еще один личный вопрос.
— Значит, ваша мать умерла? Поэтому вас воспитывал этот охотник?
— Нет, он просто украл меня.
На этот раз Касси изумленно отложила вилку в сторону.
— Простите, не поняла.
— Прямо из Сент-Луиса, — как ни в чем ни бывало продолжал он, не обращая внимания, что Касси от удивления раскрыла рот. — Мне тогда было лет пять или шесть. Не помню точно.
— Не помните? Вы хотите сказать, что и сейчас не знаете, сколько вам лет?
— Не знаю.
Это так растрогало Касси, что она машинально потянулась, чтобы сочувственно похлопать его по руке, но вовремя опомнилась. От Ангела это не ускользнуло, и Касси так смутилась, что тут же поспешно стала есть приготовленного Марией цыпленка, чтобы не смотреть на Ангела.
Но любопытство все же взяло над ней верх.
— Но как же это возможно — похитить ребенка в большом городе? — Она снова посмотрела на Ангела. — Неужели вас никто не искал?
— Не могу ответить на этот вопрос, ведь меня так и не нашли. Девять лет я провел в Скалистых горах, где не то что белого человека, даже индейца не видел.
— А вы никогда не пробовали убежать?
— Через несколько месяцев после того, как охотник привел меня в свою хижину, я случайно забрел далеко в лес. Когда Старый Медведь поймал меня, он привязал меня цепью во дворе и держал так три недели подряд.
Касси не верила своим ушам.
— И он даже на ночь не пускал вас в хижину?
— Хорошо, что все это произошло летом, — небрежно заметил Ангел, как будто говорил о каких-то пустяках. — Но после этого я уже не осмеливался отходить далеко от хижины. И только через пять лет он взял меня с собой в поселок, где продавал шкуры. Нам потребовалась неделя, чтобы туда добраться.
— И вы ни к кому не обратились за помощью?
— Он предупредил меня, чтоб я держал рот на замке. К тому времени я привык слушаться его. К тому же люди в поселке хорошо знали Старого Медведя. Вряд ли кто-нибудь осмелился бы выступить против него и помочь мне вернуться в Сент-Луис.
Касси уже пожалела, что спросила его об имени, но теперь она просто не могла остановиться.
— А вы знаете, с какой целью он вас украл? Он хотел иметь сына?
— Нет, ему просто было скучно одному. Он сказал, что ему надоело разговаривать с самим собой.