— Не знаю, какого черта ты там думаешь, но нельзя же просто так пойти и застрелить Р. Дж.! Он тебя в мою кровать не толкал.
— Правильно, он только вычислил мое единственное слабое место. Какого черта, как ты думаешь, он был так доволен?
— Какое еще слабое место?
Ангел так и не успел ответить. Раздался щелчок замка, и дверь стала открываться. Он обернулся на звук, одновременно выхватив револьвер.
Слова приветствия, которые собирался произнести Чарлз Стюарт, застряли у него в горле. Касси ахнула:
— Папа!
Ангел глянул на ее лицо, где было написано выражение ужаса, и произнес:
— Полагаю, в него мне тоже стрелять не надо?
Он сказал это довольно мягко, но Касси, опасаясь, что отец все же его услышал, быстро заверила:
— Он шутит, папа. Он вовсе не хотел...
Ангел сдержался, чтобы не сказать: «Черта с два, не хотел», и спрятал револьвер. Он все никак не мог понять, почему после бесед с «женой» у него возникало такое непреодолимое желание кого-нибудь застрелить, неважно, кого именно. Очень жаль, что это не Маккаули сейчас вошел в комнату... Чарлз Стюарт, конечно, совсем другое дело.
Он оказался моложе, чем ожидал Ангел, на вид ему было чуть больше сорока. Волосы такие же темные и вьющиеся, как у Касси, глаза шоколадного оттенка. На носу небольшая горбинка, значит, когда-то он был сломан. Сейчас он опирался на палку, оберегая раненую ногу, и поэтому и казался одного роста с Ангелом, хотя на самом деле был на пару дюймов выше.
Так, значит, это и есть ее папочка. Ангелу никогда раньше не доводилось иметь дела с разгневанными отцами. И поскольку это был отец Касси, Ангел не мог застрелить его, не мог вызвать его на улицу, не мог с ним драться. Черт, это даже интересно!
Чарлз устал, нога болела, и хотя у него был отвратительный характер, он никогда не выходил из себя в присутствии дочери. К тому же он все еще не верил собственным глазам.
— Касси, что этот мужчина делает в твоей спальне?
Касси, отвлекшаяся было на шутку Ангела, со всей остротой осознала вдруг, как все это выглядит в глазах отца: она в постели, голая, под одной простыней, ночная рубашка на полу под ногами у Ангела. Ангел, правда, был одет, но весьма небрежно: рубашка не застегнута, лишь кое-как засунута в брюки, сапоги валяются на полу. В общем, все было не так, как ей хотелось бы для объяснений с отцом. Ее щеки зарделись.
— Ты ничего такого не подумай, папа... Я сейчас все объясню... Нет, ну, все так, конечно... Мы поженились... То есть временно... Боже, тут так много всего случилось, пока тебя не было!
— Оно и видно, — ответил Чарлз, и тут до него дошел смысл ее слов.
Поженились? Господи помилуй, но я ведь не так уж долго и отсутствовал! Что, не могли дождаться, пока я вернусь?
— Я пыталась сделать так, чтобы Р. Дж. принял это во внимание, но он не слушал никаких доводов.
Чарлз взглянул на Ангела:
— Ты что, из семейки Р. Дж.?
— Нет, сэр. Меня зовут Ангел.
— Ангел, а дальше?
— Просто Ангел.
— Касси, так ты теперь что, миссис Ангел?
— Наверное, либо... — Она неожиданно побледнела и повернулась к Ангелу. — Они же могли записать нас под фамилией Браун! Ты не посмотрел, что там написано в свидетельстве о браке?
— С такой толпой свидетелей неважно, что там написано. Все сделано по закону, а остальное уже значения не имеет.
Чарлз Стюарт несколько раз переводил взгляд с одного на другого, потом остановил его на Касси.
— Если он Ангел, то какое отношение ко всему этому имеет Р. Дж.?
— Это его идея, — принялась объяснять Касси. — Он в некотором роде настоял на этом браке. Под угрозой револьвера. — Она громко перевела дыхание. — Нам потребуется немало времени, чтобы разложить все по полочкам, папа. Может, тебе лучше подождать внизу? Я сейчас спущусь, вот только оденусь.
Некоторое время Чарлз стоял, не двигаясь. Наконец он произнес, обращаясь подчеркнуто к Ангелу:
— Ты идешь?
Наступила длинная пауза, во время которой Ангел соображал, какой шум поднимется, если он откажется выйти. Он решил рискнуть, прикинув, что на некоторое время отец смирится с «мужем».
— Через минуту, — сказал Ангел.
Еще несколько мгновений прошло, затем Чарлз кивнул и вышел из комнаты. Ангел тут же уставился на Касси, и в итоге они почти целую минуту смотрели друг на друга, со всей ясностью понимая, что их время вышло.
Наконец она отвела глаза, сказав:
— Все это ему будет не по душе, но сделать он пока что ничего не может. Он не любит насилия. Вот мама разорвала бы Р. Дж. на кусочки, узнай она обо всем, что здесь произошло, но папа не такой.
Ангелу оставалось только согласиться. В конце концов, она лучше знала своих родителей.
— Не говори ему сразу про этот развод, Касси, пока не прояснится обстановка.
У обоих было такое ощущение, как будто отец и не появлялся. Оба думали все о том же.
— Пока не приеду домой, ничего предпринимать не буду, — заверила она.
— А мне дашь знать?
— Узнаешь, когда получишь бумаги о разводе, — только и сказала она.
— Что ж, справедливо.
Ее глаза снова обратились к нему, широко открытые, почти прозрачные:
— А ты... ты уезжаешь прямо сейчас?
Ангел и не заметил, что у нее перехватило горло. Он уже повернулся к двери.
— У меня есть еще одно дело, которое нужно закончить до того, как я двинусь дальше. Увидимся вечером.
Дверь за ним закрылась, но для нее это была только передышка. Всего несколько часов, но этого вполне достаточно, чтобы хорошенько все обдумать и, убрав подальше свою гордость, попросить его остаться.
Глава 25
Приближалось время ложиться, а Касси все еще сидела в гостиной. Ангела она сегодня больше не видела, но он сказал, что вечером они обязательно поговорят, так что она не собиралась идти наверх, не увидевшись с ним.
Отец, составивший ей компанию, сидел молча. Битые полдня ей пришлось объяснять ему, что здесь произошло в его отсутствие. Он был поражен и одновременно возмущен развитием событий и совершенно вышел из себя, узнав, как грубо Р. Дж. с ней обошелся. Он заявил, что ей совершенно незачем уезжать, что он разберется с Маккаули, а если понадобится, то и с Кэтлинами. Касси, разумеется, не могла этого допустить. Из-за нее и так уже было много неприятностей.
К счастью, отец не стал расспрашивать снова о том, что Ангел делал у нее в спальне в то утро, узнав, что их брак временный. И все же она знала, зачем он с ней сидит. Он мог об этом и не говорить, но было ясно, что в его намерения не входит оставлять ее наедине с Ангелом, тогда как сама она только этого и ждала. Чарлз Стюарт очень устал, день выдался долгий и утомительный. Он очень спешил домой, даже обогнал своих работников, которые должны были прибыть завтра с его новым быком. Но в полдень он поспал, поэтому рассчитывать на то, что его усталость позволит ей получить несколько минут наедине с Ангелом, не приходилось.
Касси насторожилась, услышав, как открылась и закрылась наружная дверь. Ей придется попросить папу оставить их наедине на несколько минут. Возможно, он не разрешит, но она все равно попросит. Однако это был не Ангел. В дверях появилась Кэтрин Стюарт собственной персоной, причем выглядела она еще более уставшей и вымотанной, чем Чарлз нынче утром.
— Я уже в Техасе или эта буря, которая застала нас по дороге, сдула меня обратно в Вайоминг?
Кэтрин имела в виду, что Дом, в который она сейчас попала, как две капли воды был похож на тот, что остался далеко на Севере. Ответа она не получила. Касси на некоторое время вообще потеряла дар речи. А Чарлзу просто нечего было ей сказать, он сидел как громом пораженный, выпучив глаза и открыв от изумления рот. Кэтрин тоже уставилась на него. Они не виделись десять лет, и теперь с откровенным любопытством разглядывали друг друга, отмечая все изменения, которые произошли в их облике. Наконец к Касси вернулась способность говорить.
— Мама, как ты здесь оказалась?
— Ты шутишь, наверное, — ответила Кэтрин и подошла, чтобы обнять дочь. — После того, как ты практически умоляла меня приехать.
— Я этого не делала, — возразила Касси, стараясь припомнить, что такого она написала в последнем письме матери. — Я просто пригласила тебя.
— И сделала это так, что мой отказ был гарантирован. Но ты забыла, что никто тебя, маленькая, не знает лучше, чем я. И я не собиралась дожидаться, пока ты доберешься домой, чтобы выяснить, почему это ты не хотела, чтобы я оказалась здесь.
Касси невольно вздрогнула. Доходить до таких тонкостей в стремлении обмануть было не в ее натуре. Ей следовало догадаться, что именно должно последовать, когда мама не ответила на ее письмо и даже не прислала телеграммы. Она надеялась, что это не означает скорого приезда матери, но, очевидно, напрасно. К тому же она припомнила, что мама грозилась это сделать.
— Ты... Ой, и ты привезла с собой целую армию? — спросила Касси.
— Всего лишь нескольких слуг.
— Нескольких — это сколько?
— Пятнадцать, — сказала Кэтрин, подходя к камину.
Она сняла шляпу, и, скользнув взглядом по безмолвному Чарлзу, стала выбивать ее о дорожную юбку, подняв при этом облачко пыли, которое осело на закрывавший пол восточный ковер. — Я пока оставила их всех в городе.
Наблюдая за матерью, Касси внутренне застонала. Опять начинается! Все то же самое! Снова те же увертки, к которым ее родители обычно прибегали, чтобы вывести друг друга из терпения. Они даже не пытались это скрыть. Было ясно: ни один из них ничего другому не скажет, по крайней мере, напрямую. После десяти лет, проведенных врозь, можно надеяться, что разлад будет забыт. Но нет, все оставалось по-прежнему, словно они не расставались.
— Мне жаль, но ты проделала весь этот путь напрасно, мама. Я собиралась завтра уезжать.
— Значит, твои проблемы улажены?
— С помощью моего ангела-хранителя.
— Ну, извини, что я запоздала, но, по крайней мере, мистер Пикенс прибыл вовремя. И мне приятно слышать, что ты возвращаешься домой, но отчего так быстро?