ваю: за что вам было стыдно после новогодней ночи? Отвечает: за то, что изменяла своим парням. А? Какая ночка!
И всё-таки! Насколько потерпевший мог стать для неё помехой?
— Смешно, да. Знаешь, тоже вспомнилось вдруг. Алаверды. У нас банька традиционная. Там такой уникальный Венич. Говорит, как пишет! И вот говорит вдруг… неважно, про кого. Говорит вдруг: вела себя естественно и позорно. Жаль, что не пишет, а?
— Не смешно, Евлогин.
— Так я и не смеха ради. Вот ещё знаешь такую притчу? Женщина пришла в хижину Кун-цзы и спросила, чем многожёнство отличается от многомужества…
— Знаю. Воздержись.
— Ты сейчас что-то сказать хочешь? Или просто разговариваешь?
— Просто. Или поговорить нельзя?
— Ради бога!
— Так составь компанию. А то всё проницательно молчишь с этой своей дурацкой улыбочкой. Дурацкой, дурацкой. Мне-то не надо ля-ля. Сморозить боишься?
— Да не боюсь. Вот ты сказала: просто шлюха. Мы ведь об одном и том же объекте говорим? Или как там у вас принято — фигуранте? О ней? Хотя не понимаю, чего вдруг о ней?! (Поверили?) Ну вот. Не упрощай. Аналогию хочешь? Обычный алкаш пьёт всё, что горит, без разницы. Он, да, шлюха. В отличие от него, элитный алкоголик — только, скажем, коньяк. Разный — но коньяк. Заценивает: это моё, а это, пардон, не моё, шартрез какой-нибудь вообще мимо. Уже не алкаш, гурман. Вне зависимости от количества потреблённого. Не так ли? Ещё и разнообразие потреблённого: Hennesy V.S.O.P.! или Camus V.S. elegance! или простой, на любителя, Armagnak. И почему после этого он, фигурант, — шлюха, не гурман?
— Евлогин! Сморо-озил всё же. Ты не увлёкся?
— Разговаривем. Сама просила. Насчёт коньяка — извини, значит, навеяно. Фигурант отвалился — непричастен, по определению. Зато какое тебе гнездо удалось разворошить! Вроде поощрили? Молодца, товарищ капитан! Отдыхай. В почти Европе. Близнецам-братьям — тёплый привет!
— От кого?
— Скажи им: просто добрый дядя — конфеток передал.
— Не скажу. Добрый дядя не имеет к ним никакого отношения. Без конфеток обойдёмся.
— Ну, или так.
— Ты не понял, Евлогин? К тебе они не имеют никакого отношения. И ты — к ним.
— Понял я, понял.
— Что ты понял? Что ты знаешь? Вот что ты знаешь?!
— Всё.
— И знаешь, кто?
— А как же!
— Откуда?
— Мужская откровенность, Ев, не знает границ, когда пьянка один на один.
— Никогда не пьянеет.
— Я тоже. И что? Зато благовидный предлог: поговорить по душам — под коньячок! Что, царапнуло — про коньячок? Да нет. Просто сакэ — не моё. Так мы — под коньячок, под «Медный всадник». Никак не под Hennesy V.S.O.P. (Ха-ха!) И — по душам…
— У тебя есть душа?
— А у него?
— У него — есть!
— Поздравляю, ты всё-таки дура.
— А ты сволочь!
— О! Сволочь и дура! Какая пара… могла быть! Пронесло!
Всё-таки они даже мстить не умеют нам. И кто-то кого-то шлюхой называет? Молодцá! Ну, свои какие-то проблемы решались. Не по делу.
Однако ещё и ещё раз к делу: насколько потерпевший мог для неё стать помехой? Очистки совести для. Ничего личного, только следствие. Никаких Ева vs Лилит. По существу.
Что сказать. Если никаких, если по существу. То… Да, помеха. Настолько помеха, что устранить её — святое дело!
Фигура речи, всего лишь и только. Не святое, нет. А насчёт дела… Какое-такое дело?
Бывает, бывает случай: есть тело — нет дела.
Но почему, почему эта… фигурантка… так-таки не назвала поставщика пресловутого (да-да!) Hennesy V.S.O.P.?! Тогда бы с неё вообще все взятки гладки!
Патамушта!
Прим.:
И вот ещё! Как бы неразбериха — следак, опер, эксперт, мы. Кто есть кто, зона ответственности, границы полномочий.
Вы мне это прекратите! Упрёк насчёт некомпетентности забавен. Просто, значит, так надо. Намеренная лёгкая путаница. Как в Библии. Только прибавляет достоверности. Старый приём. И не воспользоваться?! Особенно на пользу дела.
На пользу, да?
Дело-то общее. Не так ли?
Глава 9
Не назвала поставщика. Может, и знает его, но не на уровне Ф.И.О., даже не на уровне телефонного номера. Так… рекомендован кем-то как знаток всяких элитных…
Но хотя бы словесный портрет?
Можно попробовать. Понимаете… Что-то чрезвычайно знакомое, но чего никак нельзя ухватить. Эти узенькие, зоркие, ярко-кофейные глазки с разрезом наискось. Тревожный изгиб чёрных бровей, идущих от переносья кверху. Энергичная сухость кожи, крепко обтягивавшей мощные скулы. А главное, выражение лица — злобного, насмешливого, умного. Пожалуй, даже высокомерного. Но не человеческого, скорее звериного. Ещё вернее, принадлежащего существу с другой планеты.
Момент! Что за текст? Не отсюда.
Конечно! Мулька от Макса, без интонтонирования кавычек. Взяла на вооружение. Кстати, нередко Макса переигрывала, если он вдруг с ней затевал. Бросил эту затею — с ней. Проигрывать не любит, не любил…
Ах да. Текст. Куприн же. «Штабс-капитан Рыбников». Не опознали, Ева Людвиговна?
Куприна? Нет. Штабс-капитана Рыбникова? Нет. Но в самом описании как таковом что-то чрезвычайно знакомое…
Sapienti sat, умному достаточно. Щегольнула в давнишних путевых заметках про Амстердам латынью Лилит Даниялова. И сейчас вот — тоже весьма уместно.
Еве Лювиговне — достаточно. Что sapienti, то sapienti. Поздравления с дурой — на совести Евлогина. Нет у него совести!
Словесный портрет — совпадает до… совпадает. Ева Людвиговна всегда инстинктивно держала дистанцию, не подпускала. Обиняк. Те же близнецы-братья в Краславе! Как бы объяснить (самой себе хотя бы)… Евлогина того же сволочью — вслух и запросто. Но Макса — нет. С ним всегда настороже. Эти узенькие, зоркие, ярко-кофейные глазки с разрезом наискось, выражение лица — злобного, насмешливого, умного. Как бы объяснить…
Не собирается она ничего никому объяснять (самой себе тоже)! Было, было, было — и прошло, угу-гу!
Созвониться, сыграть в непринуждённость, мельком спросить «слушай, ты ведь тоже с ней как бы знаком?» Вообще мимо! Заведомый проигрыш.
И — в конце концов! Капитану Меньгиш, что, больше всех надо?! Нет дела! К чёрту подробности! В том числе подробность: почему пресловутая фигурантка (пресловутая, да, пресловутая!) не назвала?… Словесный портрет словесным портретом…
Элементарно, Меньгиш!
Тратить лишнее время, привлекать лишнее внимание, бросать лишнюю тень? Законопослушность, да! Кто бы спорил! Но кем там говорено: главное — не суровость, а неотвратимость?
Ева Людвиговна поручится за неотвратимость? В грамм добыча, в год труды. Суровость подавно вне компетенции — в суд, все в суд.
А так… Довольно приемлемо получилось.
Спросила впроброс: тут у человека одного торжество, неплохо бы ему коньяк какой-нибудь этакий, он ценитель, но не шляться же по бутикам-супермаркетам, ещё подсунут не то.
Старина Макс: говно-вопрос! «Все флаги» на то и «Все флаги». Гарантия качества. Бармену распоряжение: Боря, чтоб было, и доставить!
Бармен Боря и доставил (ничтоже сумняся тоже красиво звучит, даже лучше пресловутого). Не абы что, duty free, проверенный поставщик, свои люди — сочтёмся.
И такой конфуз! И саднит, саднит. Лишь намекнёт при случае какая-нибудь подруга редкостная: «Насчёт алкоголя из duty free всё-таки поостереглась бы ты. Прен-цен-ден-ты, знаешь ли…» — сразу в срыв: «Прекрати!!!» Хотя, если разобраться, она вообще ни при чём. Разбирались уже — с пристрастием. С огорчением отступились: да, ни при чём. Всем спасибо, все свободны.
Все? Все, да не все.
Бармен-Боря постфактум был спрошен. Ответил искренне. Надо только уметь спросить. Макс — умеет. Умел.
Бармен-Боря потом сразу куда-то делся. Ошибки надо не исправлять. Их надо смывать! Кровью! Вряд ли. Всё-таки не изверги. Но барменом Боре не быть уже нигде никогда, волчий билет. Деревня, тётка, глушь, Саратов. Как-то так, возможно. Или, возможно, не так.
Но тот уродец, который сбагрил тому Боре тот коньяк… С ним иначе. Назвал все точки, куда ещё успел сбагрить одну-другую элитную бутыль. Чёртова дюжина точек ровным счётом! Потом — выпил залпом стакан того самого коньяка, припасённого под стойкой. И ещё стакан. И тогда уж до дней последних донца ещё. И под ту стойку брык замертво. Совесть умучила, не иначе. А то ведь иначе как? Пришёл некто перед самым закрытием бара, существо с другой планеты. Гипнотически: ты? Гипонтически: кому ещё успел? Гипнотически: себе наливай того самого, пей, ещё пей, напоследок пей. Разве воспротивишься?! Просто совесть. Ну, совесть. Такое слово.
Ещё! Зачем связывать внезапно траванувшегося уродца-бармена с очевидным несчастным случаем в Горелово? Логика? Да, воспламенился внезапно гараж, сгорел дотла, пока пожарные поспевали. (Неподалёку от взрослых, но взрослые там налево, а гараж там направо.) Ну, не дотла. Остов «буханки» внутри гаража опознаваем. Труп внутри «буханки», да, неопознаваем — тлеющее полено. А нечего, понимаешь, хранить в гараже уйму канистр с чёрт знает чем. И курить в неположенном месте. И огнетушитель где? Нету? Был ли? Что за народ! Сами себе делаем хуже, потом удивляемся: ой, полено!
Ещё насчёт сущностей, кроме необходимых. Финско-шведский паром сейчас, в данный-конкретный, момент — где? Где-где! Следует своим курсом, на полпути. А что такое? Ничего-ничего. В судовой роли не указан ли матросик Балаев? Балаев, Балаев… О, был такой! А есть ли, проверьте, пожалуйста. Упс! Обыскались — делся куда-то. Вразвалочку сошёл на берег и выбрал свободу? Балтийским ветром сдуло с палубы? Девушка не дождалась, и он сам… и сия пучина поглотила его. Будем выяснять. По прибытии.