— Почему? Что, на Джорджии трудно найти работу?
— На Джорджии в цене горные инженеры, а не философы, — грустно улыбнулась девушка.
— Странно. Я слышал, здесь не хватает специалистов.
— Так и есть. Можно было пойти в сельскую школу, учителем. Или оператором в агрохолдинг. Но здесь интереснее. Общаешься с разными людьми. Многие из них помотались по свету, им есть что рассказать. А еще мне нравится им помогать. Им ведь многого не надо. Поболтать по душам, съесть бифштекс, подремать в кресле у визора. Почувствовать себя дома.
— И что, неужели со всеми так просто?
— Нет, конечно. Попадаются и скоты. Особенно когда напьются. Но таких быстро распознаешь. Поговоришь с ним минут десять и отправишь восвояси. Скажешь, что занята. Да и платят тут неплохо. И время остается на книги.
— А откуда ты знаешь Марту?
— Через ее мужа-полковника. Зашел однажды ко мне и прожил тут несколько дней. На учениях взвод его бригады попал под артобстрел из-за чьей-то ошибки. Много ребят погибло, вот он и сломался. Заявился пьяный в дым. Пил и плакал. Водила его в ванную, как ребенка. Боялась, что застрелится. Спрятала его пистолет. Это там, за забором, вы все из себя железные. А тут — обычные люди. Через пару дней я позвонила его жене. Она приехала. Так и познакомились. Марта — чудесная женщина. Много повидавшая, умная. Теперь присылает ко мне своих знакомых. Иногда забегает сама.
— Как зовут твою девушку? — внезапно спросила она.
— Лотта, — механически ответил Сергей. И тут же поправился: — Мэд, она не моя девушка. Я ее совсем не знаю.
— Не цепляйся к словам. Я просто так спросила, из женского любопытства. Идем в ванную?
— Есть, мэм! — улыбнулся Сергей.
Они долго плескались и болтали ни о чем, сидя в огромной ванне. Потом, обмотавшись полотенцами, собрались идти на кухню. В коридоре Сергей внезапно остановился.
— Мэд!
— Что, мой сладкий?
— Ты забыла показать мне свою спальню.
— Неужели это обязательно? — принимая игру, спросила она.
— К сожалению. У нас девушка, отдаваясь мужчине, начинает этот процесс с показа своей спальни. Мы как-то пропустили этот важный этап.
— Я уже жалею, что не жила на вашей планете. Так хочется почувствовать себя русской девушкой. — Она толкнула дверь. — Прошу!
— Только после вас, мэм.
Он вошел следом за Мэд, обнял ее и осторожно опустил на кровать.
Спустя полчаса истомленная Мэд прошептала:
— Я начинаю завидовать вашим женщинам.
— Русская женщина — это большая ответственность, — поделился Сергей. — Горящие избы, скачущие кони…
— Я их понимаю, — сказала Мэд севшим от страсти голосом. — Сейчас я бы тоже остановила коня. Прямо в горящем доме. Иди ко мне…
Они забылись коротким сном только под утро.
В восемь утра взвод стоял на плацу. Никто не опоздал. Кнут прохаживался вдоль строя, внимательно разглядывая помятые лица.
— Ну что, пьяницы, — рыкнул он, — понравилось гулять?
— Так точно, сэр! — гаркнул взвод.
— Это хорошо, — помолчав, сказал Кнут. — Теперь вы будете выпрыгивать из своих задниц, чтобы еще раз попасть туда… Верно?
— Так точно, сэр! — снова отозвался строй. Сергей кричал едва ли не громче всех.
— Армия выжимает из вас все соки, потому что ей нужны профессионалы. Взамен армия дает вам все, в чем вы нуждаетесь. Мы делаем тяжелую работу. Мы идем по жизни с оружием, мы вправе убивать и часто умираем молодыми. Вся наша жизнь — это короткий миг. Но этот миг настолько ярок, что вмещает в себя десять, сто жизней слизняка из офиса. Наша жизнь, как наркотик. Втянувшись, вы не сможете ее бросить.
«Да он просто поэт», — подумал Сергей. Зануда и отъявленный циник, Кнут внезапно предстал перед ним в совершенно неожиданном свете.
Глава 23
В теории, высадка мобильной пехоты выглядела просто. В первой фазе вперед выдвигались коптеры огневой поддержки AH-64 «Гром», метко прозванные «косилками» за способность превращать в пыль целые гектары пространства. Звено «Косилок» веером охватывало зону десантирования, производило несколько залпов по площадям, после чего раскручивало стремительную карусель, поливая огнем любой очаг сопротивления.
Следом шли выстроенные уступом бронированные транспортные «Мулы». Под прикрытием «Косилок» они устремлялись к земле, в несколько секунд выстреливали из себя пехоту, и тут же взмывали вверх, освобождая место следующей машине. Высадившийся десант как можно быстрее покидал точку сброса и далее действовал согласно плану операции.
Если высадка производилась на укрепленные позиции противника, ей предшествовал удар тактической авиации или приданного ракетно-артиллерийского дивизиона. При острой необходимости, огневую подготовку обеспечивала тяжелая авиация космического базирования. Как правило, после ее налета захватывать было уже нечего.
На практике же все выглядело чуточку сложнее.
Клюнув тупым носом, коптер провалился вниз и завис у самой земли. Бронированные пандусы по бортам с лязгом опустились. В уши ворвался рев турбин, почти не заглушаемый шлемом. Где-то далеко внизу раскачивалась земля. Плотный вихрь от винтов бил голубоватую траву, прижимал к земле.
— Отделение, внимание! — послышался в наушнике голос Лихача. — По команде «Пошел!», необходимо разбежаться и прыгнуть с пандуса головой вперед. Оружие держать прямо перед собой на вытянутых руках. При касании с землей необходимо перекатиться, затем быстро переместиться вперед и в сторону на тридцать-сорок метров. Первый с правого борта бежит прямо, следующий за ним — на несколько шагов правее. С левого борта наоборот — на несколько шагов левее. Затем падаете ногами к коптеру и занимаете оборону. Последние двое хватают каждый по одному контейнеру с боеприпасами, которые автоматически сбрасываются перед началом высадки, и волочете их каждый к своей группе. Контейнеры оборудованы гравитележками и специальными петлями для буксировки, высота от уровня земли примерно 20 сантиметров. Это означает, что вы должны обходить пни и крупные камни.
Бойцы напряженно вслушивались в бормотание наушника.
— Сначала десантируемся с двух метров, — продолжил сержант, — а через несколько дней дойдем до нормы — пять метров и без полной остановки «Мула». Помните: от того, насколько быстро вы покинете машину и покинете зону высадки, зависит ваша жизнь, жизнь экипажа и всего отделения. Вопросы?
Отделение молчало.
— Внимание, пошел!
Оглохшие от грохота, бойцы неуклюже посыпались с пандусов. Следом за другими Сергей оттолкнулся от раскачивающейся площадки. Ураганный ветер от винтов сшиб и закрутил его еще в воздухе. Вместо четкого касания и переката, отрабатываемых на многочисленных тренировках, он неуклюже врезался в землю боком. Удар вышиб из легких воздух. Едва успев откатиться в сторону, он услышал, как рядом с лязгом и грохотом рухнул кто-то еще.
— Быстрее, быстрее! Покинуть зону высадки! Занять оборону! Быстрее! — подгонял Лихач.
Сергей вскочил и, пригибаясь, зарысил вперед. Длинная трава, стелилась по земле, цеплялась за ноги.
Коптер, втянув в себя короткие крылья пандусов, исчез за лесом. Сразу стало тихо.
Сергей упал в траву в нескольких шагах от чьей-то спины и приник к прицелу. Голос Лихача в наушнике витиевато крыл по матери день, когда каждый солдат его отделения появился на свет, поминая при этом всех их родственников до бабушки и дедушки включительно. Болел ушибленный бок. Под лопаткой кольнуло — автодоктор впрыснул легкую дозу обезболивающего. Над лесом мелькнула быстрая тень и послышался нарастающий вой турбин. Коптер возвращался.
— Отделение, ко мне! К машине, бегом марш!
— Медленно, очень медленно! Отталкиваться надо сильнее, группироваться сразу, не дожидаясь земли, — поучал их во время взлета Лихач.
Машина сделала круг над лесом, снова вышла на боевой курс. Замигал красный плафон на переборке — готовность к высадке. Они быстро выстроились вдоль бортов, ожидая команды. Бортовые стрелки в бронированных пузырях нажали на гашетки. Роторы многоствольных пулеметов с визгом раскрутились, имитируя огонь прикрытия. Пандусы упали вниз. Рев турбин ворвался в отсек.
— Пошел, пошел! Не спать! Резче!
Один за другим они посыпались вниз.
На этот раз Сергей приземлился более удачно. Перекатившись, он вскочил и помчался вперед, отсчитывая про себя шаги. Шум турбин за спиной снова удалялся.
— Встать! Отделение, ко мне!
Они быстро построились.
— Шкурник!
— Сэр!
— Еще раз упадешь, будешь всю ночь прыгать со второго этажа на плац. Все ясно?
— Так точно, сэр!
— Салочник!
— Сэр!
— Не суетись после приземления. Встал — и сразу беги вперед, как будто у тебя задница горит!
— Понял, сэр!
— После приземления разбегаться надо резче, — обратился ко всем сержант. — Противник всегда ведет огонь по зоне высадки, здесь вы наиболее уязвимы. Обстрел может вестись с большого расстояния, в этом случае огонь прикрытия малоэффективен. Вас спасет только быстрота и рассредоточенность.
Его слова утонули в реве двигателей.
— К машине, бегом марш!
Теперь они отрабатывали десантирование ежедневно.
Глава 24
На четыре часа в день взвод разбивался на группы из трех-четырех человек — начались индивидуальные занятия по освоению будущих специальностей. Сергей окончательно выбрал свою специализацию — он готовился стать оператором КОПа. За ним закрепили постоянного железного напарника и теперь Сергей отрабатывал новые вводные под руководством лейтенанта Симпсона. Его КОП косил условную пехоту, стрелял по закопченным остовам старых танков, сбивал беспилотные воздушные мишени, а потом, переваливаясь как утка, мчался на новую позицию, и снова бил, окутанный пламенем от стартующих снарядов. Весь мокрый от пота, Сергей едва успевал менять тяжелые зарядные картриджи — его бронированный напарник поедал боеприпасы с завидным аппетитом. Одновременно робот привыкал к Сергею, учился узнавать его голос, чувствовать настроение, подстраивался под его стиль управления. Квазиживой мозг машины воспринимал оператора как хозяина, стараясь всячески угодить ему и радуясь редким похвалам.