– Все по минимуму, – говорит Лайла и достает маленькие расфасованные пакеты из коробочки с надписью «День 1».
Завтрак состоит из макадамии, миндаля, кокосового молока и батончика прессованного льняного семени под названием L-bar. Также в него входят добавки из дегидроаскорбата и омега-3 жирных кислот в виде таблеток. Утренний чай без кофеина, с лимонно-мятной отдушкой. На обед – пакетик томатного супа, гарнир из оливок и несколько капустных крекеров. (Оливки играют значительную роль в этой диете; к счастью, здесь мы видим знаменитые оливки с чесноком, выращенные в Италии.) Во второй половине дня Лайле предстоит принять две растительные витаминные таблетки NR-1 и съесть батончик L-bar. Ужин состоит из супа минестроне без глютена и десерта в виде маленькой шоколадной плитки.
– Я чувствую себя космонавтом на диете, – шутит Лайла.
Я смеюсь: да, это похоже на еду для астронавтов прошлого века.
– Но если это поможет… – продолжает она и пожимает плечами, взвешивая на ладони свой завтрак. – Если это поможет микробам у меня в желудке внушить глиальным клеткам мозга, чтобы они вели себя как следует, почему бы и нет?
Прежде чем Лайла начнет соблюдать диету, она для проверки садится за компьютер и сдает онлайн-тест «Список запоминаемых слов». Он похож на тесты, которые предлагаются пациентам неврологической клиники для проверки их краткосрочной, или рабочей памяти. Я сижу рядом с ней, пока она пытается запомнить пятнадцать разных слов, каждое из которых на несколько секунд появляется на экране перед ней. Потом Лайла записывает столько слов, сколько она смогла запомнить. Получается всего лишь пять. Раздосадованная, она повторяет тест. Четыре. И еще раз: шесть.
Согласно диете, калорийность питания в первый день составляет 1200 калорий. Это больше, чем для остальных дней недели в пятидневном плане.
– Откровенно говоря, это не намного меньше того, что я ем в обычный день, – или, по крайней мере, я убеждаю себя в этом, – говорит Лайла.
В половине восьмого вечера я звоню ей и спрашиваю:
– Вы проголодались?
– Нет.
– Чувствуете какую-нибудь разницу?
– Я ощущаю себя вполне сытой, – отвечает Лайла. – Правда, как в любой обычный день. Я забыла забрать собаку от парикмахера для домашних животных, когда возвращалась домой с работы. Вспомнила лишь тогда, когда меня никто не встретил на пороге. Так что пришлось ехать обратно, – она вздыхает. – В общем, все как обычно.
На второй день Лайла, следуя инструкции, приложенной к набору продуктов ProLon, размешивает патентованную калийную смесь под названием L-drink в литре воды. Ей надо выпить ее в течение дня. В набор входит большая пластиковая бутылка для воды с логотипом ProLon на одной стороне.
– Я буду пить это во время моих встреч на работе, – говорит Лайла. Добавление L-drink – не единственное различие между первым и вторым днем диеты.
– Сегодня мне сократили меню, – шутит она. – Больше нет капустных крекеров, а они так мне понравились! И льняного батончика во второй половине дня тоже нет. Но раз уж взялась за дело… Один день долой, осталось четыре.
Команда разработчиков присылает Лайле автоматическое электронное сообщение с описанием того, чего можно ожидать на второй день. Многие люди ощущают упадок сил, поэтому нужно не утруждать себя и не усердствовать на работе. «Усталость – нормальное состояние в начале трансформации организма. Сегодня вам не стоит перенапрягаться».
Это предсказание оказывается слишком верным для Лайлы.
В тот день у нее было назначено два совещания, одно в ее офисе, а другое во второй половине дня, в Вашингтоне.
– К тому времени, когда я поставила автомобиль в гараж после второго совещания, я уже едва волочила ноги, – говорит она. – Я поднималась по лестнице, и волна усталости нахлынула на меня, как цунами. Мне было трудно преодолеть следующий лестничный пролет. В голове ухало и шумело. Я чувствовала себя так, словно кто-то выкачал кровь из моего тела. Или как будто я слегла с пневмонией.
Тем не менее она выдержала.
– Если это самое худшее, то я переживу, – смеется она. – Ничего, как-нибудь обойдется!
«На ужин были очередные крошки, – написала мне Лайла тем вечером в текстовом сообщении. – Теперь у меня осталась одна мысль: как бы доползти до кровати!»
На следующий день мы обменивались с Лайлой SMS-сообщениями.
«Похоже на второй день, – пишет она. – Устала, но, кажется, немного меньше, чем вчера. Упала в постель в девять вечера и проснулась через девять часов. Не помню, когда я последний раз спала целых девять часов!»
«Как работает ваш мозг?»
«Возможно, что-то происходит, – пишет она в ответ. – Я стала спокойна и бдительна. Как будто ПРОСНУЛАСЬ. Или мозг переключается с одной скорости на другую? Пока точно не знаю».
Мы договариваемся созвониться завтра.
«Умираю от голода! – пишет мне Лайла в семь утра на следующий день. – Проснулась в четыре утра такой голодной, что хотелось съесть подушку! Слишком проголодалась, чтобы спать. Но мозг работает лучше; мысли стали яснее».
Я звоню Лайле вечером. Она только что закончила пиршество из восстановленного супа киноа с оливками на второе и готова поделиться со мной последними сведениями.
– Я проводила большое совещание и вдруг поняла, что могу представить подробности некоторых предстоящих мероприятий. Я одновременно удерживала в воображении большую часть того, что должно произойти; раньше мне было очень трудно или невозможно это сделать.
После совещания Лайла достала карточки с именами для предстоящего праздничного вечера и разложила их в нужном порядке на большом обеденном столе. Раньше схема рассадки гостей была сущим кошмаром для нее. Сотрудники волновались, что не все спонсоры останутся довольными и будут знать, что их не оценили по достоинству.
– Я больше напоминала прежнюю себя – ту, которая могла видеть общую картину, находить закономерности и решать проблемы, трудные для других людей, – говорит Лайла. – Так я и попала в этот бизнес. Мне нравится видеть, как кусочки головоломки встают на правильные места, и в результате все остаются довольны друг другом.
Последний день диеты Лайлы. Сегодня ее рацион состоит из батончика L-bar, томатного супа, капустных крекеров и супа минестроне.
– Сегодня я не голодна, – говорит она. – Кажется, мой организм начинает приспосабливаться.
Она сообщает мне о других небольших переменах, которые замечает в себе.
– Например, мне стало легче водить машину. Обычно, когда я приезжаю на стоянку, мне трудно определить расположение других автомобилей, и я боюсь кого-нибудь задеть. За последние пять лет у меня было уже много таких мелких неприятностей. Но сегодня после работы я заезжала на несколько стоянок, пока улаживала разные мелкие дела, и только потом поняла, что все прошло более гладко, чем обычно. Это была вишенка на торте!
Я физически ощущаю себя бодрее и внимательнее, я мыслю более трезво и стала менее рассеянной. Теперь я не так сильно тревожусь за будущее… в общем, я стала больше похожа на прежнюю себя, – добавляет она.
Настоящее испытание, по ее словам, предстоит на следующем мероприятии, ежегодном праздничном вечере в Вашингтоне. Ей нужно будет не забыть имена всех спонсоров и их супруг, в каком колледже учатся их дети и т. д., чтобы она могла уверенно беседовать с ними, давая понять, насколько высоко ее организация ценит их щедрость.
– Вам будет трудно не есть тарталетки с крабами и не пить шампанское? – интересуюсь я.
– Нет! – уверенно отвечает она. – Все это потеряло для меня привлекательность. Кроме того, у меня никогда не было времени как следует поесть на этих мероприятиях, и я только делала вид, будто пью шампанское. А теперь мне нужно, чтобы каждая микроглиальная клетка в моем мозге работала на меня.
Хотя пятидневная диета FMD официально завершилась, в приложенной инструкции Лайле советуют есть понемногу. Это переходный день. Она съедает тост на завтрак и суп на обед и с удивлением обнаруживает что совсем не голодная.
Лайла одевается для торжественного вечера и замечает, что морщины вокруг глаз заметно уменьшились. Она направляется к выходу со своим мужем и чувствует, что парадное платье немного болтается на ней.
На седьмой день мы с Лайлой отправляемся на прогулку в парк. Она вернулась к своему нормальному рациону. Недавно она сделала омлет с тостами для своих мальчиков и отварные яйца для себя.
– Я думала, что изголодалась, – сообщает она. – Ах, да! Мне больше не нужно ставить таймер, когда я готовлю омлет или варю яйца! Я не беспокоюсь, что забуду вовремя выключить их. Я не забываю менять миску с водой для собаки и выгуливать ее. Моя рассеянность… как будто рассеялась, хотя и не полностью. Меня по-прежнему сбивает с толку, когда вокруг одновременно происходит много вещей, но мой мозг чувствует себя так, как будто получил освежающий душ.
– Как ваш желудок? – спрашиваю я.
– Возможно, я это воображаю, но теперь он реагирует не так остро, как раньше, – говорит она. – У меня реже случаются боли в животе, стало меньше газов. Это очень полезно для рабочих совещаний! – Она смеется, а потом с серьезным видом добавляет: – Обычно я все время думаю о своем кишечнике, потому что он сильно досаждает мне. Когда я готовлю еду для семьи, то неизменно спрашиваю себя: «А ты сможешь это есть?» Недавно я осознала, что больше не думаю, как будет реагировать мой желудок и кишечник, а это уже кое-что.
Я делюсь с Лайлой новостью о недавних открытиях японских исследователей. В экспериментах на животных они обнаружили, что периодическое голодание резко снижает воспаление прямой кишки[246]. Поэтому, если соединить несколько последних находок в разных научных дисциплинах, улучшение состояния желудочно-кишечного тракта Лайлы выглядит логично. Мы знаем, что у пациентов с болезнью Крона