– Садитесь, голубки! Тут недалеко, на ближайшую площадку поедем. Поговорим заодно.
Мы с Найкиссой переглянулись, словно советуясь, как поступить. По всем понятиям мне следовало сматываться подальше и навсегда от этого медведя в человеческом облике. А уже потом его дочурка пусть сама рассказывает папочке, по каким причинам мы разошлись. Скажу сейчас, что у меня дел по горло, да и уйду, поцеловав девушке ручки. Не станет же меня «поборник справедливости» пинками заталкивать в машину?
Только вот княжна явно не желала эскалации конфликта. Или предполагала, что на вышеупомянутой площадке мы уже точно расстанемся. Поэтому незаметно подмигнула мне и царственно подала пальчики, мол, усаживай свою королевну. Усадил, сам влез на заднее сиденье, несколько опасливо оглядываясь на Михайловского, который забирался следом, отстегнув предварительно свою громадную шашку. А вот внутри салона Найкисса ловко пересела, чтобы быть посередине сиденья, а меня сдвинула на дальний край. На что мне оставалось только благодарно улыбнуться и вздохнуть спокойнее. Если и будут какие-то претензии в мой адрес со стороны папаши, то между нами есть очаровательный громоотвод.
Денис Романович в самом деле начал с нотаций, как только лимузин тронулся, а салон отделился от водителя звуконепроницаемой перегородкой:
– Молодой человек, как прикажете это понимать? Где ваше преклонение перед тысячелетними традициями? Где ваше банальное уважение к родителям невесты? Или вы только и женились на моей дочери ради богатого приданого?
– Папа! – строго осадила его дочь. – Что за пошлые намёки? Когда Слав меня увидел, он свято верил, что я никому неизвестная, начинающая актриса. И вообще не догадывался о существовании у меня родителей.
– Так ты ему что, сиротой представилась?
– Просто нам из-за вспыхнувшей любви казалось несущественным существование всего остального мира!
От такого пафосного ответа князь скривился, как от лимона:
– Сама выдумала? Или тебе так этот Жигало голову закрутил?
– Ну! Знаешь ли! – огрызалась девушка. – Тебе всё равно этого не понять! Потому что ты никогда в своей жизни не любил по-настоящему!
Папенька на такое утверждение только со злостью шлёпнул себя по коленям. Потом чуток наклонился вперёд и стал демонстративно рассматривать мою тушку:
– По-настоящему? Вот этого писаного красавца? Этого мудреца, своими речами затмевающего философов древности? Этого великого учёного, посрамившего своими открытиями всех ныне живущих коллег?… М-да… Заслужил паренёк.
И столько ехидства прозвучало в его тоне, что я не выдержал и высказался. При этом не столько защищая себя, сколько выталкивая из омута уничижительного сарказма вставшую на мою защиту девушку:
– Кем бы я ни был, вы не имеете права меня оскорблять гнусными подозрениями! Как и оскорблять неуместным презрением Найкиссу! Она имеет полное право сама выбирать дорогу в своей жизни и достойна преклонения уже только за то, что не прикрывалась титулами своих родителей, не плыла по течению, а сама решила найти для себя любимую профессию. Не кичится своим богатством, не ставит себя выше обычных граждан и готова добиваться справедливости для любого. В том числе правды для сирых или для убогих. Потому что и они имеют право на существование и на свою толику справедливого к себе отношения. Только за это можно полюбить такую девушку безумно, от всего сердца и навсегда!
После сказанной речи ещё и ладошку девичью ухватил и поцеловал со всей возможной страстью. Получилось всё по высшему разряду. Мои ужимки пылкого любовника, а в особенности гневная отповедь истинного «борцуна» за справедливость, изрядно озадачили князя. Ну и спесь с него здорово сбили. Он теперь глядел на меня задумчиво, сквозь прикрытые веки. Явно о чём-то задумался.
Тогда как его дочь не погнушалась наградить меня за добрые слова в её защиту. Повернулась ко мне, подмигнула и звонко чмокнула в щёку. И тут же шепнула на ухо:
– Выдай несколько комплиментов в мой адрес! – а мне и не жалко:
– Мм! – очередное лобзание нежной девичьей кожи на ладошке. – Ты моя прелесть!.. И какое это счастье, тонуть в колдовских озёрах твоих глаз!..
Говорил я это не громко, но так, чтобы прислушивающийся папаша хотя бы частично расслышал. А чтобы слова звучали искренне, ушёл частью сознания в воспоминания моей последней ночи. Там плескалось целое море пылкой страсти и наслаждения, которые мы пережили с Николеттой. Так что получалось у меня не на шутку искренне, мощно и действенно. Причём настолько действенно, что я перестарался. И ладно бы только Найкиссу, замершую с приоткрытым ротиком заставил вздрагивать и учащённо дышать. Так ещё и папенька её поверил в нашу искреннюю влюблённость настолько, что своими дальнейшими действиями кардинально изменил всё моё существование в новом мире.
Приняв какое-то решение, он испугал нас решительным:
– Нет! Так дело не пойдёт! – похоже, от его громоподобного баса не только у меня чуть сердце от страха не остановилось. Ну и пока оно с бешеной скоростью возобновляло работу, Михайловский снизошёл до объяснений своей позиции: – Наш род – один из самых древнейших и прославленных. Имена сотен наших предков вписаны золотыми буквами в скрижали истории Великой Скифии. Мы всегда стояли и стоять будем на страже высокой духовности русского народа, его тысячелетних традиций и его исконных семейных обычаев. А посему негоже нам, князьям Михайловским, нарушать эти традиции и противиться обычаям. И я решил…
Что-то он страшное затевал, раз его дочь сжалась в нехороших предчувствиях и прижалась ко мне, словно воробышек, ищущий защиты перед надвигающейся бурей. Следовало срочно разрядить обстановку, и мне очень хотелось продолжить в повисшей паузе: «…что отныне буду закусывать всегда!»
Но так и не решился, заткнув себе рот зацелованной ладошкой. Зачем обламывать титулованного дворянина на пике его великого откровения? Вдруг он как раз решил подарить своей дочери достойное приданое? Или замок в подарок? Или сейчас распорядится меня запереть в каком-нибудь подвале и держать там до самой смерти?…
«Стоп! Стоп! Что за глупости?! – прикрикнул я мысленно сам на себя. – Всё будет хорошо! Всё будет как в сказке!»
Тем более что лимузин прибыл на место назначения. Мы как раз проехали ворота ограждённой территории и теперь направлялись по узкой дороге между двумя высоченными ангарами. То есть мы уже на той самой площадке, и сейчас всё решится.
Так и случилось. Я вышел из машины, помог выйти девушке, подав ей руку, а потом так и замер с отвисшей челюстью, рассматривая огромное тело дирижабля, закрывающее полнеба надо мной. Наверное, я здорово ошалел от увиденного, потому что не сразу прислушался к словам князя.
– …И я решил, – продолжил тот, – что мы не станем откладывать знакомство с новым членом нашей семьи на потом. И без родительского благословения вы не имеете права жить во грехе распутства и разврата. В нашем роду подобное не принято!
Найкисса попыталась вывернуться из-под лавины неожиданной отцовской строгости:
– Ну так благослови нас, и мы… поехали!
– Я вас обязан благословить вместе с матерью!
– Но мама сейчас далеко, возле больной бабушки. И мы с ней встретимся после её возвращения…
– Нет! Мы все летим к ней немедленно! Заодно и бабушка твоя пусть порадуется счастью своей внучки… Если ещё не умерла. Долетим быстро и комфортно. И уже завтра утром будем на месте.
Из чего стало понятно, что даже великие князья к своим тёщам относятся без особого пиетета. Но до меня наконец дошла сама суть заявления, а ведь выбираться, а тем более улетать из Благоярска я никуда не собирался. Поэтому попытался возразить со всей возможной твёрдостью:
– Очень сожалею, Денис Романович, но у меня масса срочных дел. И так из-за этого неуместного усердия имперской стражи у меня отложены важнейшие дела. Я подвёл моих партнёров, сорваны поставки важных грузов. Так что честь имею откланяться! До следующего раза…
– А ведь придётся лететь с нами! – с угрозой рыкнул Михайловский. После чего добавил, словно кинул подачку: – Все убытки я компенсирую! Всё! Разговор окончен!
На это я нагло ухмыльнулся, собравшись уходить. И замер на месте, сообразив, что стою в полукольце бойцов в единой униформе, вооружённых получше самого князя и готовых по его кивку в любой момент скрутить меня в виде бублика. Из подобной ситуации могла спасти только Найкисса. Но и она лишь тяжело вздохнула, с печалью констатировав:
– Ладно, Слав, не расстраивайся. Придётся нам слетать в Смил, и уже послезавтра вернёмся в Благоярск.
После чего подхватила меня под локоть и стала аккуратно подталкивать в сторону причальной мачты, над которой зависла туша огромного дирижабля. Неужели Найкисса так сильно соскучилась по маме и бабушке?
Глава 18В атаку!
Жилой отсек дирижабля внутри выглядел роскошно. Подвесная двухъярусная гондола оказалась оснащена удобными двухместными и одноместными каютами, сродни шикарным океанским лайнерам. Имелся салон-столовая, с обзорными окнами во всю высоту. В передней части располагалась рубка управления, а в задней – моторы вращения пропеллеров. Всё вместе выглядело как изумительный комплекс, созданный в высокотехничном мире для покорения воздушного океана. Причём сугубо пассажирский вариант, потому что изначально вооружения на борту я не заметил.
Ну и вопросов возникло столько, что возросшее любопытство меня частично смирило с принуждением и откровенным насилием. Как говорится, не можешь воспротивиться чужой воле – расслабься и получи новые знания. На воздушных шарах я летал, на дельтаплане, на самолётах разных, в том числе и на спортивных, имея удостоверение пилота. А вот на дирижабле не приходилось. Поэтому я начал задавать вопросы молодой княжне ещё во время нашего подъёма в гондолу по причальной мачте:
– Найкисса, ты хорошо знаешь все тактико-технические характеристики этого воздушного корабля?
– Ещё бы! – не преминула похвастаться она. – Я могу заменить хоть капитана, хоть стрелка-радиста. Но не моториста, в этом я не сильна, потому что не люблю пачкать руки в машинном масле.