Эдриан успел заметить, как девушка отшатнулась, когда рука отчима инстинктивно поднялась. Однако он вовремя одумался. Любопытно, сколько раз на дню Лианн получала от него затрещины?
Эдриан невольно шагнул вперед, но почувствовал, что Имоджен молчаливо требует остаться на месте. Впрочем, он и не собирался бить хозяина. В последний раз он бросил взгляд на Лианн, все еще не смевшую дышать. Напряжение в комнате ощущалось почти физически. Детектив прошел мимо отчима и Трея к двери на улицу. Имоджен последовала за ним.
– Какого лешего ты творишь, Майли? – прошептала Имоджен уже снаружи.
– Скажи еще, что ты сама ничего не заметила.
– Я заметила, как ты чуть не совершил неспровоцированную попытку дать этому типу по башке.
– Какие шансы в жизни выпадают таким вот детишкам? Я помню Трея девятилетним малышом, вечно напуганным и грязным. Его папаша не вылезал из кутузки, а мать пила по-черному. И как, по-твоему, он мог вырасти не мерзавцем, только что представшим перед нами во всей красе?
– Насколько мне известно, твой отец тоже был тем еще дерьмом, но с тобой-то все в порядке.
– Нашлись добрые люди, присмотревшие за мной. Потом появилась Андреа.
– Чушь несусветная! Мы сами делаем выбор. Просто некоторые из нас сильнее других.
Телефон Имоджен подал сигнал, и она посмотрела на дисплей.
– Мне воспринимать твои слова как комплимент?
– Не стоит. А теперь давай узнаем, что Гэри нарыл для нас по делу Уоллисов. Не забывай, что их убийство в приоритете.
Имоджен убрала телефон в карман.
Фрагменты головоломки начали постепенно складываться в картину. Эдриан теперь ничуть не верил, что подростки не знали, как все обстояло на самом деле. Не понимал он только причин их упорного молчания.
Детектив вздохнул.
– Мне пришло в голову, что самое время не прибегать к посредникам, а прямо спросить Доминика, что у нас тут творится.
– Ты считаешь, он в этом замешан? Зачем ему малолетки? Для чего убивать бездомного или пару безвредных стариков? Я с твоих же слов всегда считала его связанным с серьезной организованной преступностью.
– А какие основания исключать эту версию?
– У тебя явно обострилась паранойя.
– Быть может. Но это не перечеркивает факта, что он постоянно, на каждом повороте на шаг опережает нас. У меня такое чувство, будто он стоит за всеми преступлениями, которые мы расследуем, или, по крайней мере, они так или иначе приносят ему выгоду.
– Соглашусь только в одном. Он – скользкий тип. Никак не пойму, за что Андреа могла полюбить его. Но давай смотреть в лицо реальности. Нет ничего, что прямо указывает на его причастность к нашим делам.
– Ты с ним не встречалась, Грей. Не видела выражение его лица, когда он насмехался надо мной. Он обладает большой властью в определенных кругах.
– Ты боишься его? – спросила Имоджен не без удивления.
– Я боюсь зла, которое он может причинить Тому и даже Андреа.
– Почему же не поговоришь с ней?
– Для разговора нужны доказательства. А где их взять? Она подаст в суд и добьется полной опеки над нашим сыном, а для меня – судебного постановления, запрещающего даже приближаться к нему. Она уже поступала так прежде. Хотя я не думаю, что Доминик пойдет на какие-то меры, пока я сам не подтолкну его.
– И потому ты только ходишь вокруг да около и используешь Гэри?
– Ты, значит, заметила?
– Мне кажется, половина сотрудников подозревает вас с Гэри в любовной связи, наблюдая, как вы постоянно шепчетесь и прячетесь по темным углам.
– Нельзя рисковать, я не могу позволить, чтобы узнали о поисках компромата на Доминика. Я отнюдь не в шутку считаю его причастным к этому делу. Инстинкт подсказывает, что он с ним связан.
– Хорошо. Тогда давай вместе докопаемся до истины.
Глава 37
Гэри Танни с громким стуком швырнул папку с документами на стол перед коллегами. Все бумаги имели отношение к делу об убийстве Уоллисов. К финансовому положению жертв и к общедоступной информации, собранной об их сыне. Эдриана неизменно впечатляли способности эксперта, и порой он думал, что именно Гэри следовало возглавить участок. Если Танни чего-то не понимал, то упрямо трудился, чтобы добиться полной ясности, а затем переходил к следующему вопросу. Такой же метод он применял для поиска информации. Если бы Эдриану однажды довелось стать участником телевизионного шоу «Кто хочет стать миллионером?» и понадобился бы «звонок другу», он набрал бы номер Гэри, знающего все обо всем.
– Что это? – спросил Эдриан.
– Почти вся эта кипа пригодится для расследования убийства Уоллисов.
– Замечательно!
– А вот эта ее часть касается сына Уоллисов и круга его деловых интересов.
– Обнаружил что-то интересное?
– Думаю, кое-что действительно попалось.
Эдриан одобрительно улыбнулся.
– Расскажешь о находках?
– Итак, для начала – о самих жертвах преступления. Они не обладали сколько-нибудь значительным состоянием, но им принадлежал дом, а жизни были застрахованы.
– И страховая сумма в случае их смерти достается сыну? – уточнил Эдриан.
– Конечно. Кроме того, дом полностью оплачен и стоит сейчас более трехсот штук. Страховки по сто тысяч на каждого. На круг выходит полмиллиона долларов.
– Уже вполне подходящий мотив, – заметила Имоджен. – Что еще удалось нарыть на сына?
– Официально опубликованные данные и проведенные в интернете поиски показывают, что дела у его компании идут отнюдь не успешно. Чудо, что он вообще ухитряется оставаться на плаву так долго.
– Мотив обретает большую правдоподобность. – Имоджен скрестила руки на груди.
– Если сумеете добыть его подлинную финансовую отчетность, я снова покажу вам высокую магию обработки.
– Звучит крайне привлекательно, – заметил Эдриан.
– Значит, продолжим позже. Просто перешлите материалы по электронке, как только получите их, – попросил Гэри и вышел.
Когда Эдриан убедился, что Гэри уже не услышит, он повернулся к Имоджен.
– Боюсь, он скоро попросит нас отвязаться от него.
– Не надо преувеличивать, Майли. Он обожает разгадывать головоломки. И впадает в депрессию, если не завален работой по уши. Мы всего лишь оказываем ему услугу.
– В самом деле? А мне почудилось, что его раздражает разговор с нами.
– Зато я однажды видела Гэри в депрессии. Поверь, ты не хочешь застать его в таком состоянии. Он прямо скажет, если не захочет больше помогать. – Имоджен громко вздохнула, и Эдриан внимательнее присмотрелся к ней.
Под глазами у нее пролегли темные круги, на лице читалась плохо скрытая печаль.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эдриан, собирая со стола документы, принесенные Гэри, и засовывая кипу под мышку.
– Хорошо. Почему ты спросил?
– Знаешь, со мной всегда можно откровенно поговорить. Ты взвалила на себя тяжелое бремя, и это написано на твоем лице.
Имоджен буквально выстрелила в него взглядом.
– Как тебе это удается, Майли?
– Удается – что?
– Вызывать желание откровенно рассказать тебе о самых разных вещах, хотя ты знаешь, как я не люблю подобные беседы.
– Иногда полезно выговориться. – Эдриан понял, что она в первую очередь имеет в виду отношения с Дином.
– Ты ни разу не откровенничал со мной, – упрекнула Имоджен. – Например, о Люси Ханниган, нашей неутомимой репортерше.
– С чего бы мне заводить о ней разговор? – усмехнулся Эдриан.
– Думаешь, у вас с ней сложится? И вообще, ты должен держать детали расследования в секрете. Зачем же позволяешь журналистке копаться в твоем телефоне? Искать там ключ к разгадке, чтобы взлететь повыше по карьерной лестнице…
– …Говорит женщина, которая практически живет под одной крышей с отбывшим срок преступником. У тебя тоже рыльце в пушку, Грей!
– Видишь, как у нас складывается откровенный разговор? Ты сразу меняешь тему. – Она замолчала и снова тяжело вздохнула. – Я просто беспокоюсь за тебя.
– Не стоит. У нас с ней ничего серьезного, – успокоил Эдриан.
– О, в самом деле?
– Мне она действительно нравится. Больше, чем кто-либо за долгое время.
– Это я заметила. Никогда прежде не видела тебя таким. Ты ей тоже нравишься – у меня глаз наметанный.
– Тогда с чего ты беспокоишься?
– Быть может, я зря забегаю вперед, но все-таки будь осторожен.
– На тебя столько навалилось, а ты волнуешься из-за меня, Грей. Пора научиться избавляться от чрезмерной нагрузки, прекратить попытки решать все проблемы сразу.
– Когда ты успел стать таким мудрецом?
Теперь настал черед Эдриана глубоко вздохнуть.
– Пока отец был жив, я успел. Поговорил с ним, сбросил часть груза с души, сказал, что люблю его, но не могу больше с ним общаться, если он не очистится, хотя само по себе подобное предположение смахивало на дурную шутку. Я ведь знал: из угла, в который он себя загнал, уже не выйти человеком. Его жизнь пропала даром, и не к чему возвращаться. Он предпочел семье наркотики, и потому я с ним распрощался. И близко не подпускал его к Тому. Так что…
– Наверное, это было очень тяжко.
– Некоторое время я чувствовал себя виноватым, а потом он умер, и я понял, что поступил правильно. Понимаю, мои слова прозвучат странно, но я знал, что успел выразить ему свою любовь, и он сам в глубине души соглашался со мной по поводу изоляции от него внука.
– Держу пари, сейчас он бы гордился тобой.
– Ну, я бы не был так уверен.
Глава 38
Старший инспектор Мира Капур уехала из участка, но ее отсутствие ни на что не влияло. Детективы занимались расследованием целый день, хотя у них не появилось ничего нового об убийстве Уоллисов. Это преступление оставалось приоритетным, однако по неясной ей самой причине Имоджен по-настоящему заинтересовалась делом Гэбриела, словно все могло проясниться, как только она точно узнает, что же на самом деле произошло той ночью. Быть может, она обманывалась и ее действительно просто привлекал тип мужчины-преступника. Или причина заключалась в Дине, в неспособности Имоджен помочь ему и в его нежелании принять ее поддержку. Ей надо спасти кого-то, не дать невиновному человеку понапрасну сгнить в тюрьме.