Люси прижалась губами ко рту Эдриана. Он притянул ее к себе не только из-за поцелуя, ему хотелось прервать этот разговор. Грустная тема – отец. Порой Эдриан чувствовал, как сжимается грудь, а дыхание учащается. Ему не хотелось испытывать эти ощущения при Люси. Он, не прерывая поцелуя, запустил руку под одеяло. Теперь они зеркально повторяли движения, одновременно то прикасаясь к животу партнера, то скользя пальцами ниже, поддразнивая друг друга.
– Папа!
Снизу донесся голос Тома.
– Вот ведь черт! – едва слышно прошептал Эдриан. – Подожди.
Он буквально выпрыгнул из постели, схватил брюки, выбежал из комнаты и спустился по лестнице.
– Привет, папа.
Том стоял рядом с тостером, дожидаясь, пока выскочит поджареный ломтик.
– Что случилось? Почему ты здесь в такую рань? – Эдриан посмотрел на стол, где оставил досье на Доминика.
Накануне вечером он работал с документами, но пришла Люси, прихватив с собой бутылку вина, и он забыл убрать папку.
– Мама и Доминик забронировали зарубежный тур, начиная с пятницы, то есть, конечно, его забронировал Доминик. Мама собиралась позвонить тебе сегодня.
– Надолго?
– Скоро каникулы, так что мы улетаем в Америку на пять недель. Мама хочет, чтобы ты приехал и подписал стандартную форму с согласием на мой выезд за границу.
– На пять недель? Ты не провел у меня прошлый уик-энд из-за затеянной мамой поездки, а неделю назад была экскурсия в Лондон.
– Это тоже была идея Доминика.
Эдриан понимал игру, затеянную Домиником. Он старался не давать ему видеться с Томом, так сам прямо и сказал. Скорее всего, Андреа понятия не имеет о реальной причине, стоящей за этим. Сама она не стала бы провоцировать Эдриана сейчас, когда внешне между всеми наладились хорошие отношения. До длительной поездки за границу она бы не додумалась. Несомненно, Доминик притворился, что делает все ради их маленькой семьи, и Андреа купилась.
– Придется поговорить с твоей мамой. Меня вовсе не радует перспектива не видеться с тобой больше месяца.
– Вот потому я и решил заглянуть к тебе. Соскучился. – Том запихнул в рот половину тоста.
Расплавленное масло капало с уголков губ.
– Кто это к тебе пожаловал, Эдриан?
В кухню вошла Люси. Волосы она собрала в высокий, немного небрежный пучок, но одежда была безукоризненно опрятна. Люси сняла со спинки стула пальто.
– Здравствуйте, – сумел выговорить Том, пережевывая тост и чуть не поперхнувшись от удивления.
– Привет. Я Люси. – Она протянула руку.
Том вытер о брюки масло с ладони и пожал ее.
– Это Том, мой сын.
– Бедняжка. Ты выглядишь в точности как твой отец. – Люси подмигнула Тому.
– Хочешь позавтракать? – спросил Эдриан.
– К кому из нас ты обращаешься? – вернула вопрос Люси.
– К обоим.
– Да, я бы не отказался съесть еще что-нибудь, – кивнул Том.
– Боюсь, мне пора бежать. – Люси подхватила с тарелки Тома половину тоста. – Была рада познакомиться, Том.
– Мне тоже очень приятно. – Том улыбнулся и вопросительно посмотрел на отца.
Люси смачно чмокнула Эдриана в щеку, и он почувствовал, как жар ударил в лицо. Обычно он делал все, чтобы Том не встречался с женщинами, с которыми он иногда проводил время, но к Люси это не относилось. Эдриан даже хотел, чтобы она задержалась и позавтракала с ними. Ему теперь нравилось жить в одиночестве, и это желание удивило его. Услышав, как закрылась входная дверь, он обратился к Тому:
– Как насчет сэндвичей с беконом?
Глава 50
Дверь Сидни Бруд открыл с сигаретой во рту, и в мыслях Дина молниеносно всплыл почти идентичный образ из прошлого. Манеры Сидни остались прежними, хотя, если подумать, с чего бы им измениться. Даже странно, насколько знакомым показался человек, сыгравший короткую, но значительную роль в жизни Дина. Все то же: движения рук, спина, чуть скособоченная вправо, одежда, всегда мешковато сидевшая на тощем теле. Больше всего отличались волосы. Когда-то Сидни зализывал их назад с помощью бриллиантина, теперь же он почти облысел: от шевелюры остались только коротко постриженные редкие седые волосы на висках.
– Я могу вам помочь?
– Привет, Сид.
– Мы знакомы?
– Я ребенком жил в семейном приюте неподалеку. Меня зовут Дин Кинкейд. Не знаю, помнишь ли ты меня.
– Да, я тебя помню. – Сид нервно поежился.
– Можно войти?
Это был вовсе не вопрос, и Сид понял это.
– Сейчас я как раз несколько занят. – Он медленно попятился вглубь прихожей.
– Я не отниму много времени.
Дин легким движением руки впихнул Сида внутрь и закрыл за собой дверь.
Хозяин явно жил один. Это было к лучшему. Если прикинуть, сколько денег он заработал на детях за многие годы, странно, что его дом выглядел жилищем человека, не слишком обеспеченного. Дин всегда считал, что Сид проделывал это ради мзды, но если нет, то, черт возьми, зачем? Он был далеко не худшим воспитателем. Насколько Дин помнил, он просто был грубым и считал нормальным постоянно раздавать подопечным хлесткие затрещины. Случалось, по-настоящему проблемных подростков отдавали в полное распоряжение управляющего, и он выбивал из них дурь зачастую в прямом смысле слова. Дин вспомнил еще одно: у Сида была слабость. Слишком сильная любовь к деньгам. Его легко можно было подкупить. В сумке звякнуло, когда Дин опустил ее на пол. Металлические инструменты стукнулись друг о друга.
– Чего ты от меня хочешь? Денег у меня нет, если ты явился за ними. – Сид в волнении натянул рукава, зажал в кулаках излишки ткани. Этот жест вернул Дину еще одно воспоминание.
– Это сразу видно. Но мне не нужны твои деньги. Я хочу получить информацию.
– Я ничего не знаю.
– Очень хорошо. Скорость, с которой ты эту фразу выпалил, заставляет думать, что у тебя точно есть то, за чем я пришел.
– Не уверен, что смогу помочь, Дин.
Даже интонация, с которой он произнес его имя, напомнила Дину их прежнее знакомство.
– Я хочу узнать все о Доме.
– Там теперь супермаркет.
– Не о том доме. – Дин сунул руку в мешок и достал молоток.
– Эй, послушай, не надо.
– Ты возил нас в какой-то дом. Помнишь?
– Я не могу рассказывать об этом.
– Как будто у тебя есть выбор!
Дин поиграл молотком.
– Я нуждался в деньгах.
Сид скрестил руки на груди. Дина неожиданно поразила мысль, вызванная этим движением. Нечто, почему-то не приходившее ему в голову прежде. Он никогда не видел Сида в рубашке с короткими рукавами. Даже в разгар летней жары тот носил вещи, закрывающие руки. Можно было и раньше догадаться, что Сид – наркоман. Еще один фрагмент мозаики встал на место. Деньги имели четко определенное назначение: они позволяли удовлетворять потребность. Теперь не приходилось гадать, почему Сид беден. Все заработанное ушло в его вены.
– Где он находится?
– Они убьют меня! А может, и тебя тоже.
Дин шагнул к нему.
– Или тебя убью я. Мы оба в курсе, что я на это способен.
– Я знаю, что случилось с тобой. Дошел слух, что тебя отправили в «малолетку», когда ты сжег того типа.
– Он получил по заслугам.
– Мы все, наверное, это заслужили. По крайней мере, большинство из нас.
Сид выглядел искренне раскаивавшимся и как будто уже не рассчитывал на прощение.
– Я просто хочу узнать о том месте. Остальное меня не интересует.
Сиду явно было не по себе.
– Они прекратили это много лет назад. Я был там всего несколько раз, потому что платили очень хорошо. Вскоре после того, как тебя от нас перевели, они остановились. Причина мне не известна.
– Кто? Кто владел Домом? – прошипел Дин сквозь стиснутые зубы. Его терпение иссякало, но цель казалась настолько близка, что пути назад уже не было. – Вас в то время не беспокоила перспектива попасться с поличным?
– Мы все были в одной лодке. Нас можно было обвинить в том, что привозили туда детей, а их – за то, что платили и устраивали шоу. Поэтому никто не собирался стучать. Кажется, они даже не задумывались, что может случиться через пять или десять лет.
Было в Сиде что-то жалкое, мешающее причинить ему боль. Он казался слабым, а Дин знавал многих подсевших на героин, как в тюрьме, так и вне ее. Эти люди редко задумывались о чем-то, кроме дозы. Дин почти уважал Сида за то, как долго он скрывал зависимость не только от соседей, но даже от детей в приюте, двери которого оставались по большей части закрытыми от внешнего мира. Дину довелось бывать в домах, где старшие из персонала без колебаний кололись прямо на глазах у воспитанников. Так и выглядел наркоман, продолжавший работать. Не совсем годным, но все-таки умело сохранявшим внешние признаки нормальности.
Молоток вернулся в сумку, из кармана появился бумажник. Жалкий человек не казался больше настоящим врагом. По крайней мере, он сам признал себя чудовищем, и кто такой Дин, чтобы осуждать его? Он принял в расчет еще один важный факт. В отличие от некоторых других приютов, где ему приходилось жить, у Сида детей не подвергали сексуальным домогательствам, хотя и возили в Дом. В логово ужасов. Сид никогда и ничего не делал с детьми сам, пусть и мог считаться прямым соучастником. Не на него охотился Дин. Не марионетку в гораздо более крупной игре хотел поймать, а самих кукловодов. Он положил на стол несколько купюр и заметил, как Сид немного расслабился. Очевидно, давно не кололся.
– Мне нужны имена, – сказал Дин.
Сид посмотрел сначала на лежавшие на столе деньги, потом на Дина.
– Стефан и Фелисити Картер.
Снова эта фамилия – Картер. Лицо Сида приобрело пепельный оттенок. Он выглядел испуганным. От него потребовалось изрядное усилие, чтобы назвать имена, однако в том, как он произнес их, сквозило и облегчение, словно он давно ждал возможности сбросить с души тяжкий груз.
Глава 51
Утром Люси заметила на столе Эдриана документы, просмотрела их и забрала один лист с собой. Ее заинтересовал банковский отчет с перечнем платежей. Один получатель сразу бросился в глаза. «Ангел-Хранитель». Люси не сказала Эдриану, что узнала название учреждения, как и не сообщила, почему оно ей знакомо. Она хотела помочь ему. Над чем бы Эдриан ни ра