Мир перед глазами Агнес сузился до предела: Рошфор явно превосходила ее как фехтовальщица. Еще несколько выпадов – и один из ударов станет последним. В памяти сам собой всплыл мамин совет, данный как раз на такой случай.
«Если враг сильнее тебя, меняй позицию: все равно больше ничего сменить не удастся…»
Отбив очередной укол, Агнес вместо нового отступления бросилась в сторону. Бегом одолела четыре шага и вскочила на крупный валун с краю искусственного холма. Теперь она была готова встретить новую атаку Рошфор, и плевать на кровавый ручеек, медленно растекавшийся в рукаве…
Вот только нападения не последовало. На пути Рошфор, широко раскинув руки, выросла Доротея.
– Хватит, – негромко проговорила она.
– Что тебе до этой дурехи? – зло спросила Рошфор. Угол рта дергался от сдерживаемой ярости, шрам через веко был белее известки.
– Она мой друг, – спокойно ответила Доротея. – Мне кажется, слишком легко ты, Камилла, убиваешь людей.
Рошфор чуть опустила клинок:
– Мое имя знаешь? Откуда? И как смеешь меня на «ты» называть?
– Я Матушку спросила, – сказала Доротея. – В Башне. И ты ведь меня просто Доротеей зовешь.
Агнес открыла было рот, собираясь наговорить гадостей и продолжить дуэль… однако закрыла. Здравого смысла в басконке было, прямо скажем, немного, но вкупе с болью в руке он одержал удивительную победу над боевым духом. Вероятно, самый первый раз за всю жизнь. Агнес не сомневалась, что однажды сумеет одержать верх над Рошфор, но для этого нужно стать куда опытнее и быстрее. Иначе говоря, прежде всего остаться в живых.
Рошфор не упустила ни мимолетного движения губ Агнес, ни того, как у соперницы скрипнули зубы.
– Ты хотела что-то сказать, мушкетер?
– Нет, – вполне чистосердечно ответила Агнес. И указала на свой набрякший рукав. – Вы взяли первую кровь, сьёр. Не довольно ли?
Рошфор медленно покачала головой.
– Идем покажу, что мы нашли, – сказала Доротея и завладела свободной рукой Рошфор.
Поборница хотела стряхнуть ее ладошку, по-прежнему не отпуская взглядом Агнес, но Доротея не отступала: вновь и вновь ловила руку капитана, пока наконец пальцы Рошфор медленно не сомкнулись. Еще миг, и поборница отвернулась от Агнес, будто начисто о ней позабыв. Спрятала шпагу и позволила Доротее увести себя в грот. У входа они чуть помедлили, Доротея что-то шепнула на ухо капитану, и, прежде чем двигаться дальше, Рошфор стянула с пальцев иконные кольца.
Агнес тоже убрала шпагу в ножны и села на камень, подперев голову руками и силясь отдышаться. Воздух словно бы не достигал легких, мышцы рук и ног горели огнем, порез над локтем болезненно пульсировал. Предельно быстрые движения, кое-как спасавшие от ударов Рошфор – о контратаках даже речи не шло, – вымотали Агнес хуже любого занятия.
– Между прочим, дуэли запрещены!
Агнес мигом выпрямилась и вытянулась, вскочив. Этот гулкий голос она очень хорошо знала.
У подножия холма стоял Сестуро и с ним, вот что самое-то страшное, – Францони. Не говоря о дюжине других мушкетеров. В тылу маячил Анри. Юноша обеспокоенно помахал ей, но Агнес видела лишь двух своих офицеров.
– Видели, видели, как ты рубилась с Рошфор, – сказал Сестуро. – Удивительно, что ты еще жива и даже почти не поранена… Кто та отчаянная малышка, что без оружия бросилась под меч капитана Рошфор?
– Доротея Имзель… студентка Бельхоллы.
– Вот это я понимаю – отвага, – заметила Францони.
– Ага, – сказала Агнес. – Но я бы и без нее справилась.
Спрыгнув с камня, она подобрала свою накидку и шляпу.
Францони и Сестуро переглянулись.
– Слыхали речи, – сказала Францони. – Ты неплохо машешь клинком, Дескарэй, но, прежде чем обнажать его на таких, как Рошфор, тебе его еще точить и точить. Вот погоняю тебя как следует…
– Прежде чем ворошить осиные гнезда, – добавил Сестуро, – выучись отбиваться от ос.
– Она меня оскорбила, – чопорно заявила Агнес. – И всех мушкетеров королевы!
– Мало толку будет ее величеству, если тебя проткнут. Надо побольше действовать умом, а шпагой поменьше, – сказала Францони. – Что тебе матушка советовала, напомни?
– Брать пример с Трюффо, а не с Гумбольдта, – ответила Агнес. Щеки девушки вспыхнули. Ей устроили выволочку, хотя и весьма деликатную.
– Достойный совет, – пророкотал Сестуро. – Так вот, молоденький помощник королевского архитектора утверждает, будто ты… вы с дружками нечаянно нашли нечто важное. Можно взглянуть?
– Конечно, – сказала Агнес, возвращая на законное место шляпу и указывая на вход. – Все там, на столе. Это собственность ее величества, утраченная давным-давно.
– Знаем уже, – сказала Францони. – И по сему случаю сюда спешат еще гости, жаждущие отпраздновать столь счастливое обретение. Идем, пока этот грот толпа не запрудила.
– Только если у вас иконы с собой, лучше их снаружи оставить, – сказал Анри. – Чтобы не пострадали от близости Князей, которые там внутри.
Францони, моргнув, приподняла шляпу, выражая благодарность Анри, после чего обвела ею полукруг при входе в пещеру, указав жестом на прикрытое попоной мертвое тело.
– Гетсби, встань на стражу. Деграбен, Хрот – на вас охрана тела отверженки. Никого, кроме офицеров, не подпускать. Приглашай их… э-э-э… и про иконы предупреждать не забывай.
Анри кашлянул и стал показывать руками что-то гораздо выше своего роста.
– Да, того здоровяка-доктора тоже пропустить, он был с теми, кто все нашел, – сказала Францони. И указала на руку Агнес. – Заодно пускай и твою царапину перевяжет.
Агнес посмотрела через головы столпившихся мушкетеров. К ним подходила примерно дюжина кардинальских поборников; повыше плюмажа самого рослого из них маячила голова Симеона. Молодой врач, в свою очередь, увидел Агнес, похлопал себя по руке выше локтя и приподнял сумку, показывая, что готов заняться ее раной. Вот у кого глаз заточен на малейшую капельку крови, подумалось ей. Она опустила глаза и увидела, что «капелька» оказалась отнюдь не малейшей. Рукав потемнел и набряк, а на светлом камне, с которого она встала, отпечаталась кровавая пятерня.
За спиной Симеона один из поборников ловил коня Рошфор, отбежавшего при начале схватки, а еще дальше виднелась толпа городских стражников, ведомая лейтенантом в помятом шлеме. Немногочисленные гвардейцы короля терялись среди оранжевого наплыва артиллеристов, бело-синим скопищем надвигались каменщики и плотники. Дальше всех хмурым серым облачком роились отверженцы, числом несколько дюжин.
– Вести разлетаются быстро, – шепнул Анри, подсаживаясь к Агнес. – Стоит лишь произнести волшебное слово «сокровище»… Слушай, какая нелегкая дернула тебя биться с Рошфор?.. Симеон! Симеон, быстро сюда, ей дурно!
– Что за чушь! – возмутилась Агнес, в самом деле осевшая на валун. – Я просто устала!
19
– Так они точно собственность королевы? – спросила лейтенант стражи. Она разглядывала иконы, вновь разложенные на столе в окружении плотного ряда монет. Там находилось и письмо, а опорожненный ларец успели проверить на наличие потайных ящичков. – Понимаете, нам сообщили о точно таких образах, обрамленных алмазами. Их украли у одной знатной альбийки, за них награда назначена… Двад… в смысле, десять тысяч ливров обещано!
Удивленный ропот пролетел под сводом пещеры, но шум прорезал властный голос Рошфор:
– У знатной альбийки? Назови имя! Когда она заявила?
– Это леди Дейемс, – ответила лейтенант, почесывая голову под покореженным шлемом. Она посмотрела на Рошфор, потом на Симеона: тот поднял бровь, как бы напоминая о предыдущей встрече. – Сегодня утром она сообщила о краже. Утверждала, что иконы прапрабабкины или вроде того. Вот эти самые, в брюликах. И еще оклады… видел их кто-нибудь? Нет? Зато золото, смотрю, на месте… Госпожа Дейемс купила особняк Демазель у старого лорда Демазеля. Так вот, подземельщики забрались к ней в подвал, подрывшись со стороны клоаки. Теперь это никакому сомнению не подлежит. Вам известно, чье тело в воде нашли? Вместе с сумкой?
– Нет, – в один голос ответили Рошфор и Францони.
– Она носила прозвище Глиста, – слегка презрительным тоном пояснила лейтенант. – Неслабо стояла среди Ночных Трудяг. Может, даже была Ночным Королем, хотя тут с определенностью нельзя утверждать… А те двое, что плавают? Тоже из Трудяг, но не подземельщики, а воры из шайки с площади Демартена. Откуда знаю? А по коже на ногах. У настоящих подземельщиков она вечно разбухшая от сырости, как вчерашняя каша. Такая рыхлая…
– Достаточно, – плюнула Рошфор.
– Я просто к тому, что здесь у нас отверженцы-преступники из двух разных кланов, – пояснила лейтенант, – и у них случилась усобица. Вор у вора дубинку украл!
– Что-то не припоминаю такой альбийки среди высшего общества, – сказала Францони.
У лейтенанта затуманился взгляд.
– Видели бы вы, до чего она прекрасна… даже под вдовьей вуалью…
– Меня не особенно интересует, как она выглядит, – перебила Францони. – Почему я до сих пор о ней не слыхала?
– Она недавно в Лютейсе. Я уже спрашивала. В Альбе у нее был муж… гораздо старше… в общем, он умер. Поговаривают, будто она убила его или, по крайней мере, ускорила его кончину, а он состоял в родстве с Этелингом. Короче, вдова сочла за лучшее убраться оттуда. Одного не пойму, каким образом у нее оказались иконы, если они и впрямь королевские…
– Они принадлежали королеве Анне, – сказала Францони. – Неужели вы не слышали об Алмазных иконах? Из Королевского Ожерелья? Похищенного сто тридцать два года назад?
– Нет, – флегматично ответила лейтенант. – Это до моего рождения произошло.
– Надо расследовать, что к чему, – нетерпеливо сказала Рошфор. – Я отвезу ларчик со всем содержимым к ее преосвященству…
– Собственность королевы должна быть доставлена королеве, – перебила Францони.
– Две иконы из трех некоторым образом оказались… отъединены от своих ангелов, – сказала Рошфор. – И при этом не рассыпались пылью. Значит, нужно, чтобы храм разобрался. Что же касается письма – не думаете же вы, будто кто-нибудь расшифрует его лучше ученых писцов из тайной канцелярии ее преосвященства? Итак, я обо всем позабочусь…