– Ну… просто из любопытства, – заикаясь, выговорил Симеон. – Если хотите, из вполне корыстного любопытства. Вся наша экспедиция была затеяна, пока ее высокопреосвященство плохо себя чувствовала и отсутствовала при дворе. Вот я и подумал, вдруг она выздоровеет и решит, что все это предприятие – не самая хорошая идея…
– Ясно, – сказала Хазурен. Немного помедлила и очень тихо ответила: – Телесный возраст ее высокопреосвященства намного превышает число прожитых лет, ибо она никогда не щадила себя, призывая ангелов на службу Сарансу. Она непременно поправится, но выздоровление будет долгим. Гораздо дольше, чем у леди Дейемс. Той помогает юность, и к тому же она не маг. Думаю, альбийская фаворитка окажется при королеве намного раньше, чем кардинал. Я ответила на твой вопрос?
– Да, магистр, – сказал Симеон. – Экспедицию не отменят.
– Желаю удачи, – молвила Хазурен и ушла.
Симеон понял: она имела в виду вовсе не предстоявшую ампутацию…
Доротея воспользовалась разрешением вернуться в Бельхоллу и с большим рвением приступила к предписанным разысканиям. Ей назначили в сопровождающие очень молчаливого, сдержанного мушкетера по имени Юро́. Доротея весьма ценила его общество – ненавязчивое, практически незаметное. В Бельхоллу и назад она путешествовала в лодке.
Первоочередной задачей был поиск карт истарского приграничья. С этим дело двигалось достаточно успешно, хотя в расположении географических элементов обнаружилось множество противоречий. К тому же карты оказались не из тех, что составляются совместными усилиями парящих ангелов и умудренных картографов. Впрочем, такие карты оставались очень ценными и весьма редкими, о какой бы части мира ни шла речь.
Спустя несколько дней, когда Доротея более-менее разобралась с картами и перешла к поиску полезных упоминаний о монстрах, Лилиат, Паллениэле и Погибели Истары, ей не удалось найти бо́льшую часть запрошенных томов. Хотя все они числились в наличии согласно бездонным книжным каталогам, прикованным к столам Верхнего читального зала главной библиотеки Бельхоллы. Этот зал в просторечии звался «Лепестком» из-за цветочных мотивов, повсеместно повторявшихся на его дубовых панелях.
Пропавшие книги имели сходные названия. Например, «Бегство из Истары и падение Паллениэля» Виллески, «Исследование пяти чудищ, выловленных в реке Агрос», «Письма участницы басконского марша к ее истарской подруге во дни зольнокровного поветрия». Все эти работы благополучно числились в списках, но на полках отсутствовали. Сперва Доротея сочла, что причина такого явления самая обычная – кто-то просто забыл вернуть книги на место. Она посоветовалась с младшими библиотекарями, но те лишь недоумевали. Тогда они перевернули гигантские груды книг, чуть ли не десятилетиями ждавших сортировки и размещения… И наконец стало ясно, что книги, дневники и архивные документы, интересовавшие Доротею, попросту отсутствовали в библиотеках Бельхоллы.
Ясность внесла одна из старших работниц библиотеки.
– Конфисковано по приказу кардинала Дюморон, – сказала она, присмотревшись к каталожной карточке в руках Доротеи. – Видишь здесь вот этот значок?
Доротея наклонилась вплотную. Карточки заполнялись веками, над ними потрудилось множество рук. Кляксы, вычеркивания, помарки, пометки… поди разберись, что имело значение, а что не имело. Впрочем, над третьей буквой в названии виднелось пятнышко, чье происхождение могло быть неслучайным.
– Зеленые чернила, – сказала библиотекарь.
Доротея напрягла зрение. В читальном зале, как и в королевской теплице, кровля состояла из панелей ясного ангельского стекла, вот только день выдался не особенно солнечный.
– Вроде да, – сказала художница. Зеленый цвет имел очень темный оттенок, трудно отличимый от фиолетово-черных чернил из дубовых галлов, обычно используемых в библиографических томах.
– Зеленая точка, – фыркнула библиотекарь, – означает, что книгу изъяли по приказу кардинала Дюморон. То бишь… дай подумать… лет восемьдесят назад.
– Изъяли? Куда? – спросила Доротея.
Женщина пожала плечами:
– Об этом спрашивай поборников. Только, думаю, вряд ли ты к ним обратишься, ты же из мушкетеров.
– Я на самом деле не мушкетер, – возразила Доротея, с неудовольствием созерцая свою накидку. Хорошо хоть шпага осталась у Юро, возле передней двери. – Только временно… ради экспедиции. Я студентка, учусь здесь.
– О-о, так ты в экспедицию отправляешься! – воскликнула библиотекарь. – Ты там поглядывай насчет книг, хорошо? Говорят, у истарского короля имелся экземпляр «Таинственных пьес» Маллегре. Последний в мире! Вот бы ты его разыскала!
– Увижу, не пропущу, – пообещала Доротея. Мысль о книгах, давно считавшихся утраченными, но, возможно, хранившихся в тайном храме Лилиат, действительно согрела душу. – Знаете, я как-то и не думала, что там книги могут найтись. Все только и говорят, что об Алмазных иконах да золоте…
– Тьфу! Людям только подавай блестящую мишуру. Что за ерунда, если речь идет о знании! Очень, очень тебя прошу – если встретишь что-то интересное, обязательно привези!
– Сделаю все, что смогу, – сказала Доротея. – А прямо сейчас все же постараюсь узнать, куда подевались книги, изъятые отсюда. Спрошу-ка я у Рошфор: кому знать, как не ей…
– Капитана Рошфор? – пробормотала библиотекарь. Кашлянула и чуть отодвинулась. – Ну… что ж, удачи… Только, пожалуйста, моего имени не называй!
– А я его и не…
Но работница библиотеки уже исчезла за полками.
Что касается Анри – в роли писаря-мушкетера ему нравилось куда больше, чем на побегушках у королевского архитектора. Вместо того чтобы целыми днями носиться по всей Звездной Крепости и по тоннелям в ее глубине, понуждая лодырей исполнять порученные дела, он работал с реальными записями и цифрами, имевшими вменяемый смысл.
А еще его ценили за усердие и талант.
Он уже вскрыл одну схему хитроумного злоупотребления. Мушкетерский пивовар продавал на сторону каждую десятую бочку. Пиво уходило в гостиницу «Башня ангела», часто посещаемую мушкетерами – вероятно, ради столь хорошо знакомого вкуса тамошнего пенного. Анри и сам удивился этому сходству. Произвел вычисления – и выявил несоответствие между производством напитка и его потреблением в казармах. После чего без труда заручился поддержкой Декастри, и бочки оказались негласно помечены. На следующий же день пивной афере пришел конец.
Еще Декастри попросила Анри обсудить с артиллерийским лейтенантом Дерамий количество пороха, пуль и готовых патронов, которые могут понадобиться мушкетерам в экспедиции. Все это следовало безопасно перевозить, а когда потребуется – выдавать в определенном порядке, и порядок тоже требовал разработки.
Анри питал давний интерес ко всему, что касалось взрывов и орудийной стрельбы. Теперь он носил мушкетерскую форму и готовился ехать в экспедицию. Лейтенант Дерамий и ее товарищи-артиллеристы охотно вовлекли Анри в свои учебные занятия – и в целом приняли почти как своего.
Особенно влекли Анри шесть фальконетов, которые предстояло взять в экспедицию. Эти легкие пушки представляли собой изящные бронзовые трубы длиной примерно в рост Анри и толщиной в его руку. Стреляли они ядрышками раза в два крупнее мушкетной пули и били опять-таки вдвое дальше любого мушкета. Фальконеты устанавливались на двуконные повозки. Канонир с одним-двумя помощниками легко заряжал орудие и стрелял из него.
– Современная артиллерия! – с восторгом объяснял Анри друзьям. – Вот ответ на угрозу, что несут монстры! Никакой панцирь или меховая шуба не устоит против пушечного ядра!
А еще артиллеристы делали гранаты вроде той, что Францони собиралась применить во дворце при битве с монстром. Это были чугунные шары, набитые порохом, со спичкой медленного горения в качестве фитиля. Каждому мушкетеру надлежало нести две или три. Учебные взрывы производили на особо выделенном поле далеко за пределами Лютейса. Практика показала, что гранаты – весьма действенное оружие. Правда, опасное не только для врагов, но и для своих.
На самом деле среди мушкетеров имело место некоторое недовольство. Три места в экспедиции – целых три места, которые каждый хотел бы занять! – оказались выделены Симеону, Анри и Доротее. Однако даже рьяные ворчуны, припертые к стенке, вынуждены были признать: ребята честно заслужили свою привилегию. Сперва находкой ларца Глисты, затем победой над монстром в королевском дворике. К тому же все трое ежедневно доказывали свою полезность. Так что ворчание постепенно улеглось, во всяком случае, вслух больше никто не возмущался.
Однажды Анри возвращался с очередной вылазки с артиллеристами за город, когда на боковой улочке ему попались на глаза мушкетеры. Они вели вереницу свежепойманных подземельщиков. Те шли с руками, связанными позади, стреноженные сыромятными ремнями. Агнес, бывшая в числе конвоиров, шла в арьергарде. Она представляла собой довольно жалкое зрелище – всю ее форму по пояс покрывала грязь… и хорошо еще, если просто грязь.
Анри, ехавший верхом, соскользнул с седла и, попрощавшись с артиллеристами, поспешил сквозь толпу. Прохожие замечали его накидку и шляпу и поспешно убирались с дороги, обходя Анри столь же почтительно-опасливо, как и других мушкетеров с пленными отверженцами. В городе сохранялась весьма неспокойная обстановка, то и дело происходили рукопашные стычки – кто-то нападал на отверженцев, кто-то их защищал… и все побаивались солдат.
– Эй, Агнес! – приблизившись, окликнул Анри.
Агнес крутанулась, хватаясь за шпагу.
– Судя по запаху пороховой гари, – сказала она, – ты опять отлынивал от работы, чтобы из пушек палить…
– Я к твоему запаху лучше придираться не стану, – морща нос, доброжелательно ответил Анри и пристроился в ногу с Агнес, шедшей за арестантами. – Должен же я был проверить, тем ли порохом мы заряжаем мушкеты, который в фальконеты идет?
– Ну и как?
– Порох другой, но может и должен быть одинаковым, – сказал Анри. – Артиллеристы согласны, осталось убедить капитана. А вы где этих бедолаг поймали?