Март заметался по комнатам.
«Нет! Нет! Только не в этот раз! Она где-то здесь! Где-то здесь!»
Девушки нигде не было. Март посмотрел на входную дверь и через секунду раздумий выскочил на улицу.
«Где же?.. Куда?.. – лихорадочно соображал он, вертя головой по сторонам. – Куда она могла?..»
Солнце садилось. Его прощальные отсветы окрашивали дома и деревья живыми сполохами – оранжевыми, медовыми, кораллово-алыми… В конце улицы вдруг блеснуло золотом.
«Она!»
Март кинулся вдогонку.
Улицы, дворы, переулки… Март терял свою цель, сворачивая не туда, возвращался, чтобы снова заметить вдалеке знакомый силуэт, и снова бежал. Он высматривал золотоволосую незнакомку, как тонущий во тьме цепляется за последнюю искру света. Он не мог позволить себе упустить её, словно от этого зависела его жизнь.
Еще один поворот. Переулок. Кажется, она направилась в эту сторону. Да, Март был уверен, что именно сюда…
Сумерки зримо прибывали, бесшумно наполняя притихшую окраину города и всё ближе и ближе подступая к его пересохшему за день горлу. Осмелевшие тени, расползаясь, сливались в единый серый кисель, который обволакивал всё вокруг бесцветной мглой. Ночь близка – уже совсем скоро приливная волна сомкнётся над макушками домов, и город утонет, погружённый во тьму, на самое дно…
Март остановился, отдышался. Дно. Пожалуй, именно так и выглядело место, в котором он оказался: ветхие коробки панельных домов, стены, изуродованные граффити… Что бы такая девушка могла делать в этом унылом месте? Март пригляделся в поисках хоть слабого намёка на то, что выбрал верный путь… – тщетно. Выдохнул устало: неужели всё-таки потерял?!!
Ага! Что-то засветилось возле груды плит – поваленного бетонного ограждения! Туда! Март бросился на свет…
На плитах и возле них, прямо на жухлой и спутанной, словно колтун в шевелюре бродяги, траве, расположилось несколько парней. Негромко бубнила из портативных колонок ритмичная скороговорка. Парни, по всей видимости, обсуждали что-то, но тут же смолкли и насторожились, едва Март вошёл в круг света, образованный маленьким костерком в неровном срезе ржавой железной бочки. Напряжённые позы, колючие, как листья чертополоха, взгляды… Лишь единственный из находившихся здесь не бросил своего занятия: щуплый подросток обломком ветки перемешивал что-то в жестянке, стоявшей прямо в огне.
Март понял, что ненароком явился туда, где совсем не ждали гостей. Более того, по лицам парней было ясно, что они вряд ли потерпят на своей территории постороннего.
«Могут и убить…»
Март сделал шаг назад.
Будто подчиняясь чьей-то посторонней воле, парни нехотя поднимались на ноги. А в подтверждение невысказанной мысли Марта в руках у них появились обрезки арматуры, заблестели ножи.
Драться? Март не питал иллюзий: он не выстоит один против нескольких вооружённых противников. Бежать? Он уже почти выдохся, преследуя свой ненаглядный призрак. И всё же… бежать!
Март рванул изо всех сил вдоль домов, стараясь придерживаться прямой: стоит свернуть в подворотню, заблудиться в незнакомом районе, и… Даже думать не хотелось, что могло случиться дальше. Да и времени не было думать – прочь! Мчаться прочь – на пределе возможностей, выжимая из мышц максимальную скорость, – авось повезёт сразу оторваться, и местная шпана, поленившись преследовать чересчур прыткую дичь, отстанет!..
Силы иссякали гораздо быстрее, чем Март предполагал. Несмотря на неплохую физическую форму, он, уже достигнув пределов выносливости, задыхался и ощутимо сбавлял темп. Позади слышался топот: дистанция сокращалась и преследователи нагоняли его. Делать нечего, Март сиганул через кусты, прямо в густой сумрак неухоженного сквера.
Хлестали по телу ветки и хрустели бутылочные осколки под ногами.
«Только бы не упасть! Только бы…»
Глаза, благодаря, видимо, стрессу, быстро адаптировались к темноте, и мысль о том, чтобы спрятаться и затаиться, пришлось отбросить: не успеет, ведь загонщики его – вот они, их силуэты хорошо различимы, стоит глянуть через плечо. Да и так, не оборачиваясь, отчётливо слышно дыхание самых резвых, вырвавшихся вперёд. Март не сомневался, что и его самого хорошо видно, а уж пыхтит он – вовсе как паровоз.
Март перескочил через кучу мусора, споткнулся и, едва сохранив равновесие, вывалился из зарослей в переулок. Справа и слева от него выбирались наиболее упорные из преследователей.
«Не уйти…»
Март коротко выругался и остановился, тяжело дыша. Рука сжимала камень. Отмахнувшись от вопроса, как тот в ней оказался, Март прикинул, на которого из берущих его в кольцо «аборигенов» потратить единственное своё оружие. Выбрал самого здорового: пан или пропал…
Взгляд против взгляда – звериного, безумного. Тело трясёт от притока адреналина. Короткий замах, бросок – камень летит в здоровяка. Здоровяк уклоняется, но это мешает ему вовремя среагировать – Март кидается вперёд. Прыжок – и вес всего тела вкладывается в удар! Противник валится навзничь, Март по инерции падает на поверженного «Голиафа».
«Один есть! Быстрее подняться!»
Тяжёлый удар в спину отбрасывает Марта обратно на асфальт. Перед глазами мелькают стоптанные кроссовки – слишком быстро! Тупая боль в челюсти, и пол-лица моментально немеет.
«Не успел…»
Тигриный рык разорвал тишину, и – луч света рассёк мрачную утробу переулка! Шпана отпрянула от скрючившегося в пыли Марта. Кто-то, не слишком расторопный, ойкнул и кубарем отлетел в сторону. Не останавливаясь, с рёвом, сияющий луч мечом обмахнул пространство вокруг Марта, и нападавшие, матерясь хриплыми вороньими голосами, отступили ещё дальше. Завоняло палёной резиной. Воспользовавшись заминкой, Март подтянул под себя ноги и тяжело поднялся на одно колено.
Мотоцикл! Всадник в шлеме кивком указал себе за спину. Не раздумывая ни секунды, Март неуклюже запрыгнул на заднее сиденье и вцепился в куртку мотоциклиста. Мотор взревел, и железный конь, заложив вираж, помчался прочь. Никто из стаи «аборигенов» не посмел предпринять и малейшей попытки остановить его…
Знакомые места! Не так уж и далеко Март забрался, если, конечно, ехать на мотоцикле. Или хотя бы не петлять зайцем. Март усмехнулся: «Приключеньице… Вот же угораздило!» И поморщился от боли в размозжённой губе.
Байк притормозил у тротуара, и его молчаливый хозяин, не проронивший за всю дорогу ни слова, так же, без единого звука, показал пассажиру рукой: слезай, мол.
Март сполз, кряхтя, с сиденья. Болела отбитая спина, половина лица распухала, как зреющее дрожжевое тесто, и один глаз уже не открывался. Хуже всего, что раскалывалась и кружилась голова, а теперь и тошнота начала подкатывать к горлу: сотрясение, никаких сомнений.
– Спасибо, друг, выручил, – прошамкал Март непослушными губами.
Попытавшись заглянуть в отсвечивавшее огнями реклам забрало шлема, он хлопнул было своего заступника по плечу – да промазал: тот выжал газ, и мотоцикл сорвался с места.
Март помахал вслед:
– Спасибо!
Подсвеченные фарами встречных автомобилей, выхлопные газы окружили быстро удалявшийся силуэт сияющим ореолом.
Март постоял с минуту, глядя туда, где среди транспортного потока, как в россыпи звёзд, затерялась блуждающая звезда неведомого героя, и повернул к дому. Задумавшись, он по привычке тронул пальцами лоб… Хоть плачь, хоть смейся: болело и то, и другое! Но боль – пустяк, потому что перед внутренним взором… перед внутренним взором стояла отчётливая картинка («Вот тебе, Марти, ещё одна загадка за сегодняшний день!»): ветер треплет выбившийся из-под шлема мотоциклиста золотистый локон…
В эту ночь Марту открылось ещё одно затерянное в глубинах памяти воспоминание.
Марту тогда было лет одиннадцать-двенадцать. У матери начались проблемы со здоровьем, и ему пришлось почти на всё лето переехать к родственникам, в небольшой, едва ли не заброшенный посёлок – сущее захолустье. Мало того, что население там не отличалось многочисленностью, так и детворы было – раз, два и обчёлся, поэтому Март поначалу испытывал жуткую тоску и скуку: его деятельная натура требовала хоть какого-нибудь занятия. Выход нашёлся сам собой.
«„Эй, Марти!” – „Да, тёть Рози?” – „Ты не сильно занят сегодня?..”» – соседке понадобилось срочно отнести какие-то вещи подруге, жившей на особицу в паре миль по дороге, но, как на беду, её прихватил радикулит. Март в это время болтался неподалёку и от нечего делать взялся помочь. С тех пор и повелось: чуть кому-то требовалось отправить небольшую посылку в один из близлежащих населённых пунктов или ферм, звали Марта. Ему же и самому нравилось бродить по здешним местам, и он всегда с удовольствием брался выполнить поручение. Платы за работу Март не брал, но довольные «клиенты» всегда находили, чем отблагодарить своего курьера, – как минимум просто накормить от пуза. Когда один из знакомых подарил ему старенький велосипед, дело пошло ещё веселее.
Благодаря своему занятию, за месяц-полтора Март обошёл и объездил всю округу, неплохо её изучив. Бывало, он отправлялся в поход после завтрака и возвращался домой только к вечеру, что, кстати, не особенно беспокоило приютившую его пожилую пару. Старик и старуха говорили, что таким образом городской неженка привыкает к самостоятельности, и это, несомненно, должно ему пригодиться в жизни. Что они думали на самом деле, Марта, в общем, не беспокоило: его вполне устраивало сложившееся положение вещей.
Погода в середине лета стояла жаркая, и Март, если выдавалась такая возможность, сворачивал к реке или пруду, чтобы освежиться. Так же было и в тот день.
Дело шло к вечеру. Марту пришлось помотаться, спозаранку взявшись за дело, и он ощущал усталость. Педали крутились с трудом. Иной раз, в горку, Март даже слезал с велосипеда и поднимался пешком, ведя своего железного коня за руль. Радовало то, что курьерские обязанности были исполнены, а значит, можно никуда не спешить.
Вот невдалеке показалась знакомая рощица. Март поразмыслил и свернул к ней. Велосипед он оставил лежать в кустах, а сам, продираясь сквозь густую, высотой по самую его макушку траву, спустился в ложбину.