С этими словами он передал Роману документы в виде красненькой книжечки военного билета и вложенной туда повесткой с отображённой в ней датой прибытия в этот же военкомат через три дня к шести часам утра. Потом он нажал кнопочку на металлической коробке под рукой и вызвал следующего призывника, по слогам прочитав длинную, похожую на татарскую, фамилию.
Компания собралась практически та же, что и на даче. Как будто его встреча с учёбы из-за границы плавно перетекла в проводы в армию. Многие шутили, что вот, погуляли три дня назад, а теперь опохмеляться собрались, заодно и проводим Рому в армию! Почти что свадьба, которую гуляют по три дня. Отходная проходила не то, чтобы печально, но как-то трогательно и под знаком некой тревожности. На дворе стоял апрель восемьдесят первого года. Гуляли настойчиво, но всё равно по-интеллигентски. В те времена это означало много выпитого, но без особого усердия в битье друг другу морд. Часть гостей, кто жил недалеко, разошлась по домам примерно в час ночи. А некоторых, которые норовили проводить Рому до самого сборного пункта, уложили спать в гостиной на матрасы. Ну, и часть отвели в соседнюю двухкомнатную квартиру, где жили Надеждины родители. Виновнику торжества дали немного времени на то, чтобы он мог выспаться перед невзгодами завтрашнего дня, но они с Надей предпочли уделить время друг другу, ибо кто его знает, когда они ещё встретятся в следующий раз. Поэтому заснуть у них так и не получилось. Время пролетело незаметно. И вот уже тёща постучала в дверь их спальни, ключи от входной двери у родителей имелись, дабы зять не опоздал к назначенному повесткой сроку. Немалая доза выпитого и бессонная ночь сказывались на самочувствии Ромы. Шевелящиеся на полу по разным спальным местам гости, также начали оживать. Кто-то слегка опохмелился найденными заначками с вечера. Виновник пьянки не стал, так как чувствовал за собой некую ответственность перед собирающими его в дальнюю дорогу Надеждиными родителями, не хотелось выглядеть перед ними несдержанным. Хотя и слышал, что на сборный пункт призывники иной раз прибывают в печальном состоянии. Но тесть ещё с вечера пообещал доставить его к сборному пункту на машине, чтобы не трястись в ПАЗике, который ожидает таких, как он, возле военкомата, чтобы потом отвезти на улицу Угрешскую, где располагается московский сборный пункт призывников. Таким образом, они выигрывали более часа времени, который Роман мог провести дома, а не в ожидании, когда соберутся пьяные призывники возле военкомата и их погрузят в автобус, чтобы далее с черепашьей скоростью тащиться через половину Москвы. Сбор у военкомата объявили на шесть утра, а время прибытия к сборному пункту рекомендовалось к восьми.
От усталости, недосыпа и ночных возлияний Рома плохо соображал, когда тесть подвёз его к воротам сборника по адресу: улица Угрешская, дом восемь. К самим воротам и КПП было не подъехать. Там скопилось несколько ПАЗиков, из которых неприятно пахло от разлитого пива, портвейна и человеческих испражнений, включая блевотину. Тесть запарковался, обогнув угол забора высотой порядка четырёх метров, с кольцами колючей проволоки поверх. Два нетрезвых мужика враскачку пытались перебросить через него портфель, по всей видимости со спиртным и закусью. Но это у них никак не получалось. Он застревал, скорее всего, в специально на этот случай натянутой проволоке, и возвращался обратно, шлёпаясь в лужу, под ноги метателям.
– А ничего там внутри не побьётся? – спросил их тесть, предусмотрительно ставя машину подальше, на противоположную сторону и запирая дверцу ключом. Роман с Надеждой и тёща уже медленно брели ко входу в заведение. На плечах призывника болтался старенький полупустой рюкзак, так как он не очень представлял, чего же ему может пригодиться, и взял на всякий случай запасные носки и так, что-то по мелочи, включая зубную щётку, станок для бритья и пачку индийских лезвий. Какую-то снедь засунула в поклажу тёща, так как ещё в военкомате предупредили о запасе еды на один день.
– Не-а, мы всё самое ценное в алюминиевые фляжки перелили и салом обложили!
– Ну, Бог в помощь, – сочувственно продекламировал тесть и быстрым шагом пошёл догонять своих.
Из-за забора слышались хриплые возгласы, потом возмущённый голос проорал: «Ну, где вы там, трубы же горят…»
КПП с любопытными солдатами охраны являлся той разделительной чертой, границей между вчерашней гражданской жизнью с друзьями, девчонками, портвейном и абсолютно другой реальностью, в которой ничего этого уже не будет в течение довольно длительного времени, растянутого у кого на два года, а у отучившихся в институте – полтора. Если, конечно, не попадёшь в Морфлот, где добавлялся ещё один год на изучение сложной техники. Попадая за ворота, ты бескомпромиссно окунался в совершенно другой, неизведанный тобой доселе, мир. И связь с прежним могла осуществляться лишь вырванными тетрадными листочками писем, исписанных от руки синими чернилами и вложенных в конверт с малоинформативным адресом на нём: в/ч №…
Роман за руку по-мужски простился с тестем, обнял за плечи тёщу, потом они с Надей отошли и минут пятнадцать говорили и целовались на прощание. Далее он повернулся и, не оборачиваясь, ибо откуда-то слышал, что это плохая примета, направился внутрь здания через обитую железом дверь.
Внутри его встретил прапорщик в окружении младшего сержанта и рядового. Сержант выглядел элегантно, насколько это понятие применимо к человеку в военной форме. Китель эффектно прилегал к телу и подчёркивал фигуру с широкими плечами. Брюки тоже были как будто подогнаны портным. Воротник его не был застёгнут на крючок, и ремень с блестящей отполированной пряжкой вольно покоился на бёдрах. Что это старослужащий, видно было уже по выцветшей униформе. Всё это очень контрастировало с солдатиком, застёгнутым наглухо, в мешковатых штанах и с затянутым ремешком. Форма рядового была новенькая и явно ещё ни разу не стиранная. «Салага, – подумал про него Рома. – Вот примерно так и я буду выглядеть через несколько часов». Он был наслышан о нравах и порядках в Советской армии. Основная часть его дружков и знакомых, конечно же, поступила в высшие учебные заведения, и пока их миновала участь отдачи «почётного долга и обязанности Родине». У кого-то в институте была военная кафедра, и им достались летние подготовительные лагеря с последующим получением офицерских звёздочек, кто-то сумел откосить, а кому-то, как и Роме, всё это уже маячило в ближайшей перспективе, так как по возрасту все они уже становились выпускниками вузов. Но были и такие, которые попали в армию сразу после школы, по исполнению им восемнадцати лет. Вот они-то и поведали о «тяготах и лишениях» армейской службы, кои следовало «стойко переносить». Чем нашему герою и предстояло заниматься ближайший год.
– Призывник, – обратился к нему младший сержант, – ко мне.
Прапорщик восседал за столом с бумажками и печатями. Сержант сидел на приставленном сбоку слева стуле. А рядовой в новой форме стоял справа.
Рома молча подошёл со своими документами в руках. Прапорщик глянул в них, потом перевёл взгляд на него и недоумённо произнёс:
– Так с вашего военкомата ещё не прибыл автобус, ты как тут… – не нашёл он приличных слов.
– Меня тесть на машине подкинул, – понял, о чём идёт речь Рома и ответил на незаконченный вопрос.
– Что, так служить рвёшься, передовик? Ого, ещё и студент! Будапештский университет… – прапорщик начал загибать пальцы на обоих руках и через полминуты добавил: – Двадцать три года! Женат… и чего, не смог найти возможность откосить?
– Я член партии…
– Члены нам нужны, члены это хорошо. Раз за границу ездил, значит, путешествовать любишь. Любишь, ведь? – прапорщик опять поднял глаза на Рому и пристально присмотрелся к его реакции. – Вот если бы со всем автобусом прибыл, и документы стопкой лежали, мы бы тебя со всем коллективом в Тулу отправили. А ты вон какой пострел, раньше всех успел. А у меня тут купцы с Дальнего Востока вчера приехали. Они в актовом зале команду собрали. Там все и ночевали. Им как раз одного и не хватает. Так что парень, будет тебе путешествие и дальняя дорога в славный посёлок городского типа Магдагачи в Амурской области. Сержант, отведи бойца в актовый зал к майору-вертолётчику.
Гул вертолётных двигателей немного изменился в тональности. Это означало, что машина или набирала высоту, поднимаясь в более разреженные слои, или, наоборот, снижалась. Изменения в работе движков были настолько неуловимы, что распознать их способен не каждый. Лётчики шутили, что у Ромы, наверное, уши, позолоченные изнутри, так как он может определить тональность изменения музыки в таких пределах звуковой волны, которые издают двигатели. А он и впрямь просыпался при наборе высоты и снижении. Среди летунов ходило много шуток об этой его особенности.
– Ты как там, сержант? – услышал Рома в наушники шлемофона. – Скоро выходим на точку, минут двадцать пять осталось. Можешь ещё минуты три вздремнуть и готовься. Гранатомёт пока оставь, не трогай. На отходе применим. Давай, братело…
– Принял, – сонно ответил он и снова провалился в дрёму, досматривать прерванный сон из прошлой жизни, так часто снящийся ему во время полётов.
Майор-купец из вертолётного полка с Амурской области радостно всплеснул руками, увидев Романа, ведомого сержантом-дембелем прямо к нему.
– Наконец-то, спасибо, сержант, скорого тебе дембеля! Я уж думал, торчать мне тут ещё до обеда, пока военком своих центровых не удовлетворит призывниками. А нам в последнюю очередь, что останется.
– Наоборот, товарищ майор, вам в первую, и не хрен чего, а студента с высшим, за границей обученным! Во, цените нашего товарища прапорщика, всё для вас. Принимайте.
Сержант картинно отдал честь и, развернувшись на каблуках, сделал три строевых шага. Майор за руку поздоровался с Романом и стал разглядывать его бумаги.
– Вот это дело, вот это нам прапор удружил, не зря я ему вчера икры баночку подогнал! Да ты, Роман Станиславович, не тушуйся, расслабься. На самом деле тебе повезло, что к нам попал. Служба, как полагается, считай, что по уставу. Деды мирные, к тому же к студентам внимание от офицеров повышенное. В обиду не дают. Зимой прохладно, конечно, влажно, зато летом… и тебе рыбалка, и грибы. Ну, это я конечно, не про срочников…. Короче, служба как служба. Жаль, что таких орлов только на полтора года призы