Стефания Сергеевна принялась накрывать на стол, доставая еду из битком набитого холодильника. Кое-что пришлось разогреть в микроволновой печи. Услышав звук шлепающих по полу босых ног, она обернулась. На пороге стояла Яна, которую теперь можно было рассмотреть во всей красе. Лицо умыто, волосы расчесаны. Правда, с одеждой вышел небольшой казус. Хотя размер у женщин был одинаковый, но Цветкова была на две головы выше матери Мартина. Поэтому платье в цветочек на Яне выглядело катастрофически коротко.
— Копыта вот не прихватила, — попыталась пошутить Яна, тщательно пытаясь натянуть подол на длинные ноги.
— А вы прямо из Москвы ехали в таком виде? — поинтересовалась Стефания Сергеевна.
— Нет, что вы! — засмеялась Яна, присаживаясь за стол и набрасываясь на еду. — Я ехала с Мартином, у меня была куча красивых вещей, но потом… случилось ЧП. Я вывалилась из поезда, угодила в речку, вся промокла, набрела на бродячий цирк, а там из сухих вещей была только коровья шкура. Ой, как всё вкусно! Я вечность не ела!
— Кушайте, кушайте. Всё для вас!
Сев напротив, Стефания Сергеевна разглядывала руки Яны, щедро покрытые синяками и ссадинами. Она начинала догадываться, что имел в виду сын, предупреждая, что Яна может быть не в себе.
— Я вам не верю, — наконец сказала она Цветковой.
— Понимаю. Я сама себе не верю. Невероятнейшая история! — ответила Цветкова с набитым ртом.
— Нет, я к тому, что если рядом с вами был мой сын, то ничего подобного не могло произойти. Это исключено! Я знаю его, он не допустил бы ничего плохого. Мартин стольких товарищей спас, а тут не позаботился о своей невесте?! Он до сих пор не может простить себе, что его не было рядом с женой, когда она разбилась. Поэтому я вам не верю! — пояснила свою позицию Стефания Сергеевна. — В любом случае дождемся Мартина. Из Москвы в Питер два часа лету. Надеюсь, с билетами проблем не будет. Хотя, зная Мартина, уверена, он ждать не будет, наймет частный самолет.
— Быстрее бы. Мне с ним нужно объясниться. Так все по-глупому вышло! Но вас он очень любит и беспокоится о вас.
— Я знаю, — улыбнулась Стефания Сергеевна.
В это время раздался резкий звонок в дверь, Яна даже подпрыгнула.
— Кто это? Мартин?
— Пойду посмотрю.
Стефания Сергеевна короткими шажками подошла к входной двери.
— Кто там? — спросила она.
— Служба газа. Проверка, — раздался мужской голос.
— У нас всё в порядке. Газом не пахнет, — ответила Стефания Сергеевна.
— У вас, может, и не пахнет, а по стояку утечка. Откройте квартиру!
Стефания Сергеевна посмотрела в глазок и на цыпочках отошла от двери.
— Сын сказал, чтобы я никому не открывала, когда вы придете, — прошептала она Яне. — На них нет формы газовщиков.
— А сколько их? — спросила Яна.
— Я видела двоих.
— Может, сейчас уйдут? — предположила Цветкова, но тут же вновь раздался громкий звонок, сопровождающийся стуком кулаками в дверь.
— Откройте дверь! Вы нарушаете законодательство! Мы вызовем полицию!
— Это даже хорошо! С полицией мы точно откроем! — прокричала Стефания Сергеевна.
— Это вы хорошо сказали! — согласилась Цветкова.
Но не успела она это произнести, как раздался звук выстрела.
— Господи! Что это? — закричала Яна.
Стефания Сергеевна схватила ее за руку.
— Немедленно беги на балкон и перелезай в другую квартиру! Ну же!
Яна вздрогнула.
— Что? Нет, я вас не брошу.
Ее слова потонули в новом грохоте. Яна посмотрела в сторону двери и не смогла двинуться с места. Дверь, разлетающаяся в щепки, ее словно заворожила. В какой-то момент она с грохотом упала, подняв облако пыли, а в дверном проеме появились два темных силуэта. Правда, рассмотреть их Цветкова не успела, потому что над ее ухом раздался громкий хлопок и Яна учуяла своеобразный запах пороха.
— Перестреляю всех на… — прокричала мать Мартина.
Со стороны мужчин раздались жуткий вопль и ругательства, а потом все стихло.
Яна оказалась прижата к стене хрупкой, но, как выяснилось, сильной Стефанией Сергеевной.
— Стой здесь, не высовывайся! Кажется, они ушли.
Яна посмотрела на пистолет в руках Стефании Сергеевны и не поверила своим глазам.
— Это для самозащиты, — пояснила хозяйка дома. — А потом, я мать своего сына.
Цветкова медленно сползла по стенке на пол.
— Тебе нехорошо? — наклонилась к ней Стефания Сергеевна. — Воды?
— А чего покрепче нет? — пискнула Яна.
— У Мартина коньяк и виски есть. Пойдет?
— Вполне. Только у меня ноги ватные, встать не могу, — словно извинялась Цветкова, до которой только сейчас дошло, что она стояла на линии огня.
Стефания Сергеевна метнулась на кухню, а Яна почувствовала, что ей не хватает воздуха, потом в глазах потемнело, и она ткнулась лбом в холодный пол. Это было последнее, что запомнила Цветкова.
Глава 11
Впервые за последнее время Яна Карловна Цветкова почувствовала какую-то благодать во всем теле, кроме руки. Руку кто-то сильно, до боли сжимал.
— Ну вот, приходит в себя. Сейчас укольчик сделаем и совсем хорошо будет. Еще бы! Давление восемьдесят на пятьдесят, и мы бы с вами в обморок упали, — сказал кто-то прямо в ухо Цветковой.
Яна открыла глаза и увидела человека в белом халате и острой бородкой а-ля Феликс Дзержинский, который снимал с ее руки манжету прибора для измерения давления.
— Доктор, что со мной?.. — прошептала она, запинаясь, потому что увидела Мартина.
Его мощная высокая фигура в черной футболке и обтягивающих джинсах выглядела просто потрясающе на фоне светлой стены, к которой он прислонился, сложив руки на груди. Цветкова отметила, что Мартин очень бледен. Рядом с ним стояла Стефания Сергеевна и тревожно смотрела на Яну.
— А я что? Побежала за коньяком… Вернулась, а она уже белая как мел и лежит так… вдоль плинтуса… Заварушка, конечно, была, но не так, чтобы сильная… А тут вот…
— Все хорошо, — ответила Яна, обращаясь сразу ко всем.
Она лежала на широченной кровати, в комнате, которая по убранству напоминала мужскую. Скорее всего, это была комната Мартина.
— Во-первых, вы, сударыня, явно подверглись физическому насилию, — заговорил врач. — Столько отметин на нежной коже… К тому же имеются признаки сотрясения мозга. Во-вторых, долго не ели и не пили, я имею в виду воду… Потому что вчера вы явно употребляли крепкий алкоголь. Да на голодный-то желудок…
— Я снимала стресс, — потупила глаза Яна.
— С незнакомым человеком? — стрельнул глазами Мартин.
— А знакомых вокруг не было! — огрызнулась в ответ Цветкова.
— Сейчас не время ссориться! — попыталась разрядить обстановку Стефания Сергеевна.
— Мы взяли у вас кровь на анализ, — продолжил врач, обращаясь к Яне, — но я и без заключения могу сказать, что в крови найдут сильное снотворное или транквилизатор.
Стефания Сергеевна покачала головой.
— Бедная женщина! Избили, покалечили, напоили и отравили! Яна, ты должна меня извинить.
— За что? — не поняла Цветкова.
— За то, что я не поверила тебе. Я не думала, что такое могло с тобой случиться, если рядом был мой сынок. Оказывается, могло. А у нас в квартире впервые в жизни выломали дверь и свистели пули. И это случилось именно тогда, когда в этот дом вошла ты.
— Ну, это уже полицейские дела, — вздохнул врач. — Мое дело предупредить, что у женщины сильное физическое и психологическое истощение… Ей необходимы покой и усиленное питание.
Врач откланялся, поцеловал руку Стефании Сергеевне и ушел.
Яна приподнялась в кровати, пытаясь занять позу поудобнее.
— Я несу одни неприятности, извините. Мартин, одолжи мне денег, я вернусь в Москву… — попросила она.
— Еще чего удумала! Я тебя больше никуда не отпущу! — ответил он и, сев рядом на постель, взял ее руку в свои широкие ладони.
Руки Мартина были такими теплыми, что Яне показалось, что он поглотил ее всю.
Стефания Сергеевна вернулась в комнату с подносом, уставленным едой.
— Яна, даже не пытайся отказаться. Это тебе прописал врач как лекарство. И вот наконец-таки донесла обещанный коньяк. Давайте выпьем за знакомство! — предложила она, разливая коньяк по рюмкам. — Правда, я не так все себе представляла. Думала, что приедете вдвоем, мы сядем за стол. А вышло… Но главное, что все живы и здоровы, — суетилась Стефания Сергеевна.
— Мне так неудобно перед вами. Лежу тут как больная. Можно, я встану?
— Нет! — в один голос воскликнули мать и сын.
Они выпили за оригинальное знакомство, и Мартин заставил Яну поесть. Она начала вяло клевать виноград.
— Врач что-то говорил про снотворное, то-то мне так плохо было и вспомнить ничего не могла.
— Как ты в Санкт-Петербурге оказалась? — спросил Мартин.
Яна рассказала, как к ней в тамбуре пристали двое мужиков, как она выпала с поезда и приземлилась на куст, с которого долго не могла слезть, как долго брела по лесу и вдоль реки и наконец вышла к передвижному цирку.
— А вот с этого момента поподробнее, — попросил Мартин.
— А чего подробнее? Я там не развлекалась.
— Я потом скажу, почему интересуюсь.
— Постой, Мартин! Если у меня в крови нашли снотворное, а я его не принимаю, значит, мне могли подсунуть его только в этом цирке. Но там никого не было, кроме клоуна. Все уехали, а он остался еще на день сторожить пожитки. Он угостил меня водкой и колбасой. Я пила, все было хорошо. Ах, да, платье на мне было все мокрое, и я переоделась в костюм коровы. У сторожа ничего другого не было, а меня так сильно трясло, что я рада была согреться и в нем.
— Почему же ты сразу не позвонила, не позвала на помощь? — спросил Мартин.
— Так я хотела! И обязательно это сделала бы, если бы смогла. Мартин, не думай, будто я так напилась, что мне уже было не до чего. Но сторож сказал, что у него нет телефона. Постой! Он интересовался, кому я буду звонить, а я честно ответила, что знакомому следователю. Он еще так удивился. Я только сейчас это поняла. А потом он налил мне чай и… дальше я смутно помню. Видимо, тогда он мне что-то и подсыпал, чтобы я не смогла позвонить. Мне стало нехорошо, я подумала, что перепила. Снова попросила телефон. Андрей Натанович, так звали этого сторожа, сказал, что попросит телефон у знакомых в магазине, и ушел. А мне окончательно поплохело. Я выползла на улицу, м