— В карты я ей проиграла. Сегодня я здесь ночую, а она у меня. Где ее койка?
— У окна, — ответили женщины хором.
— Чего ты брешешь? У нее и карт нет, — сказала рыжая.
— У меня были! — огрызнулась Яна, проходя к своей кровати.
— Катька пить, что ли, отказалась? — проговорила третья дама с проницательным взглядом и писклявым голосом.
— Может, и отказалась. Ее полное право! — ответила Яна.
— Да ладно, не кипятись, — примирительно сказала рыжеволосая. — Катька неправильную бабу не прислала бы. Она людей знает! Я с ней два раза срок вместе мотала.
— Она мне тоже сказала, что я правильная, — обрадовалась Яна. — И я тут случайно.
— Ага! — гаркнула полная женщина. — Мы тут все случайно. А так мы не пьющие, не курящие и святые.
— Не курящая, точно не святая, а пить — пью, — ответила им Яна.
Женщины явили миру свои руки, в которых держали мензурки с прозрачной жидкостью, по запаху — к гадалке не ходи — с водкой.
— Так может, с нами?
— Девочки, водка не самый мой любимый напиток, конечно. Но больше меня пугает реакция с наркотиками. Я вообще-то выйти завтра хочу!
— Выйдешь! У нас напиток — чистая слеза младенца. Дуй сюда! Ввязалась за Катьку, значит, за Катьку и отвечай. От твоих наркотиков один вред здоровью. Тьфу! Мы научим тебя радоваться жизни без всякой дряни! Давай! От души! По-русски! За знакомство!
Яна каждой клеточкой своего организма ощущала физическую боль. Но что с ней случилось, она не помнила.
«Я попала под машину? Нет… скорее, под поезд. Постой! Меня недавно выкинули с поезда. Это уже слишком! Меня выкинули с поезда, чтобы потом сбить? Что за извращенцы? А может, я выпала из окна? С седьмого этажа. Хотя… О боже, судя по ощущениям, с десятого. Точно, с десятого. И пока я летела, у меня нарушился водно-солевой баланс, поэтому, лежа на асфальте с переломанными костями, я умираю не от этого, а от обезвоживания. Как же хочется пить…»
— Слышь, ты жива? — пихнул кто-то Цветкову в бок. — Яна, ты как?
— Чего-то она не очень. Может, ей и вправду не надо было на спор повторять сценку из фильма, когда мужик выпивает стакан водки и в глаза немцам, то есть нам, говорит: «После первой не закусываю!» Тем более, мы же не знаем, с каким наркотическим отравлением ее доставили. Может, нельзя было совмещать? Чего она как мертвая? — истерил какая-то женщина.
— Воды… — попыталась прошептать Яна.
— Что? Что она говорит?
— Воды…
— Воды просит! Полей ее!
— Ты что, совсем дура? Дай человеку попить! Губы вон сухие.
— Лекарство вечной жизни, — промычала Цветкова, когда живая вода полилась в ее организм. Яна пила и не могла остановиться.
— Так! Хватит. Никто не знает, сколько тебе можно пить.
Яна открыла глаза. Рыжеволосая и толстуха тревожно всматривались в нее. Яна улыбнулась.
— Ленка… Ирка…
— Ты смотри, память не отшибло, значит, не все потеряно, — улыбнулась полная Ирка. — Ну ты дала вчера… Звезда вечера!
Яна смущенно опустила глаза.
— Хотелось влиться в компанию. Получилось оправдать звание «правильная»?
— Более чем! — кивнула рыжеволосая Ленка. — Знаешь, ты меня пугаешь. Выбери уж что-нибудь одно — или алкоголь, или наркотики.
— Да не употребляю я наркотики, девчонки, сколько вам говорить! А что, я напилась, да? — сглотнула Яна.
— Не то слово! Ты и анекдоты травила, и пела, и плясала.
— Я?
— Ну не я же! Сроду такого не видела. Даже испугалась. А потом ты вырубилась на кровати — и всё! Тут и мы успокоились.
Яна посмотрела на уже милые, полюбившиеся лица. Рыжеволосая — Лена, полная — Ира, а с писклявым голосом — Клава. Классные девчонки!
— Кто же знал, что так получится, — вздохнула Яна. — Но главное, что все обошлось!
Женщины переглянулись.
— Вы чего? — не поняла Яна. — Почему такие лица?
— Убийство у нас в отделении произошло, — прошептала Лена.
— Какое убийство?! Чего ты каркаешь?! — зашипела на нее Ира. — Человек умер! Это больница всё-таки. Может, просто время пришло…
— Ужас, — вздрогнула Цветкова. — Так я пойду?
— Подожди. Схорониться надо, — сказала Ира.
— Почему? В чем я виновата? — не поняла Цветкова.
— Только в том, что запах от нас всех сейчас убийственный! Лучше лоб в лоб с врачами и полицейскими не встречаться. Не поймут. Поэтому не спеши. Клава на разведку пошла.
— Так я не на своем месте, — вспомнила Яна.
— Обход врачей только через три часа. Три часа ты можешь подождать? — спросила Лена.
— Могу, — кивнула Яна. — Но ко мне сегодня должен следователь прийти. А вдруг он прямо с утра и заявится?
— Следователь? Зачем? — не поняла Ира.
— Так я же говорю, что меня отравили этими наркотиками! Я никогда в жизни эту гадость не пробовала! Вот и будут разбираться.
— Ладно, помолчи… дай переварить информацию.
Дверь открылась, и в палату вошла женщина в переднике и косынке, катящая перед собой тележку с едой.
— Девочки, сегодня завтрак в палатах, — сказала она.
— А что случилось? — Лена решила использовать шанс что-нибудь узнать.
— Да кто его знает? Умер кто-то. Перегородили все… Значит, не просто умер. Какие-то люди понаехали. Но сейчас не об этом. Вот вам каша геркулесовая, какао и бутерброды с сыром… А где Катя?
— А ты оставь на нее, мы ее покормим, — продолжила Ира.
— А это еще кто?..
— А я в гостях, — ответила Яна. — Не могу пройти к себе, сами говорите, перегородили все.
— Да бог с вами! Что мне, жалко, что ли? Приятного аппетита!
Не успела женщина уйти, как в палату вошла Клава с белым как мел лицом.
— Ну, что известно? Есть будешь? Катя где? — закидали ее вопросами женщины. — Что ты молчишь? Говори — не томи! Что за шухер?
— Ой, девочки… — выдохнула Клава и присела на кровать. — Нашу Катю убили.
Повисла пауза.
— Что? — Первой очнулась, как ни странно, Яна. — Кто убил? Как?
— Да откуда же я знаю?! — всхлипнула Клава. — Убили, и все.
— Может, сама? Здоровье у нее было не очень, — ответила Ира.
— У нее нож в груди торчит, я слышала. Что она, с ума сошла, что ли? Замочили Катюху. Только кто и за что? Не известно! — Клава разрыдалась.
Яна поднялась с кровати как привидение.
— Ты куда? — забеспокоилась Лена.
— Это меня должны были убить!
— Почему? Откуда знаешь?
Но Яна уже выбежала из палаты и устремилась к своей. Что происходило дальше, она плохо помнила. Кто-то ей преграждал путь, кто-то держал, а она кричала, чтобы ее пропустили, что это она должна была быть на ее месте. Кричала, пока не охрипла и не провалилась в забытье.
Глава 18
— Почему ты решила, что Катю убили, приняв ее за тебя? — спросил Цветкову следователь Ольшанский, приехавший, как и обещал, в больницу.
— А как может быть иначе? Ее же закололи ножом, когда она спала на моей кровати! Человек лежал в больнице не по криминалу, а по своей сугубо личной проблеме. А вот я… я же позвонила вам и сказала, что могу опознать преступника. Точно! Это меня должны были убить! — повторила Цветкова и залилась слезами.
Она не смогла вернуться в свою палату, где произошло преступление, и ей предоставили другую. Цветкова лежала на кровати и билась в истерике.
— Яна, успокойся! Я поговорил с Мартином, он рассказал мне эту странную историю, как ты получила наркотическое отравление. Вот уж действительно, тебя прямо несет на неприятности по наркотической линии.
— Я не виновата! Я вам уже рассказала, для чего и для кого я надела этот бюстгальтер.
— О, да! Мартину повезло.
— Не шутите.
— Я серьезен как никогда! — не согласился с ней Петр Иванович. — Любой мужчина был бы рад, если бы женщина, в которую он влюбился, захотела ему сделать такой сюрприз.
— Да… сюрприз удался. До сих пор не понимаю, что на меня нашло? Чтобы вот так… при людях… — задумалась Яна.
— Наркотик стал действовать, отсюда и абсолютно неадекватное поведение. У тебя начались галлюцинации. И Алексей, и Мартин были весьма удивлены, когда ты с такой страстью набросилась на Алексея. Хорошо, что хоть они заметили, как из лифчика сыпется какой-то белый порошок.
Яна на несколько секунд забыла об убийстве Кати, как бы кощунственно это ни звучало.
— Вообще-то, я думала только о Мартине, представляла его и видела его…
— Из всей твоей речи ключевым словом является — «представляла». Ты его действительно представляла, потому что уже была отравлена. Хорошо еще, что они так быстро доставили тебя в реанимацию. Поверь мне, я Мартина знаю очень давно. Ни одна женщина, находящаяся в твердом уме и ясной памяти, не кинула бы его ради другого мужчины.
Яна несколько секунд переваривала информацию.
— Господи! Какой же позор! Зачем я надела это «чудо-бюстгальтер»?!
— Не вини себя, — ответил Петр Иванович. — Никто на тебя не в обиде. Леше так еще и повезло, а то все его подкалывают. Ты же знаешь эту историю? Мартин тебе рассказал?
— Никто и ничего мне не рассказывал, — вытерла глаза Яна.
— Алексей очень любил жену Мартина. Конечно, чисто платонически, но очень сильно и преданно. Это подкупало. Когда она погибла, они оба горевали. В жизни чего только не бывает.
— И тут я в наркотическом угаре! — вздохнула Цветкова. — Бедный Алексей. Я обязательно извинюсь перед ним, как только представится возможность.
— Я думаю, представится скоро. Яна, ты говорила, что что-то вспомнила. В свете последних трагических событий любая информация важна.
— Да, конечно! — собралась с мыслями Цветкова. — В том магазине, когда я ходила по женскому отделу, я видела в одной примерочной кабинке мужчину. Я еще удивилась, но не стала заострять на этом внимание, сейчас и не такое бывает. Мало ли, человек перепутал. Но бюстгальтер валялся перед этой кабинкой. Я тогда подняла его и автоматически сунула в карман. Вот я сейчас и думаю, а что, если этот лифчик и принадлежал тому мужчине? Я запомнила его лицо. Такое нервное, симпатичное.