– Но каким образом можно засунуть в лагерь молодого человека, пусть даже и совершившего ужасное преступление, без соблюдения официальных формальностей? – поразился я. – И что это за элитное исправительное учреждение, более похожее на санаторий?
Лика начала расхаживать по кухне.
– Ты совсем дурак или прикидываешься? – зло поинтересовалась она.
– Нет. Я на самом деле не понимаю!
– Тюрьма частная.
– В России возможно подобное? Я думал, вся система исполнения наказаний принадлежит государству.
– Нет, ты правда идиот! Антонио ничего официально не оформлял. Его зона считается коттеджным поселком из таунхаусов, там охраны полно. Естественно, за порядком следят, и вопросов ни у кого не возникает. Имеется огромный пищеблок. И что? Может, жильцы предпочитают не готовить сами, а заказывать еду в местном трактире. Наличие больницы тоже не вызывает подозрений, пока «Скорая» из Москвы причапает, умереть можно, а так все врачи под рукой. Антонио супер все продумал, он якобы дома сдает, качает из них арендную плату. Налоги государству платит, правила соблюдает, всякие разрешения имеет, с землевладением полный ажур, ничего не нарушено, лес не вырубался! А внутрь домов без приглашения хозяев или ордера на обыск не войти. Антонио хитрый! Посторонние люди там показываться побаиваются.
– Почему?
Лика села.
– Говорю же, ловкий больно! Он, когда дело только затевалось, слух пустил: мол, в деревне, на месте которой поселок возводится, болезнь приключилась, инфекционная. Вот, дескать, почему жители сбежали. Много ли людям надо? Сплетня живо распространилась, чуть ли не о чуме болтать стали, до того дело дошло, что местная газета опровержение давала. Ну, вроде, прекратите глупостям верить, никакой оспы с холерой в регионе нет!
– Думаю, публикация лишь усугубила положение, – покачал я головой, – подобные статьи, как правило, действуют наоборот. Наши люди привычно думают: раз нас пытаются переубедить, значит, дело нечисто, дыма без огня не бывает.
Глава 26
Лика кивнула:
– Точно. До сих пор, я думаю, эти Озерки все стороной обходят.
– Озерки? – вздрогнул я.
– Ну да, – ухмыльнулась Солодкина. – А ты ловко проверяешь, исподтишка выясняешь, что я знаю. Ха! Говорила уже, мне Слава все рассказывал!
– Откуда Новицкий мог знать подробности о бизнесе Антонио? Навряд ли человек, сумевший придумать столь необычный способ заработка, откровенничал с посторонними.
– А кто тебе сказал, что они чужие? – фыркнула Лика. – Родные братья как-никак, близнецы!
Я подпрыгнул на стуле.
– Близнецы?
– И что удивительного? – прищурилась Лика.
– Следовательно, Антонио тоже Новицкий?
– Ну… наверное.
– А как его зовут?
– Антонио! Поглупей чего спроси!
– Это странно.
– И что тебе не понравилось? – скривилась Лика.
– Одного сына родители записали Славой, а другого Антонио?
– Милославом, – поправила Лика, – а почему второму такое имечко досталось, я понятия не имею.
– Вы с ним встречались?
– С Антонио? Нет, но я хорошо представляю, как он выглядит, – хмыкнула Лика, – Слава запретил с ним видеться, он за меня боялся. Понимаешь, Антонио старший, он всю жизнь Славкой и руководил.
– Братья – близнецы, – напомнил я.
– И чего?
– Как среди них старшего определить?
– Кто первый родился, тот и главный, – абсолютно серьезно заявила Лика. – Хоть вместе в маме росли, да разные вышли! Слава честный человек, мягкий, нежный, а Антонио грубиян и хам. Он буквально вынудил Славика ему помогать. Ясное дело, у следователя больше возможностей подыскать клиентов в такую тюрьму. Антонио Славу запугал, он его с самого детства гнобил. На Елизавете силой женил.
– Это как?
Лика попыталась дрожащими руками разобрать спутанные волосы.
– У Лизки отец богатый, он на какой-то ерунде попался, подробностей я не знаю. Славка один раз обмолвился, что денежный мужик напился и кого-то по башке треснул. Пара лет ему светила, за побои. Антонио об этом прознал и живо свадьбу устроил, брата женил и начал из его тестя бабки качать.
– Просто позитив и негатив получается, – тихо сказал я.
– Чего? – насторожилась Лика.
– Очень близкие родственники, а разнятся, как черное и белое.
– Оно так часто бывает, – кивнула Лика, – я, когда работала, насмотрелась. Ну, допустим, в семье трое детей, двое обычные, хорошие, а последний! Пляшите диско! Наркоман, вор и похабник. Вот и у Новицких так вышло. Слава очень боялся, что Антонио про меня разнюхает, скрывались мы, как могли. Я ему помогала, приводила клиентов для тюрьмы. В основном в Озерки подростки попадали. Ну не поверишь, какие падлы встречаются среди деток. Девчонка одна была, Олечка! Такая милая, несчастная, потерянная. Знаешь, чего она сделала?
– Нет, – помотал я головой.
– Ее мать второй раз замуж вышла, – монотонно завела Лика. – Обычное дело, мужчина ей симпатичный попался, не пьяница, работящий, все в дом, и к Олечке этой, подлюке, хорошо относился. А потом у них еще одна девочка родилась. Так эта Олечка ну прям взбесилась. Ненавидела малышку, била ее исподтишка, щипала.
– Наверное, ревновала, – предположил я, – ничего странного.
– Угу, – согласилась Лика, – ты дальше слушай. Родители детей на природу летом вывезли, няню к ним приставили, а сами целыми днями на работе кантовались. Один раз возвращаются домой! Ужас! Катастрофа! Младшая упала, шею сломала, парализовало крошку.
Я вздрогнул, история, которую сейчас озвучивала Лика, добуквенно совпадала с рассказом Светика, вот только главную героиню звали Олечкой.
– На следующий день после случившегося, – вещала Лика, – ко мне их нянька пришла и говорит: «Дело, похоже, не простое, дайте совет. Олечка уверяет, что домой днем не прибегала, у соседей толкалась, и мама подруги ее слова подтверждает. Дескать, сначала детки в прятки гоняли, потом обедали, телик смотрели все вместе. Но одна деталь смущает. Утром Олечка ушла в сандаликах, а вернулась в кедах. Сандалии же, все в дерьме, у задней двери нашли. Сдается, школьница в какашку наступила и незаметно домой смоталась как раз в то время, когда младшая упала».
Лика призадумалась и решила побеседовать с Олечкой, вот только у сотрудницы милиции было много дел, и она отложила беседу на пару дней. За это время няня успела умереть, покончила с собой, приняв большую дозу снотворного.
Я поежился, маловероятно, что Светик и Олечка разные девочки, уж очень похожи их истории. Лика склонила голову набок.
– Мне понадобилось не больше часа, чтобы расколоть мелкую поганку. Она во всем призналась. Действительно, забегала домой, толкнула сестричку, та и сломала шею. Олечка испугалалсь, но решила, что ее никто не видел. А няня, вот дура, вернувшись от меня, взяла эту Олечку за руку и ну пугать: «Скажи правду, иначе тебя посадят в тюрьму». Очень наивно!
– Полагаешь? – еле слышно поинтересовался я.
Лика махнула рукой:
– Поработал бы ты с мое на малолетках! Знаешь, какие бывают! Пять годков, а уже порочный, родился убийцей. Олечка из таких! По виду бутончик, по сути – сука. Как она виртуозно врала! А прикидывалась! Но все равно раскололась, что няньке в молоко лекарство подлила.
– Ну и ну! – покачал я головой. – Уму непостижимо.
– Родители в шоке, – говорила Лика, не обращая внимания на мои неуместные комментарии, – одна дочь на всю жизнь к кровати прикована, вторая убийца. Как с такой рядом жить? Они растерялись. Ну я им и помогла, Слава сучонку малую в Озерки пристроил.
– А где девочка сейчас?
Лика оставила в покое свои сальные волосы и сняла жуткий пуховик. Под ним оказалась мужская рубашка огромного размера, заляпанная разноцветными пятнами.
– Хрен ее знает, – ответила хозяйка, яростно расчесывая плечи, – небось в доме, их же навечно сажают.
– Навсегда? – отшатнулся я.
– В этом вся фенька, – кивнула Лика, – обычно суд навешивает срок, но рано или поздно он закончится, и заключенный выйдет на свободу. Угадай с трех раз, куда он попрет? Точняк! По месту прописки. Ну поставь себя на место, допустим, Егора Федосова, он про сынка уже забыл, сумел от всех правду скрыть, а здесь! Дзынь, дзынь в дверь! На пороге зэк в бушлате, в ноги валится, простите, родители, я вернулся! Круто, да? Если же он к Антонио попал – конец, считай, что похоронили живым, не выйдет оттуда никогда!
– Но ведь всякое случиться может, – пробормотал я.
– Например? – изогнула бровь Лика.
– Родственники умрут и платить за содержание не смогут.
– Антонио сразу большую сумму берет, вперед.
– А если он сам скончается, тогда что?
– Антонио? – растерянно переспросила Лика. – Не знаю…
– Ладно, а что, кроме тюрьмы, есть еще и каторга?
– Это ресторан, – сердито сказала Лика, – промежду прочим, идея Славы, он придумал. Богатых много, им все наскучило. Ну когда первый джип купил, круто! А если второй, третий… уже неинтересно. Хочется людям остренького. Как-то раз Слава мне рассказал про одного из наших, на зоне начальником был, в провинции. Стебную штуку придумал, за нехилые бабки дуракам приключения устраивал, в барак их пускал, вроде они срок мотать прибыли. Целый спектакль ставил! Впаяли тогда начальничку по самое не балуй, шума не захотели, под суд не отдали, втихую уволили. А Слава мне сказал: «Во кретин! Идея, правда, богатая! Хорошо бы гостиницу такую открыть и людишек на тур „Тюрьма“ зазывать».
Через три дня Новицкий снова вспомнил про свою идею, правда, на этот раз он отмел мысль об отеле.
– Лучше ресторан открыть, – мечтал следователь, – обставить его соответственно, шмон при входе, еда из мисок, официанты-надзиратели, карцер за курение.
– Кто ж туда пойдет? – выразила сомнение Лика.
– Полно народа, – азартно воскликнул любовник.
Но Солодкина осталась при своем мнении, ей эта идея показалась идиотской.
– Я бы ни за какие коврижки в такой трактир нос не сунула, – твердо сказала она.