– Приезжайте хоть в полночь, я бессонницей мучаюсь!
Мне стало неудобно. С одной стороны, Веня милейший, интеллигентнейший человек, да и кофе его с кардамоном и корицей просто замечателен, но я не страдаю отсутствием сна и не готов просидеть ночь у постели инвалида. Завтра напряженный рабочий день.
Можете считать меня эгоистом, но сейчас я попытаюсь увильнуть от настойчивого приглашения. Вот на девять дней непременно пойду и в дальнейшем готов изредка посещать Веню, мы с ним похожи, он отличный собеседник, непременно познакомлю его с Максом, но сегодня увольте!
– Нюся испечет пирог, – продолжал искушать меня Веня.
Я откашлялся и решился.
– Увы, я не смогу!
– Но почему?
– У меня свидание.
– Приезжайте после.
– С дамой! Мы идем сначала в ресторан, а уж потом как получится.
– Понятно, – засмеялся Веня, – я проявил бестактность. Ванечка, спасибо за долготерпение.
– Непременно приду на поминки, – пообещал я.
– Буду ждать с нетерпением, до свидания.
– До скорого, – попрощался я и, чувствуя себя мерзавцем, схватил полотенце.
Глава 32
У двери «Каторги» на картонке сидела Рая.
– Зачастил к нам, – хрипло засмеялась она, – че, теперь как гость?
– А раньше кем был? – улыбнулся я.
Рая шумно высморкалась:
– Особым проектом газетчиков! Шороху ты наделал! Умора! Даже наши сначала не разобрались! Дрался, как рыцарь в тигровой шкуре.
– Откуда ты знаешь про планы «Часа пик»? – удивился я.
Рая обнажила черные, очевидно, измазанные специальной краской зубы.
– Тут ниче не скрыть! Народ говорит. Глянь, не к тебе фря мылится?
Я обернулся, в шаге от меня стояла Леся, разодетая как попугай.
На секретарше красовалась зеленая кожаная мини-юбочка и ядовито-желтая майка с надписью «Оорs», ноги ее скрывали белые ботфорты на золотых шпильках. Увидев сапоги, я невольно вздрогнул и потрогал рукой синяк под глазом.
– Ванечка, – застрекотала Леся, – ну, что, двинули?
Раечка сплюнула на тротуар.
– Поосторожней, чмо! – взвизгнула Леся. – Расхаркалась тут, дура!
Рая отвернулась.
– Вот лошадь, – кипела Леся, – чуть мои сапожки не испортила! Вдруг у нее туберкулез?
Я улыбнулся:
– Раечка актриса, ее наняли изображать у входа бомжиху, не надо так разговаривать с ней, она всего лишь разыгрывает спектакль.
Брови Леси поползли вверх.
– Ты знаешь ее по имени?
– Да, – кивнул я, – милая девочка.
– Милая? – с непередаваемой интонацией переспросила Леся. – Я тащусь! Уродина извозюканная.
– Таковы условия ее работы, – попытался я защитить Раю. – От тебя Митяев ждет безукоризненного внешнего вида, а от девушки у двери этого клуба хотят обратного, по сути, вы обе являетесь лицом заведения, просто эти лица разные!
– Спасибо, объяснил, – скривилась Леся, презрительно оглядывая фигуру Раечки, – а то я уж испугалась, вдруг хоть на волосок с чмо схожа, я бы ни за какие бабки не согласилась вырядиться бомжихой!
Рая преспокойно уселась на картонку, она явно хорошо слышала нашу беседу, но делала вид, будто ее это абсолютно не касается.
– Только шлюха может так зарабатывать, – кипела Леся.
– Разные обстоятельства бывают. – Я решил погасить вспыхнувший конфликт. – Думаю, имей Рая обеспеченного отца или мужа, она никогда бы не пошла работать в «Каторгу». Давай войдем в ресторан, сядем за столик и закажем вкусный ужин!
Леся бочком, стараясь не коснуться Раи, прошмыгнула внутрь, я последовал за ней. По непонятной причине мое и без того не радостное настроение упало до нуля.
– Фу, – капризно сказала Леся, устраиваясь на лавке, – душно! Воняет! А почему нет скатерти?
– Это же «Каторга», – напомнил я.
– И что? – ныла спутница. – Нельзя было хоть кусок бумаги постелить?
Когда принесли заказ, Леся надулась еще сильнее.
– Миски алюминиевые.
– Верно, – согласился я, разглядывая салат.
Если честно, он выглядел жутко, такое ощущение, что его уже кто-то один раз съел.
– Вилки гнутые, – не успокаивалась моя дама.
– Приборы в духе заведения.
– Куда ты меня привел? – взвизгнула Леся.
Я возмутился:
– Ты сама предложина «Каторгу»!
– Я?
– Ну не я же!
– Именно ты, – окрысилась Леся и швырнула вилку на стол, – фу, вот дерьмо! Неужели не хватило ума пригласить меня в красивое место, с цветами и приятной музыкой?
Я задержал дыхание, досчитал до десяти и провел быстрый курс аутотренинга. Спокойно, Иван Павлович, Леся переживает сейчас не лучшие дни, она боится за свою жизнь, поэтому попросила тебя о встрече, надо проявить снисхождение, очень часто на фоне стресса человек идет вразнос. Это не дурной характер или недостаток воспитания, а сбой нервной системы. Сейчас я попытаюсь успокоить секретаршу.
– Леся, – ласково улыбнулся я, – что случилось?
– У кого? – задала вопрос секретарша.
– У тебя, мы же не зря сюда пришли, ты хотела поговорить!
Спутница наклонила голову к плечу.
– Эй, погоди, я думала, у нас свидание?
– Конечно, деловое, – уточнил я, – ты написала, что боишься за свою жизнь и…
Не дав мне завершить фразу, Леся вскочила и, отшвырнув в сторону миску с салатом, завизжала:
– Свинья! Я как дура оделась красиво! Настроилась на хороший вечер! А он! Ну и сиди тут один, жри дерьмо, а потом можешь потрахаться с этой бомжихой! Во! Решил, раз на «Бентли» катаешься, то тебе все можно! Три ха-ха!
Я растерялся, абсолютно не понимая, чем вызвал ярость Леси. Неужели секретарша предполагала, что я приглашу ее в модный ресторан, чтобы потом продолжить вечер в постели? Но ведь никакого повода к подобным мыслям я не давал. Леся сама попросила о встрече, и это была ее инициатива пойти в «Каторгу». Мне место, выбранное для беседы, сразу не понравилось, я не большой любитель стеба и предпочел бы пойти с девушкой туда, где официанты одеты во фраки, а безукоризненно приготовленную еду раскладывают на фарфоровые тарелки.
– Идиот, – топнула ножкой Леся и убежала.
Я встал и хотел пойти за ней, но тут из клубов табачного дыма материализовались два шкафоподобных, угрюмых мужика в форме надзирателей. Один, демонстративно потряхивая наручниками, сказал:
– Эй, гони бабло!
– Решил пожрать и слиться? – добавил второй. – Ща обломается.
– Я и в мыслях не имел уйти, не заплатив, – ответил я, – просто хотел вернуть свою даму.
– Забашляй сначала, а потом за бабой бегай, – услышал в ответ.
– Дайте счет, пожалуйста, – попросил я.
Когда грязная рука протянула белую бумажку, которую никто не потрудился уложить в специальную папочку, я не удержался от возгласа удивления:
– Сколько? Ваша касса не ошиблась?
– У нас как в аптеке, – гадко ухмыльнулся второй вышибала, – че, лавэ не хватает? Оставляй часы.
– Нет, Колян, – лениво перебил его товарищ, – только глянь, че у него на руке, дерьмо на ремешке, не наш размерчик.
– Отволочем его в карцер, пусть там до прихода конвоя посидит, – меланхолично предложил первый.
Ощущая себя хуже некуда, я вынул бумажник. Тот, кто встречается со мной не первый раз, хорошо знает, что я увлекаюсь психологией, штудирую книги душеведов и в принципе понимаю: если каждый день ешь фуа-гра и хамон с дыней на золотых тарелках, то рано или поздно маятник качнет в другую сторону и тогда тебя потянет в «Каторгу». Так обжора, слопав два торта с розами из крема, бросается на селедку. Но я и предположить не мог, сколько стоит такое «удовольствие»! И ведь зал набит битком, мне с огромным трудом нашли свободный столик.
Расставшись с огромными деньгами, я, спотыкаясь о чьи-то ноги, добрался до выхода, открыл дверь и вышел в коридор. Гардеробщик, молодой парень в камуфляжной форме, читал «Час пик». Увидав меня, он встал.
– Как получить назад машину? – спросил я. – Ключи я отдал при входе Раечке.
– Извините, – неожиданно вежливо ответил юноша, – накладочка вышла, ваша тачка на улице. Не волнуйтесь, никто ее не тронул, вам туда.
Я толкнул дверь, вышел в пустой двор, секунду постоял в недоумении, потом сообразил, что нужно обогнуть здание. Внезапно послышались шаги, и мимо меня быстро прошел парень. Я машинально бросил взгляд на его лицо, оно показалось мне знакомым, узкое, длинное, со сросшимися на переносице бровями и недобрыми, «волчьими» глазами, хмуро глядевшими исподлобья. Тонкие губы были сжаты, подбородок напоминал острый угол. Юноша вошел в «Каторгу», а я, поежившись, пересек небольшую площадку, зашел за здание ресторана, очутился около центрального входа и увидел «бомжиху».
Раечка улыбнулась:
– Че? Достала девка? Где красоту ненаглядную нарыл?
– Леся моя коллега по работе, – пояснил я, – ничего личного, я думал, она хочет о какой-то проблеме побеседовать, а она рассчитывала на свидание. Как-то странно.
– Обычное дело, – захихикала Рая, – ты ничего себе издали, на «Бентли» рулишь, значит, деньги имеешь! Чем не вариант для девушки третьей молодости!
Я вздохнул, воистину Нора посоветовалась с чертом перед тем, как велела мне сесть за руль. От этой машины одни неприятности. Почему-то мне стало не по себе, слово «Бентли» вызвало настороженность, даже страх, мне расхотелось садиться за руль. Рассердившись на себя за странную реакцию, я решил оставить тему автомобилей и сказал Рае:
– Леся едва ли отметила двадцатипятилетие.
– Вроде у Сомерсета Моэма в каком-то произведении есть фраза: «Между двадцатью и тридцатью годами я провела сорок восхитительных лет». Давай ключи, пригоню тачку, вон она кукует, вообще-то на улице клиенты сами садятся. Я из гаража колеса доставляю, но ты меня защитить пытался. Плохо, что парковку внезапно закрыли, возле «Бентли» народ замирает, даже один из наших присел, колеса разглядывал! Ну не дурак ли? – сказала собеседница.
Я поразился до глубины души. Кем становится Рая, смыв с себя грим нищенки? Она читала Моэма?
– Ну, не тормози, – поторопила девушка и дернула меня за рукав, я машинально протянул Раечке ключи и стал смотреть, как она быстро идет к машине. Похоже, Рая занималась балетом, у нее прямая спина и гордо посаженная голова, хоть вся в грязи измажься, но с такой осанкой не будешь похожа на убогую нищенку с потухшим взглядом. И тут меня вдруг осенило. Глаза… брови… брови, сросшиеся на переносице… хитрый взгляд… человек, по словам Раи, присевший посмотреть колеса у «Бентли», противный парень, подрабатывающий вымогательством на стоянке у супермаркета… внезапно закрытая парковка у «Каторги»… Леся, непременно хотевшая попасть в этот ресторан, а потом устроившая мне скандал и удравшая прочь… Раечка, садящаяся в машину…