– Как вы думаете, может, это не самоубийство?
– А что же тогда?
Уна в задумчивости потерла щеку. Кровь остановилась, но царапина все еще саднила.
– Не знаю… Ну, просто… Приходила полиция, и они не нашли в палате ничего, на чем она могла бы повеситься.
– Так вот почему вы тут бродите…
Уна вздохнула и закивала головой.
– Вы сейчас похожи на вора, подбирающего отмычку к двери магазина, вот правда.
– Я просто подумала…
– Что? Что эта старая беззубая медсестра ворвалась в палату и задушила несчастную?
Уна потупилась. В его устах эта версия звучала совершенно нелепо.
– Но зачем ей это?
– Не знаю. Бредовая идея. Наверное, просто сама мысль о том, что одна из душевнобольных повесилась, пугает меня.
Он наклонился над ней и прошептал на ухо:
– Это не первый и не последний случай! Здесь, в больнице, уныло. Иногда пациенты выздоравливают. А иногда нет. Так что она не первая и не последняя.
Он протянул руку и нежно коснулся исцарапанной щеки Уны.
– Она не стоит ваших слез, эта умалишенная. Она впустила к себе в душу дьявола, и теперь…
Уна услышала приближающиеся торопливые шаги и отпрянула. К ним быстро приближался Эдвин.
– Мистер Маккриди, я…
Тут его взгляд встретился со взглядом Уны, и он резко остановился. На миг он по-детски выпятил губу и часто заморгал, как обиженный ребенок, который вот-вот расплачется.
– Я… э-э…
Эдвин распрямился и перевел взгляд на Конора.
– Я надеюсь, что не сильно помешал вам… Я доктор Вестервельт. Буду заменять на выездах доктора Скотта, пока тот болеет. Мне бы хотелось осмотреть карету скорой помощи.
– Конечно, сэр, – Конор встал и, обернувшись к Уне, добавил: – До скорого, и подумайте над тем, что я вам сказал!
Уна кивнула. В том, что он сказал, была своя правда. Конечно, не в мыслях о вселившемся дьяволе и прочей подобной ерунде. Но в том, что смерть довольно частая гостья в больнице. Не будет же она каждый раз подозревать убийство! Кроме того, судя по тому пристальному взгляду, который бросил на нее Эдвин, у нее явно стало одной настоящей проблемой больше…
Глава 30
Уна смотрела им вслед в надежде, что Эдвин оглянется. Но напрасно… Внутри нее начала подниматься какая-то странная, доселе неведомая ей паника. Словно она проглотила живую змею и та продолжает извиваться у нее в животе.
Ясное дело, что Эдвин принял ее нечаянную встречу с Конором за тайное свидание. До сих пор Уне было глубоко безразлично, что думают люди о ее поведении. Но мнение Эдвина было для нее жизненно важно, что удивляло даже ее саму. Да, она отклонила его ухаживания. И да, она искренне надеялась, что он не настучит мисс Перкинс. И все же она никак не хотела, чтобы Эдвин думал, что у нее роман с Конором. Что это и есть один из многих секретов, в существовании которых в ее жизни она и призналась ему вчера вечером.
Самым разумным сейчас было перестать думать об Эдвине и вернуться в спальный корпус. Если поторопится, она еще успеет к окончанию лекции в демонстрационной и сможет влиться в толпу учениц, идущих в больницу. И никто – кроме, конечно, Дрю – даже не заметит ее отсутствия. Но вместо того, чтобы направиться к воротам, она пошла через лужайку ко двору, где стояли в ряд кареты скорой помощи.
Уна прижалась к стене за углом и стала прислушиваться. Голос Конора был хорошо слышен сквозь ржание и фырканье лошадей. Эдвин отвечал с нехарактерной для него резкостью. Они говорили только по делу: чем оснащена карета, как дежурному хирургу сообщают о новых вызовах, переданных по телеграфу.
Уна дождалась, пока они договорят, и убедившись, что Конор ушел в конюшню, скользнула во двор, где в длинный ряд стояли кареты скорой помощи. В одну из них уже даже была впряжена лошадь. Глаза лошади были полуприкрыты, а правая задняя нога слегка приподнята. Кобыла явно дремала. Она лишь слегка повела хвостом, когда Уна прошла мимо. Эдвин стоял позади кареты и изучал содержимое сумки доктора. Уна остановилась и просто смотрела на него пару секунд, не зная, что сказать. Разум твердил ей, что нужно развернуться и бежать прочь. Прошлым вечером она и так наговорила ему много лишнего.
Но сердце упрямо твердило совсем иное, и оно в очередной раз взяло верх. Там, у скамейки… Он не имел права подслушивать и подглядывать. Лошадь опять лениво повела хвостом и по-прежнему полуприкрытым глазом взглянула на Уну, словно говоря ей: «Ну, давай уже, не останавливайся!» Уна метнула в сторону лошади взгляд, полный возмущения и презрения (хотя, если честно, лошадь-то была права…), и расправила плечи. Потом она еще раз глянула в сторону конюшни, чтобы убедиться, что Конор по-прежнему занят там, и пошла к Эдвину.
Увидев ее, Эдвин лишь на миг вскинул голову, а затем продолжил перебирать содержимое сумки доктора.
– Я могу вам чем-то помочь, сестра Келли, или вы ищете вашего мистера Мак-Казанова?
– Его зовут мистер Маккриди. Но… Нет, я пришла поговорить именно с вами.
Эдвин нарочито заинтересованно продолжал изучать содержимое сумки.
– Со мной? Ну, хорошо, я вас слушаю.
– Я просто… ну в тот момент… все совсем не так, как могло показаться. Я просто упала в тот куст, и мистер Маккриди помог мне выбраться из него.
– Упали в куст? И как это вас угораздило?
Уна потупилась и молчала. Она никак не могла решиться сказать ему, что шпионила за той санитаркой, которая не только выпивает тайком, но, возможно, еще и хладнокровно убивает людей. Эдвин, полагая, что она молчит, потому что плохо умеет врать, хмыкнул и покачал головой.
– Эдвин, я…
И тут над телеграфным аппаратом зазвонил гонг, заглушив ее слова. Дремавшая лошадь вмиг встрепенулась, навострила уши и широко открыла глаза. Конор уже запрыгнул на облучок.
– Готовы, док? – крикнул он, даже не обернувшись.
Эдвин захлопнул сумку, зашвырнул ее в карету скорой помощи и сам запрыгнул внутрь. Гонг прозвучал в последний раз и стих. Уна попыталась было договорить, но Эдвин перебил ее:
– Мне надо работать, сестра Келли, а вам давно пора быть в отделении!
Уна сжала пальцы в кулаки, сердце ее бешено заколотилось. Она запрыгнула в карету скорой помощи как раз в тот момент, когда лошадь тронулась.
– Я сама решу, что и когда мне делать!
Карета качнулась, и Эдвин, пошатнувшись, упал на колени. У Уны был большой опыт езды на трамваях, поэтому она не упала, удержавшись за одну из петель в потолке.
– Держитесь там! – закричал Конор. – Мы понесемся еще быстрее, как только сможем выехать за ворота!
Эдвин с трудом забрался на скамейку, сильно побледнев. Не обращая внимания на свою съехавшую набекрень шляпу и запачканные брюки, он вцепился в скамейку, как утопающий в спасательный круг.
Изнутри карета скорой помощи была обшита деревянными панелями, но шторки на больших задних окнах были подняты, и Уна могла видеть, мимо каких корпусов больницы они проезжают. Если она выпрыгнет сейчас, то, скорее всего, еще сможет приземлиться на ноги довольно безопасно. Но как только они поедут еще быстрее, она уже рискует сломать себе ноги. Конечно, у нее всегда есть возможность дождаться, когда они будут проезжать мимо кучи мусора или навоза и выпрыгнуть, свернувшись в калачик и закрыв голову руками. У Уны был и такой опыт. Обчистив карман попутчика, она не всегда имела возможность дождаться следующей остановки трамвая. Но даже добрая миссис Бьюкенен будет вне себя от ярости, если она вернется в форме, облитой помоями или испачканной лошадиным навозом.
И все же… Нет! Она скажет ему все до конца! Держась за петлю одной рукой, другой Уна указала Эдвину в окно на главное здание больницы.
– Приказывать мне, что делать, вы можете только там, а здесь я подчиняюсь только самой себе!
Сказав это, Уна выглянула вниз, чтобы оценить скорость. Да уж, грациозно спрыгнуть не получится, но она, скорее всего, сможет устоять на ногах.
– А теперь, если позволите, я пойду. У меня тоже полно работы.
Уна отвернулась от Эдвина и уже собралась было выпрыгнуть в окно – но тут карету скорой помощи снова качнуло, ведь Конор лавировал между грудами кирпичей для новой сторожки. В ходе резкого поворота на Двадцать шестую рука Уны выскользнула из петли. Она беспомощно замахала руками, пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы не выпасть из окна. А они ехали все быстрее и быстрее… И вот уже Уна по пояс свешивается из окна… Но тут она почувствовала, как что-то удерживает ее за юбку.
Это была рука. Рука Эдвина. Он удерживал ее так, пока не сумел крепко обхватить за талию и затащить обратно в карету скорой помощи. Они упали на пол бок о бок.
– Бог мой, Уна, ты совсем с ума сошла?
Его шляпа еще больше съехала набекрень, а галстук развязался.
– Я думала, у меня еще есть время, чтобы спрыгнуть.
– Спрыгнуть? Прямо на ходу?
Уна не осознавала, что ее руки дрожат, пока Эдвин не взял ее ладони в свои. Если бы она действительно спрыгнула на ходу и упала лицом на мостовую, то проблема была бы намного серьезней, чем испачканное платье.
– Я не ожидала, что мы так резко повернем!
Эдвин покачал головой, но в следующий момент – слава богу – широко улыбнулся:
– Нет, ты все-таки ненормальная…
Он хотел было убрать руки, но Уна остановила его. Она больше не чувствовала жгучего гнева. Совсем другой огонь разгорался в ней сейчас.
– Между мной и Кон… э-э… мистером Маккриди ничего нет, так и знай. Честное слово. Я просто… шпионила кое за кем. И он подошел так бесшумно, что своим появлением напугал меня, и я действительно упала в тот чертов куст!
Уна повернулась к Эдвину другой щекой.
– Вот, у меня есть доказательство!
Эдвин высвободил одну руку из ладоней Уны и провел пальцем по царапине на ее щеке. Так же, как это пытался сделать Конор. Только если от Конора Уна отпрянула, то к ладони Эдвина она прижималась и хотела, чтобы этот момент длился вечно.
Карету снова сильно тряхнуло, и Эдвин опять побледнел и схватился за сиденье.