– Он должен был выйти, господин, – запротестовал Первосвященник успокаивающим тоном, делая шаг вперед и примирительно выставив ладони вверх. – Благословение Селуны все ещё действует.
– Не ври мне о благословении Селуны, ты, старый мошенник! Я плачу за твои услуги. Я рассчитывал на исцеление, а не на ущербную магию твоих учеников, которая срывает мясо с костей.
Старый священник снова поднял руки вверх.
– Мои извинения, господин. Я должен винить за это себя, – голос тощего старика был тихим и спокойным. Он посмотрел на послушника, который стоял, с обиженным видом держась за щёку и мрачно глядя ему в глаза. – Нуклос, очевидно, был неуклюж. Нам обоим очень жаль.
Молодой человек послал Гримвальду ледяной взгляд. Он не выглядел виноватым.
Гримвальд посмотрел на остальных трёх послушников, которые помогали держать его поврежденную руку, и отступивших на шаг после того, как волшебник ударил их товарища.
– Я не желаю слушать ваши жалкие оправдания, – отрезал он. – Я жду результатов.
Маг начал вставать, но боль охватила его руку и плечо, и он снова закричал.
– О Боже, как больно! – Кричал он, инстинктивно ухватившись за жреца свободной рукой.
Старый священник понимающе кивнул головой.
– Конечно, конечно, – он указал на одного из послушников. – Харод, проследи за зельем.
Самый маленький из трёх, парень с пухлым лицом и кустистыми бровями, кивнул и бросился рыться в одном из мешков, что жрецы принесли с собой. Первосвященник приблизился.
– Это займет всего минуту, господин.
– Это всё, что вы можете сказать, – раздраженно процедил Гримвальд.– Я весь в ожидании.
Старик, подняв руки на высоту подбородка Гримвальда, повернул их ладонями вверх и растопырил пальцы. Когда он посмотрел вверх, его голова немного откинулась назад, а глаза закатились. Он мрачно произнёс серию тайных фраз. Слова было легко понять, хотя они и были на незнакомом Гримвальду языке. Они обладали смыслом, он явно услышал, как потрескивает в них волшебная сила, а из памяти сразу же выпал момент выполнения заклинания. Гримвальда это не обеспокоило. Он знал достаточно о жреческой магии и её механике, чтобы ожидать такого эффекта. Кроме того, боль исчезла, а большего от них и не надо.
Через несколько мгновений жрец закончил формулу. Его глаза вновь прояснились, и он посмотрел на Гримвальда.
– Ещё одно маленькое заклинание, – сказал он.– Вы готовы, господин?
– Да, и покончим с этим!
Старик осторожно положил руку на плечо волшебника. Гримвальд вздрогнул, ожидая спазма боли, но вместо этого у него перехватило дыхание, будто его бросили в ледяное озеро в разгар зимы.
Руки жреца обдавали неземным холодом, и озноб пробежал по телу мага.
– Прочь! – воскликнул он через мгновение, отшатываясь назад от неожиданного нападения. Старый священник отступил с легким поклоном. С минуту он ждал, чтобы дрожь мага начала спадать.
Зубы Гримвальда ещё стучали.
– Ты мог бы предупредить меня, что собираешься заморозить, старый козел! Что за метод лечения?! Вы защищаете мое плечо от инфекции, просто заморозив его?
Жрец сделал жест, по которому два послушника с одеялом выступили вперед и обернули его вокруг мага.
– Эффект каждый раз разный, – сказал он, пожав плечами. – Для одних это тепло, для других холод. Для третьих...
– Ты должен был предупредить меня, старый барсук! – Гримвальд стянул одеяло и швырнул им в послушников. – Прочь, кровососы!
Он оглядел плечо. Рана закрылась, от неё остался лишь розовый шрам. Он попробовал пошевелить раненой рукой. Всё ещё чувствуя покалывающую боль, он вдруг обнаружил, что, не смотря на некоторое напряжение в мышцах, снова может двигать ею во все стороны.
Подошёл священник с чашей, которую подал ему один из помошников.
– Пейте, господин, – сказал он, передавая кубок магу. – Это приуменьшит боль и ускорит заживление раны. К счастью, болт не повредил кость, но все равно в течение следующих нескольких дней я нахожу целесообразным держать руку на перевязи, дабы не навредить лечению.
Гримвальд с опасением принял чашу и понюхал горячий напиток, который был внутри. Он сделал маленький глоток, чтобы затем выплюнуть его с отвращением.
– Что за отвратительный способ нейтрализовать отраву? Вы хотите унять боль в руке, заставив болеть язык? – он швырнул бокал в священника. – Прочь! Вы все, убирайтесь с глаз моих!
Священник вежливо поклонился и вышел из комнаты. Его помощники последовали за ним, пользуясь шансом уйти.
Гримвальд злобно смотрел им вслед. Он был в ярости от них и от ситуации в целом. Сама идея того, чтобы взяться за эту работу, заставляла его кровь кипеть. Но больше всего он был зол на Гадюку.
– Он был мой, – подумал он. – Он был в моих руках, и я потерял его!
Маг был более чем сердит – он был ещё и немного напуган. В течение нескольких месяцев он планировал и организовывал совершенную ловушку, старательно изучая свою жертву. Он снова и снова рассматривал район, где со временем расположится засада, и не спал столько ночей, совершенствуя свои заклинания, чтобы быть готовым к любому повороту событий.
И Гадюка бежал! Хуже того, мужчине едва не удалось убить его!
Сравнительно молодой Гримвальд, которому испольнилось всего тридцать два года, был всё ещё горяч и вспыльчив. Он рассеянно провел рукой по аккуратно подстриженным жёстким чёрным волосам, потом запустил в них пальцы, в сотый раз в уме переигрывая встречу с Гадюкой.
Возможно, стоило дождаться возвращения своего повелителя, Тенедейна. На мгновение он задумался, прежде чем отмахнуться от этой идеи. Нет! Он сделает это в одиночку – и раз и навсегда докажет, что равен Тенедейну.
Тем не менее, он был в замешательстве. Это был первый раз, когда он был покалечен объектом своего преследования. Что пошло не так?!
Конечно, он во что бы то ни стало сделает это. Он смотрел на Гадюку, как на любопытное явление для изучения, а не как на возможную угрозу. Он знал человека опасного и изобретательного, но так или иначе не считал, что мог подвергнуть себя опасности.
Он недооценил убийцу. Маг вздрогнул и напомнил себе о том, как едва не заплатил слишком высокую цену за свою ошибку.
Но он не повторит своего промаха. Он не будет снова недооценивать этого человека. Гримвальд придумает новый план, новую ловушку. На этот раз не будет никаких ошибок.
А что, если этот человек непобедим?
Он подавил подкатившее жуткое чувство. Он не будет недооценивать свою жертву снова.
Как бы теперь заманить убийцу во второй раз?
– Глубокая Тень приветствует тебя, Гадюка, – произнес маленький человек, чьи светлые глаза нервно шныряли по небольшой затенённой ширме. Снаружи, за плотным занавесом, служащим дверями, главный зал таверны был наполнен звуками чавкающих посетителей.
Гадюка, отделавшись легким поклоном, сел за маленький круглый столик, на поверхности которого неровный мерцающий свет свечей высвечивал жуткие картины. Он кивнул на стул напротив, указывая человеку присоединиться к нему.
– Он давно заходил ко мне.
Маленький человек облизал губы.
– Необычное место для такого секретного разговора, – сказал он наконец. – Вы уверены, что мы можем свободно говорить здесь?
– Не беспокойтесь. Мы в безопасности. Что ворам из Теней нужно от меня?
Прежде чем ответить, мужчина во второй раз бросил недоверчивый взгляд на занавеску.
– Смерть Аркейла Рассана. Мой господин хочет положить конец росту гильдии Зассерспура.
– Он оставил мою обычную плату?
Мужчина кивнул.
– Да, здесь, – его жилистые пальцы отвязали маленький кожанный мешочек, который через стол был передан Гадюке.
Тот ловко развязал шнурок, высыпая содержимое на ладонь в кожаной перчатке. Четыре драгоценных камня различной формы, размера и цвета смотрели на него. Он поворачивал каждый, внимательно рассматривая их, прежде чем кивнуть.
– Один момент до нашего заключения сделки, – сказал маленький человек.– Мой господин заявил, что хочет, чтобы операция прошла тайно – он не желает, чтобы кто-то знал, кто или почему убил Аркейла, и он настаивает на этом.
– Действительно. Больше ничего?
Маленький человек покачал головой.
– Ещё одна вещь прежде чем я уйду. Глубокая Тень заставил меня запомнить эту фразу: «Стены, земля, ночь и все мёртвые».
– И это все?
Человек пожал плечами.
– Всё, что он заставил меня запомнить. Я не знаю, что бы это значило, но он был уверен, что Вы поймете.
Прежде чем умереть, маленький человек дёрнулся, и когда жизнь утекла из его глаз, на его лице так и осталось удивлённое выражение. Гадюка осторожно усадил его тело обратно на стул, чтобы со стороны казалось, будто бы он упал от усталости или был очень пьян.
Через минуту убийца покинул комнатку и ушёл прочь.
Итак, Глубокая Тень хотел, чтобы Аркейл был мёртв. Как замечательно. Его желания совпадали с собственными желаниями убийцы. Он усмехнулся про себя. Всегда было только лучше, когда ему ещё и платили за то, что он сделал бы и даром.
– Прошу меня извинить, господин Этос…
Этос проснулся и тут же вскочил на ноги, а кинжал тотчас оказался в его руке.
Если старый джентельмен, стоящий в дверях, и был удивлён или встревожен быстротой реакции Этоса, то не показал этого.
– Я прошу прощения за беспокойство, господин Этос, – повторил он гладко, – но господин Гадюка желает видеть Вас в восьмиугольной палате.
– Кто вы? – с подозрением потребовал Этос, делая шаг назад. Он не слышал, как дверь в его комнату отворилась и, безусловно, никогда не видел этого человека раньше. – Откуда Вы меня знаете?
Старик покачал головой.
– Я вижу, Гадюка не упоминал Вам обо мне. Обычно он делает это в начале процесса обучения. Я Энтрус, прежде всего личный слуга господина Гадюки. Большинство других учеников знакомы со мной, поскольку я часто служу им. Без сомнения, со временем то же самое будет справедливо и в отношении Вас, молодой господин.