– Это хорошо, но пускать дело на самотек не стоит.
– Не волнуйся, мои уже выехали. Пока мы с тобой собираемся, они осмотрятся на местности и выяснят, дома ли господин Гуськов, а уж потом и мы с тобой выдвинемся, – успокоил коллегу Андрей.
– Ну, ты прямо барин! – насмешливо заметил Денис. – Когда они будут на месте?
– Думаю, через час.
– Ладно, звони, жду на месте в полной готовности.
Но Андрей позвонил раньше.
– Гуськов погиб, – коротко, отрывисто бросил он в трубку, сбегая по лестнице и выскакивая на вечернюю затихающую улицу.
Несколько минут назад ему позвонил Леха Матвеев и собранным деловым голосом сообщил, что по пути в Ильичево они наткнулись на лежавшую в кювете машину. По всем признакам, авария произошла пару часов назад. Дорога в этом месте была пустынная, с момента аварии никто, по-видимому, по ней еще не проезжал. Гуськов лежал в машине – мертвый. Судя по всему, у него была сломана шея. Хотя все системы безопасности в машине сработали, Гуськов, по свойственному российским гражданам легкомыслию, не счел нужным пристегнуться, и вот он, результат. Идиот!
Денис с Андреем стояли у обочины, наблюдая, как возле машины работают эксперты.
– Ладненько, – вздохнул Денис Викторович. – Поехали, осмотрим дом. Здесь и без нас обойдутся. Не везет нам с тобой в этом деле, только за одну какую-нибудь ниточку ухватимся, а ниточки-то уж и нет.
– Это не невезение, – идя к машине, отозвался Андрей. – Кто-то из наших стучит Остапенко! Каждый раз мы опаздываем на один шаг.
– Я в своих ребятах уверен, – хмуро проговорил Денис, садясь в машину.
– Я в своих тоже. Но факт есть факт.
До Ильичево они доехали молча. Ворота дома были распахнуты, во дворе стояли две служебные машины и черная «Камри». Прибыл представитель Остапенко.
– А почему господин Остапенко не изволил сам прибыть? – скрывая за сарказмом раздражение из-за очередной неудачи, спросил Андрей у расположившегося в гостиной напомаженного типа в дорогом костюме.
– У господина Остапенко на сегодняшний день назначено несколько важных встреч, к тому же он не видит, чем смог бы вам помочь, – сдержанно улыбнулся холеный, похожий на спелый персик, облаченный в дорогой костюм представитель.
– Вообще-то мне интересно было бы узнать, какие именно отношения связывали хозяина дома с ныне покойным Олегом Гуськовым, – в тон представителю постарался ответить Андрей.
– На этот вопрос я с удовольствием вам отвечу – от лица Ефима Казимировича, – продемонстрировал готовность сотрудничать со следствием представитель. – Кстати, разрешите представиться, – поднялся он с кресла, – Дмитрий Артурович Рогозин, адвокат. Так вот, – после официального представления продолжил адвокат, – Олег Гуськов на протяжении нескольких лет работал водителем у Ефима Казимировича. Потом уволился, по личным обстоятельствам, а спустя какое-то время обратился к Ефиму Казимировичу с просьбой взять его снова на работу. Но место водителя на тот момент было уже занято, а никакой другой вакансии Ефим Казимирович ему предложить также не мог. Но Гуськову очень была нужна работа, и тогда Ефим Казимирович предложил ему временно поработать сторожем на даче. Господин Остапенко знал Гуськова долгие годы, доверял ему, а Гуськова устроили предложенные условия. Вот, собственно, и все.
– Неужели Олег Гуськов не мог найти в городе работу, более престижную и высокооплачиваемую, чем служба сторожа? – с сомнением спросил Андрей.
– Мне сложно сказать, что именно двигало Гуськовым. Я лишь могу, по возможности, прояснить позицию своего клиента, – с сожалением пожал плечами доброжелательный господин Рогозин.
– А вам не кажется странным, что простой сторож проживал не в гостевом доме, не в квартире над гаражом, а в хозяйских апартаментах? – невинно поинтересовался Андрей, осматривая роскошно обставленную гостиную.
– Нет. Поскольку господин Остапенко с семьей не часто бывал на даче, а спальных комнат в доме много, он счел, что так будет даже удобнее. Дом регулярно протапливается и проветривается, а в случае его личного с семьей визита Олег всегда мог уйти к себе или взять выходной и уехать в город, навестить родных.
– А в другие дни он не мог покинуть дом?
– Ну почему же? – закидывая ногу на ногу, удивился приятный во всех отношениях адвокат. – Мог. Конечно, по предварительной согласованности с Ефимом Казимировичем и не более чем на один день. Все же он работал сторожем. Берег дом, имущество.
– А какую зарплату платил Гуськову господин Остапенко? – задал следующий безобидный вопрос Андрей.
– Признаться, я не в курсе, – с сожалением пожал плечами Дмитрий Артурович. – Думаю, что на этот вопрос я смогу ответить вам завтра. Но, как мне кажется, что-то около тридцати-сорока тысяч.
– В таком случае мне хотелось бы понять: откуда у простого сторожа со столь скромным доходом взялась новая машина стоимостью более миллиона рублей?
– Простите, но этот вопрос было бы уместнее задать самому Гуськову, нежели Ефиму Казимировичу. Я могу только гадать об этом. Так же, как и вы.
«Разумеется», – усмехнулся про себя Андрей, наблюдая за вежливым, скользким, как угорь, приторно любезным представителем господина Остапенко. Такого типа удобно посылать вместо себя для проведения сложной и неприятной беседы.
– Скажите, куда сегодня выезжал Олег Гуськов?
– Не имею представления. Он не связывался сегодня с Ефимом Казимировичем, и мне остается лишь предположить, что, вероятно, он не планировал длительной отлучки, – сожалеюще развел руками Дмитрий Артурович.
Как заметил Андрей, адвокат вообще многовато о чем-то сожалел и чему-то сочувствовал в своем «искреннем» стремлении помочь следствию.
Осмотр дома показал, что если на сегодня Гуськов и планировал лишь недолгую отлучку, то в ближайшее время он явно собирался навсегда покинуть особняк господина Остапенко.
В комнате Гуськова они обнаружили упакованный чемодан и спортивную сумку, в платяном шкафу на полке были разложены буквально несколько вещей, вероятно, комплект одежды в дорогу. В ящике письменного стола лежали приготовленные документы. Загранпаспорт и билет до Мюнхена на самолете компании «Люфтганза». В доме было прибрано, в мусорном контейнере возле дома были найдены автомобильные журналы различной степени давности, газеты, различный мелкий мусор, который скапливается в процессе проживания человека на одном месте. Кухня была чисто прибрана, в холодильнике имелся минимальный запас продуктов. По всему было видно, что Олег Гуськов отличался аккуратностью, но больше никакой информации о нем в доме почерпнуть не удалось. В обнаруженном в его комнате ноутбуке не нашлось ничего интересного. Ни личной переписки, ни документов. Судя по всему, Олег любил иногда поиграть в стрелялки, посмотреть новости, кино, заглянуть в социальные сети. В Сети он был зарегистрирован под чужим именем, с чужой фотографией. Круг его виртуальных друзей формировался по не очень ясным пока признакам. Кроме смазливых молоденьких красоток, там встретилось несколько мужчин, в основном молодого и среднего возраста, но, судя по всему, никто из них в Санкт-Петербурге не проживал.
Неясным оставалось главное: куда именно ехал сегодня Гуськов? Эксперты отыскали в машине мобильный телефон, и теперь ребята из группы Андрея пробивали по базе все последние звонки.
В роковой день его смерти Гуськову звонили трижды. Два звонка были сделаны с мобильного телефона, чей номер не определился, и третий, последний звонок, после которого он, судя по всему, и сорвался из дома, был сделан с городского номера. Как показала проверка, звонили из приемного покоя Покровской больницы.
– Любопытно, – разглядывая распечатку, протянул Андрей. – Леша, возьми Сергея и вместе дуйте в Покровскую. Надо выяснить, кто именно звонил Гуськову и по какому вопросу. Заодно проверьте весь список поступивших туда сегодня до одиннадцати часов пациентов.
Глава 25
…Олег в этот день проснулся, как всегда, в девять. Ему нравилось жить по расписанию. Ему нравился заведенный раз и навсегда повседневный ритуал. Неторопливый завтрак у телевизора, потом неспешный процесс переваривания пищи, уборка комнаты и кухни. А потом зарядка, душ и… Вот с «и» было сложнее. Олег не любил бездействия. Потому и рыбалкой увлекся, и кота завел, и даже его увлечение английским языком было продиктовано страхом бездействия. Хотя в нынешней ситуации это последнее увлечение оказалось весьма кстати.
Ехать на Кипр ему не хотелось. Точнее, хотелось. Все-таки море, солнце, вольная жизнь. Просто ему было страшновато. И хотя Ефим много раз говорил ему, что Кипр – это почти Сочи, там полно русских, Олег все равно побаивался, а потому был несказанно рад, когда Анеля согласилась поехать с ним.
С Анелей у него были странные отношения. Он ее не любил. Совсем. Бывшую жену – любил. И даже очень. И после развода у Олега было несколько увлечений. А вот Анелю он не любил, хотя она была очень даже ничего. И фигура, и лицо, и одевалась, так что все встречные мужики оборачивались. Это Олегу льстило. К тому же она не была излишне надоедлива, умела готовить. И вроде все было при ней. Но Олега почему-то не «забирало».
Он неоднократно собирался с ней расстаться, но вновь возобновлял отношения. Вероятно, от скуки и одиночества. С ней было комфортно и спокойно. Не надо было суетиться, снова пускаться в поиски, привыкать к новому человеку. «Одноразовых» связей Олег не признавал, так уж его воспитали. Он брезговал легкодоступными женщинами. Переспать с такой было бы равносильно тому, чтобы пить из общей чашки в приюте для бомжей. И даже хуже: тому, чтобы сесть на унитаз в общественном туалете. А для этого Олег был слишком чистоплотен.
Потому их связь с Анелей тянулась и тянулась, незаметно перетекая из месяца в месяц, из года в год, по-прежнему не вызывая в его душе никаких чувств. И вот вдруг, нежданно-негаданно, судьба решила связать их вместе. Олега этот союз не радовал, но он утешал себя тем, что когда он освоится на новом месте, сможет отослать ее обратно или просто расстаться с ней. К счастью, Анеля никогда не заговаривала о свадьбе.