– Пойдем домой, – сказал вдруг Влад. – Продрог я тут… Водовки выпьем, согреемся! Пошли?
Кис представил, как Влад снова примет водки, проглотит свою таблетку, а потом Алексею его снова в постель оттаскивать…
Он отказался, сославшись на дела, и Влад простился с ним с заметным сожалением. Дернув Дуреху за поводок, он направился к подъезду.
Ничья собака и ничей человек.
Алексей, проводив взглядом его неприкаянную спину, догнал Влада:
– Только одну стопку. Я за рулем, понимаешь…
И ответил смущенной улыбкой на его косой благодарный взгляд.
Он ушел через полчаса – Влада быстро развезло (как и предполагалось), и Кис счел, что он согрел своим присутствием одинокие стены его квартиры, как мог.
Во дворе Алексей осмотрелся вокруг: «собачий час» еще не закончился… И он задал себе вопрос: ограничились ли заинтересованные лица прослушиванием? В это время даже без всякой собаки легко влиться в собачниковый вечерний променад: большинство зверей спущено с поводков, и где хозяин, а где его псина, часто весьма трудно вычислить… Под это дело легко затесаться в беспечную толпу собачьих хозяев и подслушать их с Владом разговоры… И не пора ли ему в этом свете начать проверять свою машину на предмет наличия бомбы?
Он, чертыхаясь, полез с фонариком под машину, высветил днище: ничего нет.
ПОКА НЕТ.
…На его этаже света не было. Алексею сие обстоятельство весьма не понравилось. Не выходя из лифта, он нажал кнопку и спустился со своего шестого этажа на три ниже. Открыв дверь лифта, прислушался: тихо. Он осторожно и почти бесшумно стал подниматься, вслушиваясь в тишину до головокружения.
Четвертый этаж. Все нормально.
Пятый этаж: света нет. Под ногами хрустнули осколки стекла. Понятно: разбили лампу. Недавно разбили.
– Мужики, чего надо? – спросил Кис вверх. Он не знал, там один «мужик» или несколько, но поставил множественное число на всякий случай.
Он долго ждал ответа. И, наконец, услышал:
– Разговор есть. Поднимайся.
Сильный кавказский акцент. В наемных убийцах много кавказцев ходит…
– Спускайтесь ниже, на четвертый. Я не люблю в темноте разговаривать.
– А мы на свету не любим. Иди наверх. Не бойся, мы на пару слов пришли, убивать не будем.
«Мы». Значит, не один. Значит, и впрямь пришли не убивать – на такое дело и одного бы хватило. Стращать пришли.
– Я вооружен, – соврал Кис.
– Хе, удивил! Мы тоже.
– Ладушки, – спокойно ответил Алексей и поднялся на свой шестой.
Из темноты выступили два невысоких, но плечистых силуэта. Кис понимал, что драться бессмысленно. Не исключено (но маловероятно, если честно), что он бы и справился с двумя, да дело не в этом. Дело в том, что у них есть для него слова. И он, уже зная наперед их содержание, все же хотел их услышать и убедиться, что не ошибся.
– Говорите, – сказал Кис. – Я весь внимание.
– Вежливый какой… – хмыкнул один. – Как ты думаешь, он вые…ся?
Его невидимый собеседник согласился с означенной гипотезой, и силуэты начали наступать на него.
– Мужики, давайте без кино. Говорите, раз пришли говорить!
Они остановились прямо перед ним. От кого-то из них остро и противно несло чесноком.
Кис молчал: все возможные инициативы он уже проявил и теперь просто ждал, что будет дальше.
И «мужики» молчали: нагнетали «саспенс».
– Так, – сказал Кис. – Если вам нечего мне сообщить, то я пошел.
И он повернулся к своей двери. Жест был с его стороны весьма нахальный, Кис это понимал. Теперь можно было ждать чего угодно: удара по голове, по шее и даже ножа. Но если они пришли за этим, то это и сделают в любом случае, хоть спереди, хоть сзади. И Алексей доставил себе удовольствие безразлично повернуться к ним спиной: а нечего было устраивать дешевые спектакли, он этого страсть как не любит!
Они его рванули на себя и сжали меж тел. Так сильно, что стало трудно дышать.
– Что, смелый, да? – дыхнули на него чесноком.
– А ты деловой, да? – с трудом прохрипел Кис. – Тогда дело говори!
– А вот тебе и дело! – И его сдавили так, что, кажется, хрустнули ребра. – Еще раз к Филиппову сунешься – раздавим, как клопа, понял?
Алексей уже совсем не мог дышать.
– Понял? Или тебе мало?
Требовался ответ, и срочно. Выдавив последний воздух из легких, он просипел: «Понял…»
– То-то!
Две фигуры отвалились от него и быстро потопали вниз.
Алексей отдышался. Где-то слева, в ребре, наверняка трещина: дышать больно.
Но он утешил себя тем, что не ошибся: вокруг Влада Филиппова творится какая-то странная мистификация, и деньги в нее вкладываются немалые. Следовательно, и интерес затронут большой.
Еще бы знать какой…
Прошло несколько дней. По правде говоря, Артем не верил, что они повторят попытку. После стольких неудач? Только самоубийцы могут на это отважиться!
Обойдя первый этаж, Артем поднялся наверх. Бесшумно подошел к двери спальни: тихо. Вот и хорошо. Правда, эта тишина лишала Артема повода войти к ней, чтобы ее утешить…
Дениска спал здоровым богатырским сном в другой комнате второго этажа, которую они делили на двоих. В самом начале Люля предложила отдельную комнату для племянника, но Артем категорически отказался: «Люля, не балуйте мне парня!»
У Артема было такое чувство, что, заняв обе комнаты, они тем самым займут почти весь дом. А Люля вообще не обязана была селить их у себя. Конечно, им обоим было бы куда хлопотнее ездить каждый день из Москвы и обратно, матерясь в пробках и не успевая заливать бензин в бак. Люля и так сделала гостеприимный жест – вот и хватит. Нельзя садиться на голову людям, пользуясь их добротой. Дениске будет полезно это усвоить. Сестра его слишком балует…
«А ты своих сначала заведи, а потом меня учить будешь!» – вспомнил Артем раздраженную реплику сестры в ответ на какое-то его замечание. В общем-то она права. Надо своих заводить, пора, давно пора – сорок лет.
Для этого надо начать с женитьбы. И при мысли о женитьбе Артему сделалось тоскливо. Он даже не заметил, как прижался лбом к стеклу темного окна в коридоре второго этажа, невидящими глазами уставившись в ночь.
Как жениться, на ком жениться? У него и раньше-то с этим делом ничего не получалось, а уж теперь… Теперь он уже отравлен Люлей. Понятно, что он не может быть с ней, они не пара. Но теперь будет всегда искать такую, как она, с ее удивительным сочетанием противоположных качеств. В ней деликатность, доброта, хрупкость неожиданно соседствовали с внутренней силой, даже мужеством. У нее был выраженный характер, вернее, это называется «индивидуальность». Человек со своим миром, со своим делом в этой жизни, со своим назначением…
У Артема не было своего мира. И назначения на земле тоже не было. И семьи не было. И детей не было. У него ничего не было, как у нищего. Вот только работа разве.
Он вдруг осознал, что прижался лбом к стеклу, и тут же рывком подался назад: так он был виден с улицы. Немедленно долой все мысли! Что с тобой, Артем? Ну-ка очнись! Ты на работе!
Он двинулся дальше, внимательно рассматривая окрестности из каждого окна, но больше не приближаясь к стеклам.
Все спокойно, никого не видно. Он спустился вниз, сделал себе чашку растворимого кофе в микроволновке. С чашкой в руке сходил ко входной двери, прихлебывая на ходу, заглянул в дверной «глазок».
Да нет, они больше не сунутся. Не посмеют. Всему есть предел!
Он вернулся на кухню и присел на табурет, допивая кофе, вытянул ненадолго ноги. И снова пошел делать обход. Первый этаж. Второй. У Люли тихо, у Дениски тоже. Окно коридора. Окно пустой комнаты.
СТОП!!! Это еще что такое?!
Что-то колыхнулось-шевельнулось в темноте двора. Артем напрягся, застыл, не приближаясь к окну. Он видел всего-то на одно мгновение и так, чепуху – тень от тени… Но был уверен, что не показалось. Прижавшись к стенке, он осторожно заглянул в окно: ничего. Точно так же к другой стенке: ничего.
Артем вошел в комнату, где безмятежно дрых Дениска, аккуратно подобрался к окну. Тень двигалась.
У него было преимущество в том, что он находился в темноте. А черный силуэт – на белом снегу. Траектория силуэта пролегала от кустов вдоль ограды к стене дома. К той, на которую выходило подвальное окно…
Со времени последнего покушения на Люлю стекло в подвале было вставлено – хитрое стекло, которое не так-то просто разбить. Более того, Люля с помощью Артема обзавелась аппаратиком, висевшим постоянно у нее на шее: стоило нажать на кнопку, как на пост охраны «Зоны номер два» поступал сигнал, после чего охрана должна была немедленно вызвать милицию.
Когда Люля спала, то обычно клала аппаратик на прикроватную тумбочку. Артем прокрался в ее спальню, высветил фонариком: вот он, аппаратик! Нажал кнопку и сообщил на пост, что к ним пришли. Тем не менее продублировал звонок сам – набрал милицию.
Впрочем, прошлый опыт показал, что скоро ждать стражей правопорядка не следует…
После этого Артем скользнул в комнату к Дениске и разбудил племяша. Тот долго не мог сообразить, где да что, но Артем рывком поставил его на ноги и приказал: одевайся. У тебя тридцать секунд для этого!
И снова прильнул к окнам, крадясь в темном доме от одного к другому. Дом, к счастью, был устроен таким образом, что в нем не имелось глухих стен: окна выходили на все четыре стороны. У входной двери горел свет: теперь его всегда оставляли включенным, но остальные три стороны дома были погружены во мрак.
За его спиной появился полусонный Денис.
– Чего стряслось-то?
– Пока ничего. Но кто-то рыщет вокруг дома. Хотел бы я знать зачем…
– А чего мне делать?
– Разбуди Людмилу и отведи ее в подвал. И закройся там с ней на все запоры. Свет нигде не зажигать. Понял?
– Чего тут не понять? – буркнул Денис и поплелся в сторону ее спальни.
Ох, молодежь… Расслабленные они какие-то все нынче… Артем проводил племянника недоверчивым взглядом: сделает ли все так, как велено?