Она, кажется, заснула. И во сне со вздохом обвила его рукой, а головой уткнулась ему в грудь.
Котенок. Не более. Не более!!!
…Она спала, он думал. О том, что после этого покушения Люля снова впадет в тоску. Снова не захочет жить. Снова будет плакать ночами и сидеть, как замороженная, днем.
Надо было что-то предпринять. Но что? Вывезти ее куда-то? Сегодня, он уверен, они в безопасности: двух бандитов он нейтрализовал, а новых заказчики еще не нашли. Предложить сходить театр? В ресторан? В какой-нибудь клуб? Или хотя бы к Славе Мошковскому? Да, это будет лучше всего: от остального она просто откажется. Надо, чтобы Мошковский зазвал ее по делу.
И Артем решил, что утром позвонит втихаря Славе и настоятельно попросит его пригласить Люлю к себе. К тому же она сделала кучу новых эскизов – им есть о чем потолковать. А он согласен просидеть весь вечер в машине у подъезда…
Остаток бессонной ночи он просомневался в удачном выборе детектива. Алексей Кисанов мужик, конечно, хороший и неглупый, это сразу видно. Но хороший человек, как известно, не профессия. Чем он занимается все это время? Где результаты? Люлю сегодня чуть не взорвали! Вместе с Дениской!
Пожалуй, завтра надо будет у него потребовать отчета. И еще надо будет поставить условие: если милиция раньше его выйдет на убийц, то пусть детектив на гонорар не рассчитывает! Тогда хоть ради денег, может, поторопится…
А то в наше время все готовы на халяву…
На этой возмущенной мысли Артема сморил сон.
Мартовский рассвет уже засветлил край неба…
Он проснулся и удивился: он спал рядом с Люлей, на ее кровати! Видимо, стресс прошлой ночи и мысль о том, что некоторое время они ничем не рискуют, сделали свое дело.
Люля лежала спиной к нему. Какой красивый контур: от плеча – резко вниз к талии – и снова резко вверх к бедру… Пройтись бы по нему рукой…
Он прислушался к ее тихому дыханию. Спит.
Он аккуратно поднялся, заглянул на всякий случай ей в лицо – она спала, прядь темных волос свесилась поперек щеки – и вышел из спальни. Не хватало только, чтобы она проснулась и увидела его рядом с собой!
…Утром Алексей Кисанов позвонил сам: ему срочно требовалось поговорить с Люлей, сообщил он.
Артем в ответ рассказал о ночных происшествиях.
Кис слушал в гробовом молчании.
– Алло? Вы здесь, Алексей?
– Сегодня, полагаю, у вас перерыв… – медленно, что-то обдумывая, ответил детектив. – Вряд ли у них есть наготове новый киллер. Можете приехать ко мне? Это бы мне очень сэкономило время. Нельзя больше ждать ни секунды, надо воспользоваться передышкой!
Артем, который все собирался упрекнуть в том, что детектив продвигается слишком медленно, вместо этого вдруг спросил:
– У вас что-то есть?
– Кажется, я знаю, где искать убийц. Пока только где. Но скоро узнаю и как.
И у Артема пропало желание выговаривать детективу. Человек работает, продвигается, и это самое важное. А Артем будет пока охранять Люлю от любой опасности… Что они придумают в следующий раз? Пришлют танковую дивизию, чтобы снести дом?
Шутки шутками, а подумать надо…
Артем уже успел договориться с Мошковским и с минуты на минуту ожидал его звонка Люле. Он прикинул: если удастся условиться со Славой часиков на семь-восемь вечера, то они вполне могли бы подъехать к детективу к пяти. На чем они с Кисановым и порешили.
Это весьма устраивало Алексея. В половине седьмого он собирался перехватить Влада по дороге домой и привезти его к себе: теперь все разговоры в квартире Влада им заказаны. А на улице, с Дурехой, толком тоже не поговоришь: Влад все время отвлекается, да и обстановка не та. Неопознанная гурьба собачников напрягала детектива.
А беседы с Люлей должно хватить на час. И у него еще будет время перехватить Влада.
С утра первым делом Алексей разобрал мобильный телефон Влада: там обнаружился радиомикрофон. Причем со своим питанием.
Ванька, ассистент и квартирант Алексея, которого Кис призвал в свидетели, шепотом подтвердил диагноз. Конечно, Алексей спросит еще у Артема, он все-таки специалист, но все же он уже сделал предварительные выводы.
Во-первых, Влад находился постоянно на прослушке, в том числе и за пределами квартиры, даже если сам мобильник сел или был выключен (у микрофона свое питание!). По крайней мере, пока телефон лежал в его кармане. Стало быть, и переговоры Влада с детективом прослушивались. Откуда и двое кавказцев на лестнице.
Во-вторых, вряд ли за Владом следили еще и «живьем», раз у них была возможность его слышать постоянно.
Кис порадовался своей предусмотрительности: телефон Влада все это время лежал под подушкой, надежно блокирующей доступ звука к микрофону. Вот и сейчас, собрав телефон, Кис отправил его под подушку до вечера, когда вернет его Владу. Мало ли кто да где пишет звук на «приемник», как выражался Артем, может, со Смоленки до него звук и вовсе не доходит! Но детективу так спокойнее.
А пока что, до вечерних свиданий, он намеревался навестить клинику, в которой выхаживали Влада во время комы.
Попасть в клинику дальше регистратуры, напоминавшей скорее контрольно-пропускной пункт аэропорта, оказалось невозможно. Вызвать к нему тех врачей, которые выхаживали Влада Филиппова, тоже невозможно. «Записывайтесь на прием», – сверкнула очками, как оптическим прицелом, грымза за стеклом (пуленепробиваемым?) регистратуры.
Кис размышлял. У него не было в запасе времени, чтобы записываться на прием. Придется прорываться через бастион.
Он осмотрелся. В холле на стенах имелась разная информация. Золотом по синему фону огромные табло надгробными плитами скорбно оповещали клиентов о ведущих специалистах клиники (все имена предваряло звание «профессор») и о расписании их консультаций. Алексей застрял глазами на линии «психиатрическая служба».
Влад упоминал о профессоре. Кис дочитал строчку до конца: «профессор Емельянов Валерий Валерьевич». Теперь следовало решить: попытать счастья с черного хода или задействовать испытанный не раз шоковый метод? Он представил, как, пробравшись с черного хода, он будет мотаться по коридорам больницы в поисках профессора, и проголосовал сам с собой большинством голосов за второй, шоковый вариант.
Он оглянулся по сторонам. В холле сидело человек семь. Грымза за пуленепробиваемым стеклом время от времени в микрофон объявляла фамилию, и тогда счастливчик исчезал в гостеприимной пасти распахнувшейся перед ним двери.
– Сударыня! – довольно громко обратился Кис к грымзе и удостоился отблеска очков, равно как и внимания скучающих посетителей. После чего важно поднял палец, всем своим видом давая понять, что не может продолжать конфиденциальный разговор в присутствии посторонних, вернулся к стулу и, выдрав листок из толстого еженедельника, что-то написал на нем.
Все это время заинтригованный оптический прицел грымзы не отпускал его ни на секунду, чего, собственно, и добивался Алексей. Закончив писать, он вернулся к бастиону регистратуры и передал листок в окошко. Грымза прочитала, и лицо ее вытянулось. Она даже очки сняла и посмотрела на детектива с растерянным недоумением.
– Что вы этим хотите сказать?!
– Много чего, – ответил Кис. – Но не вам. Вызовите профессора.
Она с сомнением, но все же набрала внутренний номер. И, закрыв окошко и понизив голос, прочитала по телефону записку детектива.
– Он примет вас, как только освободится, – неприязненно произнесла грымза и уткнулась в какие-то огромные тетради.
Через десять минут он входил в кабинет профессора Емельянова.
– Что означает – вы передадите мое дело в органы? Какое дело? Какие органы? – вместо приветствия холодно спросил хозяин кабинета.
– А что, у вас много незаконных дел? – невозмутимо спросил Кисанов, усаживаясь. – И много разных государственных органов, способных ими заинтересоваться?
Профессор растерялся на мгновенье, но тут же взял себя в руки.
– Прежде всего, кто вы такой?
Кис выложил свое удостоверение и дружелюбно заговорил:
– Я веду одно дело, в рамках которого мне нужно получить сведения о пациенте Филиппове ВладиленеВладимировиче.
Профессор некоторое время смотрел на детектива задумчиво. Вспоминал? Соображал, как выкрутиться? Замешан он в этой мистификации или нет?
– ВладиславеСергеевиче, – произнес он наконец. – Вы что-то путаете, его зовут Владислав. Но мы сведения о пациентах не разглашаем, имейте в виду! А в чем, собственно, у вас претензии ко мне, раз вас интересует на самом деле мой пациент? Или это ваш метод добиваться нужных встреч?
– Не без того, – улыбнулся Кис. – И вы даже не представляете, до чего эффективный метод! Впечатление такое, что поголовно все население страны начинает заходиться в жестоких спазмах при слове «органы»! Если речь идет, конечно, не о печени… или, к примеру, – беспечно болтал Кис, напрягая собеседника до удушья, – не о половых органах. Последние вызывают скорее расположение к беседе.
– Что вам от меня надо?! – Не голос, а металл на морозе, к которому намертво прилипают пальцы.
– Мне? – простодушно удивился Кис. – Так я же вам уже сказал! Хочу узнать, кто заплатил вам за то, чтобы вы внушили пациенту, что у него другое имя? И зачем?
Ага, шок! Так оно всегда и бывало, когда Алексей поначалу прикидывался дурачком, а потом таранил собеседника вопросом в лоб. Увы, метод не был стопроцентным: шок мог всего лишь свидетельствовать о неповоротливости мозга, который с трудом переходит от одного сюжета и тона к другому, пытаясь вникнуть в суть вопроса.
Вот и профессор сначала вытаращил глаза, потом помолчал и выдал:
– Мы называли пациента так, как было указано в его карте!
– Да? И откуда же взялась эта карта?
– Из Склифа. После автокатастрофы его привезли сначала туда. А потом мы его забрали.
– Разве при госпитализации не требуется паспорт пациента?
– Его паспорт сдан на обмен. И, как вы понимаете, никто получить его не мог, кроме самого Филиппова.