Люциус начал было вставать, но тут мистер Дэрроу поднял руку:
– О… и вот еще что, детектив-сержант. В своем вступительном слове вы заявили, что работаете в Полицейском управлении Нью-Йорка. Позвольте спросить – каково ваше нынешнее задание?
Крайне пораженный, Люциус откинулся на свидетельском месте и попробовал потянуть время:
– Мое нынешнее задание? Помощник окружного прокурора попросил меня проанализировать…
– В вашем департаменте, я имею в виду.
Люциус глубоко вздохнул:
– Мое нынешнее задание не связано с этим делом, и будет неподобающим…
– Разве, детектив, – перебил его мистер Дэрроу, в голосе которого зазвучали праведные нотки, – вас не уполномочили несколько недель назад провести расследование в отношении доктора Ласло Крайцлера – в частности, его роли в самоубийстве одного из мальчиков, находившихся под опекой доктора в Институте Крайцлера в Нью-Йорке?
Толпа при этом не удержалась от шума, и когда народ принялся удивленно переговариваться, мистер Пиктон вскочил с места:
– Протестую! Ваша честь, обвинение выражает самый серьезный протест! Какое отношение текущее задание детектив-сержанта может иметь к нашему делу?
Судья стуком молотка утихомирил зрителей, потом схватился за ухо и обратился к мистеру Дэрроу:
– Адвокат, я надеялся, что вы оставили инсинуации помощнику окружного прокурора. Что вы хотите сказать, сэр, поднимая столь очевидно не связанную с делом тему?
– Ваша честь, – изрек мистер Дэрроу, – боюсь, что не могу согласиться с оценкой суда сей информации как не связанной с делом. Когда дело обвинения столь сильно зависит от работы одного из экспертов и когда честность и компетентность этого эксперта оказываются предметом расследования другого эксперта обвинения – что ж, ваша честь, помощник окружного прокурора не единственный, кто способен замечать поразительные совпадения.
Судья с силой ударил молотком, глаза его пылали.
– Может, и нет, сэр, – но этот суд не потерпит больше демонстрации совпадений от защиты, равно как не станет потворствовать подобному поведению обвинения! Если рассматриваемый вами вопрос имеет непосредственное отношение к данному делу, объясните это прямо сейчас, сэр.
Мистер Дэрроу лишь поднял руки, в свою очередь разыгрывая невинность:
– Прошу прощения, ваша честь, если мои замечания оказались неподобающими.
– Неподобающими и недопустимыми! – взорвался судья. – Присяжные игнорируют замечания защиты касательно текущего задания свидетеля в Полицейском управлении Нью-Йорка, а соответствующие записи исключаются из протокола. – Молоток предупредительно поднялся, указывая на стол защиты. – И не пробуйте больше со мной эти штучки, мистер Дэрроу. Я не допущу никаких упоминаний или расследований какого бы то ни было предмета, если он не имеет отношения к этому – и только этому – делу. А теперь продолжайте допрос.
– У меня больше нет вопросов, ваша честь, – ответил мистер Дэрроу и сел.
– Мистер Пиктон? – произнес судья. – Вы желаете опросить свидетеля повторно?
– Если повторный опрос мог бы стереть клевету из памяти присяжных, ваша честь, я бы провел его. А поскольку он не сможет, я воздерживаюсь.
– Тогда детектив-сержант свободен, и обвинение может пригласить своего следующего свидетеля.
– Обвинение, – объявил мистер Пиктон, – вызывает миссис Луизу Райт.
В задних рядах началась небольшая суета, и в двери красного дерева вошла миссис Райт.
Глава 46
Пока бывшая домоправительница Хатчей шла по проходу, доктор наклонился и спросил у мистера Пиктона:
– Что с Паркером?
Мистер Пиктон пожал плечами:
– Двое помощников Даннинга собирались привезти его на первом поезде сегодня утром. Уже должны были прибыть. Придется вызвать его днем.
Миссис Райт в старомодном синем платье гордо и без колебаний вошла в дверцу в дубовом ограждении, лишь единожды обратив седую голову и лицо с резкими чертами в сторону стола защиты и не выразив никаких эмоций при виде Либби Хатч. На присягу пристава Коффи она почти выкрикнула «Клянусь!», после чего объявила свое имя так, будто ожидала, что кто-то вдруг станет его оспаривать. Сие отношение она сохраняла в течение всех вводных вопросов мистера Пиктона, который за это время нарисовал очень яркую картину жизни в доме Хатчей. Либби была женщиной весьма переменчивого нрава, сказала миссис Райт, а когда чувствовала, что ее желания ущемляют, была способна впасть в крайнюю ярость. Мистер Пиктон не преминул убедиться, что присяжные поняли – Луиза Райт не питала особой любви к Дэниэлу Хатчу и не испытывала никакой зависти к бывшей хозяйке; как она сообщила мисс Говард, когда мы только приехали в город, единственными людьми в доме, к которым она чувствовала истинную симпатию и привязанность, были трое детишек, выросших столь запуганными чудачеством отца и переменчивыми настроениями матери, что подчас казалось, будто они пребывают в постоянной нервозности.
– Итак, миссис Райт, – спросил в итоге мистер Пиктон, описав сию не слишком-то приятную обстановку дома Хатчей, – когда, на ваш взгляд, преподобный Клэйтон Паркер стал постоянным гостем в доме?
– Ну, – отвечала пожилая дама, подумав, – обычно он заезжал на праздники, Рождество и тому подобные, и, конечно, он крестил Клару – но постоянные, как вы говорите, визиты стал наносить позже. Впервые он остался на ужин, по-моему, в первый день рожденья Клары.
– А как часто он приезжал после этого?
– О, по меньшей мере раз в неделю, а то и чаще. Мистер Хатч к тому времени не на шутку заинтересовался церковными делами, понимаете ли. Многие люди так и поступают, когда начинают думать, что им не так уж и много осталось. – Миссис Райт вовсе не подразумевала в последнем утверждении шутку, и удивилась, когда на галереях раздался смех. – Так и происходит! – подтвердила она, крепко сплетая руки, словно смутившись. – Я видывала такое.
– Ну конечно же, – согласился мистер Пиктон. – Но был ли интерес мистера Хатча к церкви основной причиной участившегося присутствия в доме преподобного Паркера?
– Протестую, ваша честь! – монотонно проговорил мистер Дэрроу. – Вопрос подразумевает предполагаемый ответ.
– Тогда я его перефразирую, – сказал мистер Пиктон, прежде чем успел вмешаться судья. – Миссис Райт, с мистером Хатчем ли преподобный проводил в эти визиты большую часть времени?
– Нет, сэр, – ответила миссис Райт с легкой усмешкой. – В конце концов, много ли времени надо, чтобы подписать чек?
Это вызвало в толпе новый смех, и судья ответил на него обычным манером – раздраженным стуком молотка. И, наклонившись со своего места, мягко пожурил миссис Райт:
– Свидетельница, пожалуйста, воздержитесь в ответах от доли сарказма.
– Я и воздерживаюсь, сэр! – отозвалась она чуть обиженно. – Мистер Хатч только это и делал, когда приходил преподобный – выписывал чеки, ну, может, еще пару-другую минут беседовал о теологии. А остальное время именно миссис развлекала… гостя.
– Но почему же? – осведомился мистер Пиктон.
– Я точно не могу сказать, – ответствовала миссис Райт. – Знаю лишь то, что сама видела, шесть или семь раз.
– Так что же вы видели?
Выпрямив спину и сузив глаза, миссис Райт воздела указательный палец в направлении места защиты.
– Я видела эту женщину и преподобного Паркера. Там, в березовой роще, примерно в четверти мили от дома.
– И что они делали?
– Ничего такого, что преподобный обычно делает с замужними женщинами! – сообщила миссис Райт так оскорбленно, будто эти события случились только вчера.
Судья изможденно вздохнул:
– Миссис Райт, вопрос вам задан прямой. Будьте любезны, постарайтесь отвечать должным образом. В этом деле мне уже и без того хватило словесной игры для полемики.
Миссис Райт сложила руки на коленях.
– Ну, я не знаю… но раз вы приказываете мне, судья, так и быть… – Она глубоко вздохнула и продолжила. – В первый раз я пошла искать миссис, поскольку Клара прихворала. И увидела миссис в березовой роще с преподобным. Они обвивали друг друга руками. Они… целовались.
Новое бормотание толпы было встречено стуком судейского молотка.
– А в прочие визиты? – уточнил мистер Пиктон.
– В прочие визиты… ох… – Миссис Райт беспокойно поерзала. – Некоторые были такими же. Но другие… ну вот, то была середина лета, в те разы. Тепло, как сейчас. Земля в той роще мягкая, мох толстый. И это все, что я собираюсь говорить, судье или кому другому, будь то суд или не суд. Я женщина порядочная!
Мистер Пиктон кивнул:
– И мы, разумеется, не станем просить вас вести себя непорядочно. Но позвольте мне задать вам, миссис Райт, вот какой вопрос: правильно ли будет сказать, что вы видели обвиняемую и преподобного Паркера в частично или полностью неодетом виде?
Теперь определенно начав неловко поеживаться, миссис Райт кивнула:
– Да, сэр. Правильно.
– И предающимися физической близости?
Ее неудобство, похоже, обернулось гневом, и миссис Райт рявкнула:
– Да, сэр – и это все при муже и самой хорошенькой дочурке, какую только можно пожелать – там, в доме! Позорище, вот что это такое!
Кивнув и принявшись расхаживать перед свидетельским креслом, мистер Пиктон медленно спросил:
– Вы наверняка не сможете назвать мне точные даты этих событий?
– Точные – нет, сэр, нет.
– Нет. Но разрешите спросить у вас вот что – можете ли вы с уверенностью утверждать, что они предшествовали рождению Мэтью и Томаса Хатчей по меньшей мере на девять месяцев?
– Ваша честь! – вскричал мистер Дэрроу. – Боюсь, что обвинение вновь потакает своему пристрастию к намекам.
– Не уверен, что соглашусь с вами на сей раз, адвокат, – заметил судья. – Обвинение, хоть оно и было чертовски невыносимо, сейчас представило свидетельство, которое подтверждает возможность и средства касательно нашего дела. Я собираюсь позволить им перейти к вопросу мотива. Но вы, мистер Пиктон, будьте