осторожны.
Мистер Пиктон с таким видом, будто мог расцеловать эту седую пушистую голову, покачивающуюся над судейским столом, произнес:
– Да, ваша честь, – и вновь обратился к свидетельнице: – Ну что ж, миссис Райт. Можете вы сказать, что время примерно соответствовало последующему рождению двух младших детей Хатчей?
– Оно было ужасно близко к тому, – кивнула в ответ миссис Райт. – Помню, я еще отметила тогда это про себя. А когда мальчики стали выглядеть так, как стали, ох… я сделала свои выводы.
– А как они выглядели? – Мистер Пиктон украдкой покосился на судейское место. – Сейчас я прошу вас не допускать предположений, миссис Райт.
Вновь погрозив пальцем столу защиты, миссис Райт изрекла:
– Эти мальчики не унаследовали свой цвет – цвет глаз, кожи, волос – от мистера или миссис Хатч. Это всем было ясно. И заодно имелось кое-что еще – когда живешь в том же доме, где работаешь, начинаешь понимать его ритмы, так сказать. Миссис Хатч с мистером Хатчем спали в разных спальнях. Когда только поженились, они провели вместе несколько ночей в его комнате, но когда появилась Клара… ну, мистер Хатч, он всегда спал только в своей постели. А если миссис когда и входила вновь в комнату мистера Хатча – не для того, чтобы принести ему еду и лекарства, когда он умирал, – то я этого точно не замечала.
– Понимаю. Когда же в таком случае вы в последний раз видели, как миссис Хатч входит в комнату к мужу?
– В ту ночь, когда застрелили детей. Она носилась по всему дому – я не могла ее остановить, и потому мистер Лоуренс дал ей чего-то для успокоения. Но дверь была закрыта. Еще через несколько минут она вернулась – по-прежнему кричала и повсюду бегала. Заявила, что нашла револьвер мужа и боится, что может причинить себе вред с его помощью. Велела мне избавиться от этой вещи – и я завернула его в бумажный пакет и выкинула в старый колодец.
– Вы помните, что это был за пакет?
Миссис Райт кивнула:
– Мистер Хатч покупал все оптом, из экономии. У нас тогда оставался целый ящик пакетов с фабрики мистера Веста.
Мистер Пиктон подошел к своему столу и взял кусок бумажного пакета, срезанного Люциусом с кольта в тот вечер, когда был найден револьвер.
– Значит, на пакете должно было иметься такое клеймо? – Он передал ей обрывок оберточной бумаги.
Изучив бумагу, миссис Райт снова кивнула:
– Да, все верно.
– Вы уверены?
– Разумеется, я уверена. Видите ли, два года назад бумажная компания Веста перенесла эту надпись – вот сюда, со дна пакета наверх. Вы бы заметили, будь у вас достаточно таких вещей.
– А у вас таких вещей достаточно?
– Да, сэр. Никогда их не выбрасываю. Вдове, живущей на армейскую пенсию, приходится следить за расходами, хочешь не хочешь.
– Нет, ну конечно же. Что ж, спасибо вам, миссис Райт. У меня больше нет вопросов.
Мистер Пиктон сел, весьма довольный тем, что ни одно из показаний миссис Райт не исключили из протокола. Мистер Дэрроу же, напротив, казалось, погрузился в очередную перемену своей стратегии по ходу действия: переплел руки перед лицом, сурово нахмурил брови и минуту-другую ничего не говорил и не двигался.
– Мистер Дэрроу? – вопросил судья. – У вас есть вопросы к этой свидетельнице?
Наконец произведя какое-то движение – но лишь глазами – мистер Дэрроу пробормотал:
– Всего один или два, ваша честь. – Потом, после новой паузы, встал: – Миссис Райт, вы когда-нибудь замечали в поведении ответчицы нечто, позволившее бы вам заключить, что она могла быть способна на убийство собственных детей?
Мистер Пиктон, едва устроившийся в своем кресле, немедля встал снова:
– Я должен возразить, ваша честь. Свидетельница недостаточно компетентна для обсуждения подобных тем. У нас есть алиенисты, которые смогут поведать, на что ответчица могла быть способна, а на что – нет.
– Да, – согласился судья, – и не сомневаюсь, что они начнут противоречить друг другу и заведут нас незнамо куда. Свидетельница, на мой взгляд, – женщина необычайного здравомыслия, мистер Пиктон, – к тому же именно вы и выступали за включение ее мнения в протокол. Я разрешаю ей ответить.
– Благодарю, ваша честь, – сказал мистер Дэрроу. – Ну, миссис Райт?
Улучив момент, чтобы все обдумать и еще раз тайком бросить взгляд на Либби, миссис Райт проговорила:
– Я… не рассчитывала на такой вопрос.
– Да? Тогда прошу прощения, что застал вас врасплох. Но все же постарайтесь найти ответ. Приходилось ли вам когда-нибудь, за все эти годы работы на нее, подозревать, что миссис Хатч способна на убийство собственных детей?
Миссис Райт посмотрела на мистера Пиктона, и на ее лице явственно отразилась борьба, происходившая у нее в мыслях.
– Какого черта Дэрроу творит? – прошептал мистер Мур. – Я-то думал, это будет один из наших вопросов!
– Он заметил, что присяжные сделали выводы из ее показаний, – произнес доктор. – Хочет смутить ее, пытаясь вынудить к прямому обвинению. – Он тревожно подался вперед. – Но удастся ли ее смутить?..
Мистер Дэрроу скрестил руки:
– Я все еще здесь, миссис Райт.
– Это… – Луиза Райт на пару секунд заломила руки, – это не из тех вещей, какие стоит выбалтывать…
– В самом деле? – осведомился мистер Дэрроу. – Сдается мне, вы уже и так «выболтали» преизрядно. И не думаю, что это позволит вам прерваться. Но я попробую облегчить задачу. Вы заявляете, что миссис Хатч была вовлечена в, судя по всему, довольно страстный роман с преподобным Паркером. Вам не кажется, что ей проще было бы сбежать с ним, раз муж уже умер, если бы не пришлось тащить с собой троих детей?
– Это слишком резкие слова, – ответила миссис Райт, снова косясь на Либби.
– Если сможете подобрать для подобных обвинений слова помягче – дайте мне знать. Так что, миссис Райт?
– Вы не понимаете, – произнесла женщина, на сей раз чуть демонстративнее.
– И чего же я не понимаю?
Миссис Райт подалась вперед, пристально глядя на мистера Дэрроу:
– У меня есть дети, сэр. Мы с мужем родили двоих, пока его не убили на войне. Я не могу вообразить, что могло заставить женщину совершить такое. Это неестественно. Для матери положить конец любой жизни, принесенной ею в мир, – просто неестественно.
– Ваша честь, я вынужден просить у вас помощи, – объявил мистер Дэрроу. – Вопрос, по-моему, был довольно внятным.
– Миссис Райт, – промолвил судья Браун, – у вас всего лишь спрашивают ваше мнение.
– Но это же ужасно, ваша честь – обвинять кого-нибудь!
Мистер Дэрроу, почуяв ее страх, подошел ближе к свидетельскому месту:
– Но штат и так обвиняет ее, миссис Райт, а вы – свидетель стороны обвинения. Ну, давайте, вы ведь знали, что миссис Хатч была вычеркнута из завещания мужа – и единственным способом унаследовать его деньги для нее была смерть детей. Неужели и это не навело вас на подозрения?
– Хорошо же, раз так! – наконец воскликнула женщина. – Это и вправду наводит меня на подозрения – но обвинять кого-то все равно ужасно!
– Это наводит вас на подозрения, миссис Райт, – тихо спросил мистер Дэрроу, – или же наводило? Скажите, если я правильно вас понял. Вы говорите, что миссис Хатч иной раз могла вспылить. Вы говорите, что она пребывала в романтических отношениях с преподобным Паркером. И вы говорите, что она хотела денег мужа. И все, что вы сейчас говорите, является основанием полагать, что она убила своих детей – хотя в то время вы не выдвигали никаких подобных обвинений.
– Разумеется, нет! – выдохнула миссис Райт. – Меня и спросили-то об этом лишь около недели назад.
– Вот именно, миссис Райт, – весьма довольно провозгласил мистер Дэрроу. – Скажите мне – вы когда-нибудь знали других женщин, поднимавших руку на своих детей?
Лицо миссис Райт озадачилось:
– Ну конечно.
– Слышали о таких, кто был неверен своим мужьям?
Нервно заерзав, миссис Райт попыталась сдержать голос:
– Об одной или двух, пожалуй.
– А про таких, которые выходили за богатого старика, чтобы прибрать к рукам его деньги?
– Возможно.
– Как по-вашему, могла хоть одна из них оказаться способна убить своих детей?
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что сказал, миссис Райт.
– Я… я не знаю.
– Но у вас есть довольно определенные подозрения насчет миссис Хатч. Сейчас, я имею в виду.
– Я вас не понимаю.
– А я думаю – понимаете, – бросил мистер Дэрроу, снова подходя ближе. – Миссис Райт, скажите, вы подумали, что миссис Хатч убила своих детей, только сейчас, потому что помощник окружного прокурора со своими следователями внушил вам, что она могла это сделать, не так ли?
– Ваша честь! – крикнул мистер Пиктон, срываясь с места. – Если адвокат защиты подразумевает, что свидетельница лжет…
– Ваша честь, ничего подобного я не подразумеваю, – изрек мистер Дэрроу. – Я лишь пытаюсь установить истоки подозрений миссис Райт и показать, что, как и масса прочих вещей в этом деле, они, похоже, ведут к помощнику окружного прокурора – и к людям, кои консультируют его на этот счет.
– Мистер Дэрроу, – произнес судья Браун. – Мне казалось, мы уже покончили с инсинуациями…
– Так и есть, ваша честь, – любезно отозвался мистер Дэрроу. – У меня больше нет вопросов к этому свидетелю.
Повисла долгая пауза, мистер Пиктон смотрел, как мистер Дэрроу занимает свое место, со смесью гнева и временного замешательства на лице.
– Мистер Пиктон? – наконец осведомился судья Браун. – Желаете провести повторный опрос?
Мистер Пиктон повернулся к судье:
– Нет, ваша честь.
– Тогда свидетельница свободна, – закончил судья, и потрясенная миссис Райт спустилась со свидетельского места и пошла обратно. Судья Браун вновь взглянул на мистера Пиктона: – У вас есть еще свидетели, сэр?
Стараясь окончательно взять себя в руки, мистер Пиктон тревожно посмотрел на дверь, а потом на шерифа Даннинга, но тот лишь пожал плечами.