рассказать!
Завидев, что мой план дает нужные результаты, я продолжил давить на нее:
– А когда вы застрелили Мэтью, Томаса и Клару? Этого, я думаю, вы тоже не хотели – палец случайно скользнул на курок, или они сами попросили вас пристрелить их…
Доктор ошеломленно и встревоженно вытаращился на меня:
– Стиви, что ты…
Но я не обратил на него внимания.
– С этим-то как? – резко продолжал я. – Выходит, и тогда поступили правильно?
Дыхание Либби участилось, она крикнула:
– Так было лучше для них! Думаешь, я хотела убивать их? Для них было лучше покончить с этим миром…
– Ну да! – завопил я в ответ. – Лучше, чтобы вы могли забрать их деньги и сбежать со своим дружком-проповедником!
– Заткнись! Проклятые дети, неужели ни один из вас вообще не способен просто заткнуться? – Тяжело хватая воздух, Либби без особого успеха пыталась взять себя в руки. – Ты знаешь, к чему это ведет! Я тебя предупреждала, и теперь я тебе покажу!
Уставившись на меня таким взглядом, каким, наверное, она смотрела на всех этих детей, прежде чем убить их, она подняла пистолет и ударила им доктора по голове; он упал – сознания не потерял, но из раны над виском потекла кровь. И этот ее зверский поступок дал мне то самое нужное время: Либби рванула доктора за воротник, поднимая его на ноги, обернулась и обнаружила, что я нацелил на нее «кольт» мисс Говард.
– Ладно, – проговорил я, сердце мое колотилось как бешеное. – Хочешь убивать людей – валяй! Но обещаю – ты станешь следующей.
Глава 56
Она смотрела на меня с тем же выражением, которое появилось у нее, когда мистер Пиктон объявил, что мы знаем о могилке за хлевом на ферме ее семьи: удивленно и потрясенно. Мне снова показалось, что в подобном положении ей доводилось оказываться нечасто – и я знал, что сейчас она может выкинуть что-нибудь непредсказуемое. Но в рукаве у меня крылась моя личная карта непредсказуемости, и я собирался ее разыграть.
В глазах Либби плясали злоба и страх, рот ее сначала сжался, потом раскрылся, она помедлила, потом наконец проговорила:
– Я убью его! Клянусь, убью!
Я кивнул в ответ:
– Знаю. Вопрос лишь в том, захочешь ли сама отправиться вслед.
– А какой у меня выбор? – выкрикнула женщина. – Будь ты проклят, ты такой же, как все, – ты не оставляешь мне выбора!
– Я дам тебе выбор. Ты отпускаешь доктора и бежишь. Мы гнаться не станем.
Доктор, все еще слегка пошатываясь от удара по голове, казался озадаченным не меньше Либби Хатч.
– Стиви, о чем ты говоришь?
Я вновь оставил его без внимания.
– Ну? – повторил я, не сводя глаз с Либби.
Она принялась уже было обмозговывать сказанное – соблазн был велик. И тут ко мне пришла неожиданная подмога – внизу на улице загромыхал голос мистера Рузвельта:
– Они отступают! Лейтенант Кимболл! Отрядите часть ваших людей – я хочу арестовать Нокса!
На этом я позволил себе слегка улыбнуться:
– Слышишь? – спросил я и кивнул в сторону края крыши. – Твой приятель Гу-Гу рвет отсюда когти. Так что же? Будешь умницей и сбежишь вместе с ним?
– Откуда мне знать, что вы не станете меня преследовать?
Следующая часть моего спектакля обязана была показаться безупречной: я глубоко вздохнул, посмотрел ей в глаза и промолвил:
– Можешь взять этот револьвер. Больше у нас ничего нет.
Доктор был не настолько ошеломлен, чтобы этого не понять.
– Нет! – крикнул он. – Стиви, не надо…
Но Либби его перебила:
– Сначала положи его сюда.
Я покачал головой:
– Это ты отпусти его. Пусть отойдет на два шага. А потом уже я.
– Стиви, – настаивал доктор, – не верь…
И осекся, когда Либби с силой прижала дуло к его голове.
– О да, все верно, не так ли, доктор? Вы не верите Либби – нельзя доверять женщине. Она нарушит свое слово. Она выстрелит вам в спину. Она ведь как-никак убила родных детей, разве нет? И всех тех, других, заодно. Как вообще можно верить человеку, способному на такое? Так вот что я скажу вам, доктор Крайцлер… – Либби на пару дюймов отвела пистолет от головы доктора и слегка помедлила, словно все это уже начало ее доставать. – Вот что я вам скажу, – повторила она; голос ее смягчился и как будто обрел невозмутимость. – Для этих детей я делала все. Со своими я прошла через муки рождения. С чужими я прошла через долгие, бессонные, бесконечные ночи заботы. Кормила, мыла, меняла пеленки… и ради чего? Ради чего, доктор? Они вечно ревели. Они вечно болели. Они вечно в чем-то нуждались. – Свободной рукой Либби вцепилась себе в волосы, лицо и голос ее наполнились по-настоящему безысходной яростью и мукой. – Нуждались – всегда нуждались. Этому не было конца. Я делала все, что могла, все, но этому не было конца! Но ведь должно было хватить. Я делала все, что могла, – и этого должно было хватить! Но так ни разу и не хватило… ни разу. Так что – не понимаете? Им становилось лучше, когда я… – Она опустила глаза и пробормотала: – Тогда они уже ни в чем не нуждались… – Потом резко встряхнулась, подняла взгляд, в ее глаза внезапно вернулся золотистый свет умной убийцы. – Хорошо, мальчик. Он делает два шага, потом ты кладешь оружие.
Я кивнул:
– Заметано.
Доктор еще раз попытался остановить меня:
– Стиви, не делай этого…
– Ну же, доктор. – Либби почти хихикнула своим самым зловещим голосом. – Делайте свои два шага…
Доктор тронулся с места; пистолет Либби по-прежнему был нацелен прямо ему в голову. Когда он отошел на достаточное, на мой взгляд, расстояние, я нагнулся и положил револьвер мисс Говард на просмоленную кровлю.
– Стиви, – вновь вмешался было доктор; но я лишь взглянул на него, надеясь, что он сможет прочесть все по моим глазам. Заняло это у него секунду или две, но в конце концов он все понял, замолк и кивнул.
– Хорошо, – заявила Либби. – Подтолкни его.
Я сделал, как она велела. «Кольт» остановился прямо у ног Либби, она быстро наклонилась и подняла его. Потом снова встала – но не кинулась прочь и не опустила свой пистолет.
– Вообще-то, доктор, – сообщила она с одной из своих самых хитрых, соблазнительных улыбочек, – вы были вполне правы. – Она взвела курок, револьвер громко щелкнул. – Я не собиралась позволять никому из вас…
Закончить она так и не успела. Ночной воздух прорезал тихий свист, я подскочил к доктору, обхватил его за ноги и дернул вниз. Раздался выстрел, но пуля с громким лязгом угодила в железную печную трубу соседнего дома. Мы с доктором подняли головы.
Улыбка Либби уже померкла, но глаза все еще были открыты, она по-прежнему сжимала дымящийся револьвер. Из ее шеи торчала добрая половина маленькой грубо выточенной стрелы, и я знал, что даже еще не рухнув, она, вполне вероятно, уже мертва: стрихнин мог убить раньше, чем успеют расслабиться мышцы ног. Через секунду-другую она и рухнула – сначала на колени, потом, после новой паузы, на бок.
Мы с доктором немедля кинулись к ней, и я позаботился быстренько извлечь пистолет из ее руки. Доктор же приподнял ее голову и осмотрел глаза, затем пощупал пульс на шее. Он, видимо, что-то почувствовал, потому что произнес:
– Элспет? Элспет Фрэнклин?
Когда последний воздух покинул ее легкие, Либби смогла выговорить только «вечно нуждались». Потом ее не стало, и доктор своей рукой в последний раз закрыл эти золотые глаза.
Не знаю, сколько мы там вдвоем проторчали на корточках, глядя на нее, – знаю только, что окончательно привел нас в себя стук из-под крышки люка.
– Сара? – мистер Мур орал внизу, у закрытого лаза. – Стиви, Крайцлер, – что там у вас за чертовщина творится, с вами все в порядке?
Крышка и тело мисс Говард слегка подпрыгнули – мистер Мур пытался попасть наверх; от этого толчка мисс Говард начала приходить в себя – сперва застонала, потом, открыв глаза, перевернулась и с тихим ворчанием плюхнулась на саму крышу.
– Сара! – торопливо вмешался доктор, быстро опустил тело Либби Хатч и подбежал туда, где лежала мисс Говард, – как раз в тот момент, когда из люка показался и выскочил мистер Мур.
– Иисусе милосердный! – пробормотал он, оглядывая сию картину. – Что тут, черт возьми, было?
Не обращая внимания на вопрос, доктор извлек из кармана платок, приподнял плечи мисс Говард и положил ее к себе на колено, после чего принялся вытирать и осматривать то место, куда ее ударили, и вскоре убедился, что рана несерьезна. Аккуратно потирая ее щеки и осторожно похлопывая по ним ладонью, он наконец добился того, чтобы мисс Говард сосредоточила на нем взгляд.
– Доктор, – выдохнула она, огляделась и робко попыталась шевельнуться. – Что случилось… где…
Крайцлер удержал ее:
– Спокойно, Сара, – с улыбкой сказал он, убирая волосы с ее лица, а мы с мистером Муром встали рядом. – Все кончено. По крайней мере, эта часть.
И повернул мисс Говард так, чтобы, не слишком вертя головой, она увидела тело Либби.
– Она… мертва? – спросила мисс Говард, и, несмотря на то, что держалась она еще не совсем твердо, я различил в ее голосе слабую тень грусти.
– Да, – осторожно ответил доктор, видимо понимая, каково ей.
Мисс Говард еще несколько секунд смотрела на тело, потом, содрогнувшись, издала звук, в котором будто слились затрудненный выдох и глубокий всхлип. Затем повернула к нам голову, и я заметил слезинку у нее на щеке.
– Простите, – прошептала она, смахнув эту каплю так быстро, как только могла. – Я знаю, я не должна…
Доктор шикнул на нее и еще раз мягко растер ей щеки.
– Не извиняйтесь. Сейчас кто-то должен прослезиться. – Помедлил, потом оглянулся на Либби Хатч. – Вот только, признаться, я не могу. Я не могу…
Вдруг мисс Говард что-то озадачило:
– Но… – выговорила она, пытаясь сесть, – кто…
– Это и мне хотелось бы знать, – заявил мистер Мур, косясь на нас с доктором.