Я посмотрел на нее в упор.
– Но ведь гадко не поэтому, верно? – И коснулся ее локтя, чтобы она посмотрела на меня. – Он больше не даст тебе марафету, да?
– Ублюдок, – пробормотала она, всхлипывая снова. – Он знает, как мне это сейчас нужно, он поклялся, что никогда не откажет. – Наконец она взглянула в мои глаза, очень жалобно, потом резко бросилась ко мне. – Стиви, у меня будто череп мозгам стал тесен, так мне этого сейчас не хватает!
Я обнял ее дрожащие плечи.
– Пойдем-ка внутрь, – сказал я, – немного крепкого кофе, и тебе полегчает.
Я поднял ее и почти донес до парадной двери, и тут она испуганно замялась.
– Они – они все уехали, так ведь? – спросила она, оглядывая окна гостиной. – Я ждала, чтоб они уехали, не хотела тебе никаких неприятностей…
– Уехали, – заверил я так убедительно, как только мог. – Только все равно никаких неприятностей бы и не было. Доктор не из таких.
Но когда мы входили, она все равно подозрительно хмыкнула.
Я провел ее в кухню – к кружке Сайрусова кофе. Глаза ее расширились, когда она начала пить и рассматривать дом, – и, признаюсь, при виде этого взгляда намерение привлечь ее к работе на доктора вновь всплыло у меня в мыслях. Поэтому я отвел ее наверх в гостиную, чтобы у нее создалось полное впечатление. Приободренная крепким кофе, Кэт начала двигаться смелее и даже улыбалась, дивясь на все чудные и прекрасные вещи, что были у доктора, а еще больше – тому, что я тут живу.
– Он тебя, поди, работой мучает, – сказала она, открывая серебряный портсигар на мраморной каминной полке.
– Да у него не работа тяжелая, – ответил я, усевшись в докторово кресло, будто хозяин дома. – Он заставляет меня учиться.
– Учиться? – изумилась Кэт, и лицо ее исполнилось едва ли не отвращением. – Какого черта ради?
Я пожал плечами:
– Говорит, если я хочу когда-нибудь сам жить в таком же доме, учеба меня туда и приведет.
– Нашел кого дурить! – возмутилась она. – Спорим, его сюда не учеба привела.
Я снова лишь пожал плечами, не желая признавать, что доктору помогли деньги.
– Хотя я понимаю, почему тебе так все нравится, – продолжала Кэт, осматриваясь. – Вся Гудзон-стрит и в подметки не годится, точно говорю.
При этих словах меня неожиданно посетила мысль – ей, наверное, стоило прийти мне в голову, как только я увидел Кэт, если б не беспокойство о ней, кое с такой силой овладело моим разумом.
– Кэт, – медленно проговорил я, взвешивая идею, – сколько ты провела в притоне Пыльников?
Она села в большое мягкое кресло, обняв себя руками так, будто мерзла, и поежилась, отхлебывая кофе:
– Не знаю – может, месяц или навроде того. В общем, примерно тогда Динь-Дона и встретила.
– Тогда, наверно, ты неплохо знаешь, кто туда ходит, верно?
Она снова поежилась:
– Завсегдатаев – конечно. Но ты ж понимаешь, что это за место, Стиви: к ним туда шишки со всего города заглядывают, что ни ночь. Полгорода уже побывало по разным своим делам.
– Но постоянные посетители – ты их сможешь узнать?
– Пожалуй. Зачем тебе? – Она встала и подошла ко мне. – Чего это ты так смотришь, Стиви? Ты чего-то вдруг странный стал.
На несколько секунд я просто уставился на ковер, потом схватил ее руку:
– Пойдем со мной.
Я почти втащил Кэт по лестнице наверх, в кабинет доктора. Занавеси в комнате, обшитой темными панелями, все еще оставались задернуты, и трудно было различить хоть что-то. Пару раз по дороге к окну я споткнулся, а как следует потянув за шнур, увидел, что́ не давало мне пройти: книжных стопок на полу стало еще больше, в кабинете царил беспорядок куда серьезней, чем на прошлой неделе.
Кэт мельком осмотрелась, сдвинув брови и утирая нос:
– Эта комната меня не особо впечатляет, – сказала она озадаченно и смущенно. – Чего ему надо с такой кучей чертовых книг, а?
Я не ответил – я рылся в бумагах на столе доктора, ища кое-что и надеясь, что детектив-сержанты оставили хотя бы одну…
Я нашел ее под толстой книгой доктора Краффт-Эбинга – одну из фотографических копий наброска сестры милосердия Хантер, что выполнила мисс Бо.
Поднеся ее ближе к свету, проникавшему через прозрачные белые шторы, все еще закрывавшие окна, я поманил Кэт.
– Видела когда-нибудь эту леди? – спросил я, показывая ей рисунок.
Судя по лицу, Кэт узнала ее мгновенно:
– Конечно, – сказала она. – Это Либби.
– Либби?
– Либби Хатч. Одна из шлюх Гу-Гу. – Она имела в виду Гу-Гу Нокса, предводителя Пыльников. Лицо Кэт сморщилось так, как обычно происходило, если она чего-то не понимала, – словно ее нос крепился к сверлу. – На кой черт твоему приятелю доктору сдался портрет Либби? К тому же – хороший?
– Либби Хатч, – тихо вымолвил я, на несколько секунд выглянув в окно: этого времени хватило, чтобы понять, как мисс Говард и сказала днем раньше, что все это дело намного запутаннее, чем казалось поначалу.
Я снова схватил Кэт за руку:
– Идем!
Она дернулась за мной, как тряпичная кукла, когда я рванул обратно к двери, потом снова развернулся и кинулся к столу, распахнул переплетенную в кожу книгу с адресами и телефонными номерами, которые заносил туда доктор.
– Стиви! – воскликнула Кэт. – Может, все же отцепишься от меня, а? Я не в настроении для атлетизма, знаешь ли!
– Извини, – выдохнул я, одной рукой открыл книгу на разделе «А», разыскал номер и вновь устремился к двери, по-прежнему таща на буксире Кэт.
– Ай! – крикнула она. – Стиви, ты меня вообще слушаешь?
Я не ответил, потому что мы бросились назад, вниз в кухню, а через нее – в буфетную. Наконец, выпустив руку Кэт, я схватил телефонный аппарат и трубку. Через пару секунд мне ответила оператор на линии, и я сообщил ей номер дома детектив-сержантов, точнее – дома их родителей, который располагался на 2-й улице между Первой и Второй авеню, рядом со старым Мраморным кладбищем, неподалеку от двух или трех синагог.
На том конце зазвонил телефон, и ответил женский голос – прямо заорал в трубку, как обычно и поступали люди, до сих пор считавшие телефон изобретением фантастическим.
– Халло? – сказала женщина с сильнным акцентом. – Хто этто?
– Да, – ответил я, – нельзя ли мне поговорить с одним из детектив-сержантов?
Кэт отступила на шаг – она, казалось, забеспокоилась:
– Стиви, ты что – звонишь фараонам про меня? – Как всегда, ее первым предположением было нечто, имевшее отношение к ней самой.
– Успокойся, – покачал головой я. – Это по делу. – Мне нравилось само это ощущение – что я мог так сказать ей. – Иди налей себе еще кофе. У нас и ле́дник есть, так что если хочешь… – Я замолк, когда сообразил, что женщина в трубке орет на меня:
– Детектиф-сершант – который фам нушен? Люциус или Маркус?
– А? Ой. Любой, без разницы – в смысле, не важно.
– Маркуса нетт! Ф штап-кфартире! Могу Люциуса! Кто этто – кто есть зфонит?
– Просто скажите, что это Стиви.
– Стифи? – повторила она, похоже, не слишком впечатлившись. – Стифи – кто? Стифи – што?
Я начал слегка терять терпение.
– Доктор Стиви! – заявил я, на что Кэт, собравшаяся уже проверить еду в нашем новом холодильном шкафу, хихикнула.
– По делу, – изрекла она, быстро бросив на меня хитрый взгляд искоса. – Ну да…
– О, йа, доктор Стиви! – удовлетворилась женщина на том конце линии. – Фсеко айн момент, пошалста!
Она бросила аппарат с грохотом, который эхом отдался у меня в ухе и заставил отодвинуть конус подальше.
– Господи Иисусе, – вздохнул я, надеясь, что моя барабанная перепонка не лопнула. – Вся клятая семейка – сумасшедшие как один…
Через несколько секунд телефон на том конце снова загрохотал, и я услышал, как детектив-сержант Люциус говорит, хотя и не в аппарат:
– Нет, мама, Стиви не доктор, он просто… пожалуйста, мама, уйдите! – Раздались какие-то невнятные возражения женщины, потом Люциус снова заявил: – Мама! Уйдите! – Затем он глубоко вздохнул и заговорил в трубку: – Стиви?
– Он самый.
– Извини за все это. Она до сих пор не совсем понимает эту штуку, и не уверен, что когда-нибудь научится. Что стряслось?
– У меня кое-какие новости, и, думаю, они сберегут вам и детектив-сержанту Маркусу время. Сможете забрать его и подъехать сюда?
– Я смогу приехать, – ответил Люциус. – Я тут делал химический анализ образца с кончика той палочки, но как раз только что закончил. Это, кстати, стрихнин. Но Маркус крутится в конторе, потом поедет в Институт. Зачем мы тебе?
– Думаю, лучше вам сказать ему, чтобы подъехал, – объявил я. – По-моему, я обнаружил кое-что… важное.
– Где доктор?
– Они с Сайрусом уже уехали в музей. Впрочем, ненадолго. Сможете все устроить?
– Я сейчас же возьму кэб и постараюсь перехватить Маркуса в Институте. – Тут он снова завопил в сторону: – Нет, мама, вы нюхаете химикаты, не надо ничего мыть… – Его голос снова вернулся: – Мне пора идти, пока мама себя не подожгла. Увидимся через полчаса.
Раздался щелчок, и я повесил трубку. Вернувшись в кухню, я увидел, что Кэт раздобыла яйца и немного селедки и собирается пожарить их на большой сковороде с длинной ручкой.
– Ну, – обронила она с улыбкой, – как твое «дело»?
Я был настолько поражен ее занятием, что не услышал вопроса.
– Кэт… ты умеешь готовить?
– Вот только не надо с таким видом спрашивать, – отозвалась она игриво. – Что, мистер Стайвесант-парк, думаешь, у нас с папой были слуги? Я все время ему готовила. Яйца с селедкой – вот это, я понимаю, завтрак.
Она попыталась разбить яйцо в сковородку, но рука слишком дрожала – и улыбка немедля покинула лицо Кэт, а сама она глубоко вздохнула.
– Скажи, Стиви, – тихо вымолвила она, вновь не глядя на меня. – У твоего друга доктора бывают… ну, знаешь, пациенты у него тут случаются?
– Не-а, – покачал головой я, вполне представляя себе, что она хотела сказать своим вопросом. – Ничего такого, Кэт.